А-Прогрессор

Расчеты, формулы, опять расчеты. А если тут изменить форму киля? Какая жесткость нужна этим балкам? Ага, а какой материал дает такую жесткость? Сталь? Отпадает, меняем форму, добавляем распорки. Расчет жесткости… Годится и дуб! И так со всеми деталями! Не знаю, как назвать плод моих трудов. Я уверен, что подобное судно не бороздило ни одно море, и не только этого мира. Внешне оно очень отдаленно напоминало имперский дромон, внутри же… Плод огромного труда. Слава Верховному! Все расчеты проводил «стол». Мне только оставалось думать, экспериментировать с формами и конструкцией деталей, обшивки, парусов и прочего. Потом все это «ставить» на модель и запускать расчет, имитирующий плавание в различных погодных условиях. Где-то на восьмитысячной попытке моделирования я откинулся к стене. У меня получилось…

Создал чертежи и инструкции, разумеется придав им такой вид, будто они пролежали многие сотни лет, всеми забытые. «Имперский» дромон готов был возродиться в мире Принциса! Чего мне это стоило, никто не узнает. Все припишут мастерам далекого прошлого. Тьфу, они даже руль нормальный придумать не могли! Веслом рулили, сбоку повешенным. До румпеля не додумались! А вся слава достанется им. К слову, на моем дромоне были и руль, и румпель — вот штурвал я постеснялся ставить. Точнее, технологически это было бы трудно, слишком большое ограничение в материалах и технологиях строительства. Из-за одного штурвала не стоило чрезмерно усложнять конструкт.

Так республиканскими архивариусами были найдены чертежи, схемы и рекомендации по постройке имперского левиафана. По проекту это судно имело пятьдесят три метра длины и тридцать восемь пар весел. На каждое весло по четыре гребца. Две палубы: нижняя — гребная, верхняя — боевая. Таран, не погруженный в воду, немного возвышался над ватерлинией, чтобы не уменьшать скорость хода — эту идею я украл у галер Мальтийского ордена. Кормовая и носовая надстройки для размещения лучников и стрелометов — привет от галеаса. Идеально просчитанные обводы позволяли дромону, по данным «стола», развивать целых одиннадцать узлов при боевом ходе. Три мачты с косыми латинским парусами обеспечивали большой запас хода, при хорошем ветре — до девяти узлов. Этот корабль был способен идти против ветра, правда, не столь круто, как мне хотелось бы, но мог. Теоретически… Практически, я думаю, легче будет на веслах погрести, если ветер неблагоприятен. Прочность внутренней конструкции позволяла даже пережить небольшой океанский шторм, хотя в этом случае благополучный исход больше будет зависеть от действий экипажа. Далеко на этом корабле не уплывешь, одни только гребцы в количестве более четырехсот должны столько есть и пить, что о сколь угодно долгом автономном плавании речи и быть не могло. А если еще прибавить экипаж и легионеров, то… Более недели дромон без швартовки и пополнения запасов идти был неспособен.

Но если судостроители Винилюдса смогут воплотить эти чертежи в реальность, то я получу огромный козырь в грядущем противостоянии с конкурентами. Абсолютное оружие на море. Хотя нет, не абсолютное — хороший драккар он не догонит. Зато флот, состоящий из множества ладей, драккаров и когов, три таких исполина способны разделить на части, а нерасторопных пустить на дно почти без риска для себя. Высокие борта, заложенные мной в проекте, не позволяли легко взять этот корабль на абордаж. Желающим сцепиться с экипажем на борту такого дромона пришлось бы забираться по закинутым кошкам, а не с борта на борт. И забираться под плотным обстрелом из пристроек…

Я был искренне горд за себя и боялся только одного: как бы эти мастера не испортили сотворенное мною чудо. О том, поплывет ли оно, я вообще старался не думать…

Несколько опережая события, скажу: сделали-таки!!! И поплыл! Да так, что о пиратах континентальных западное побережье забыло навсегда. Лишь немногие смельчаки после спуска этого корабля на воду отваживались на быстрые рейды. А когда вошли в строй еще два дромона, водная граница республики была надежно закрыта от любого посягательства…

Глава 8

15 марта 608 г. от Р. А. Восточное побережье Аркаха; близ монастыря Лос Шерим

Ламир тин Каер в очередной раз кинул взгляд на удаляющийся берег. Шесть месяцев назад он покинул свое аббатство по поручению самого архиепископа — инспектировать северные монастыри. Теперь его работа закончена, пергаменты составлены. Максимум неделя пути, и он сойдет на родной берег порта Горага. Тин устал, да он совсем не любил морские путешествия. На его беду, многие монастыри располагались близ берега, и удобных сухопутных дорог к ним не было. Ничего, капитан Барг уверяет, что через четыре дня они сойдут в порту. Тин потерпит. Ради блага церкви ему нетрудно…

Все шло, как и уверял Барг. Ладья мерно шла миля за милей, ветер был попутным. Но на третий день неожиданно пригнанный ветром туман застиг их судно в самое неподходящее время. «Лиандра», ладья, на которой плыл тин, как раз совершала опасный маневр, обходя острые скалы, которые тянулись от самого побережья почти до горизонта. Баргу пришлось взять круто влево и уводить корабль чуть ли не в открытое море.

Тут и пришел туман, видимость стала не больше двадцати шагов. Капитан, опасаясь напороться на подводную скалу, приказал развернуть корабль еще дальше на восток. Он хотел обогнуть опасное место по большой дуге. Пристать к берегу в этой части побережья было невозможно, тем более в таком тумане.

Говорят, беда не приходит одна. Так случилось и в этот раз. Налетел шквал, он, конечно, разогнал туманную взвесь, но не сразу… В результате, когда успокоился ветер и не стало тумана, «Лиандра» оказалась дрейфующей в открытом море.

Весенняя погода в этих местах и так редко радовала солнечными днями, сейчас же вообще шел самый натуральный ливень. По одним только ему видимым приметам Барг определил, где запад и соответственно Арках. Развернув ладью в нужном направлении, он, не слушая причитания недовольных, погнал всех на весла — грести под дождем…

Через два дня стало понятно, что капитан ошибся, его приметы оказались неверны. «Лиандру» мотало по волнам открытого моря. Где находился Арках, никто не знал. А тучи становились все чернее и чернее, в любой момент мог начаться суровый мартовский шторм. Все молились, уже даже не спасению, а просто чтобы показались солнце или звезды. Это был самый страшный кошмар для моряков — открытое море, приближающийся шторм и никакой надежды на тихую гавань, потому что где эта гавань — неизвестно. Никто не обращал внимания на то, что тин почти не молился. С каждым часом он становился все сосредоточеннее.

— Капитан Барг, — окликнул тин Каер.

— Да, ваше святейшество?

Капитан не хотел сейчас разговаривать с церковником. Он чувствовал, что вскоре вся его команда с ним наговорится на последней исповеди. Как шторм начнется, так все и потянутся к священнику.

— Разверните корабль вон в ту сторону. — Ламир твердо указывал куда-то в неспокойное море.

— Я вас безмерно уважаю, тин Каер. Но простите, я отвечаю за это судно и за людей, в нем находящихся. И весь мой опыт подсказывает, что нам следует плыть в совсем другом направлении.

— Но я уверен, — попробовал настоять на своем Ламир.

— Я вас не учу, как вести службу? Вот и вы не учите меня моему делу! — резко огрызнулся Барг.

— Постойте. — Удивляясь сам себе, тин дернул его за рукав. — Вы же знаете, я не только монах, но и ученый.

— До меня доходили такие слухи.

Капитану было все равно. Он лишь хотел, чтобы этот церковник не закатил сейчас истерику. Нет, он знал и искренне уважал тина, но также он не раз видел, как море меняет людей.

— Давайте я вам просто покажу, где север, а вы уже сами решите, куда плыть? — зашел с другого конца Ламир.