А в строчках – вся история сама. Книга четвёртая

***

«… Кто думал, кто знал,

Что не в годы войны,

А в мирное – смутное время –

В плену вдруг окажется

Русский народ,

В изгнании – русское слово!

Что русскую речь позабыть я должна,

Что русские песни

Мне слушать нельзя.

Распалась империя – слёзы из глаз!..»

***

«… А в саду «Виктория» – клубника.

Там над крышей ласточки летают,

Песня «…у садочку над ставочком…»

Далеко ты, родина святая,

Лунная украинская ночка…»

***

«Страну делили – не спросили,

Народ в неверности винят…

Как далеко теперь Россия,

Как далеки мы от внучат!

Так нашу старость осквернили

И разорвали связь времён…

Меж нами мили, мили, мили, мили

И равнодушия заслон.»

Воспоминания о жестокой войне, опалившей её детство, – это тема для отдельного разговора. Нет ни одного сборника Любови Фёдоровны, в котором бы она так или иначе ни возвращалась к ним, и такое действительно не забывается. Это надо читать осмысленно и с большим сочувствием и сопереживанием… Впрочем, как и всё её творчество, заслуживающее одновременно и восхищения, умиления, и сочувствия… В общем, четвёртый том, как и весь четырёхтомник, – достойное подведение итогов большого и тернистого жизненного пути автора.

Николай КРАЕВСКИЙ,

Сергей СОСНОВСКИЙ.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ (От «А» до «Я»)

А ВДРУГ!

Не поддавайся сладким грёзам,

Пустой надеждой не питайся,

Не верь манящим, дальним звёздам.

Поверь своей судьбе скитальца!

Не будь ленивым, суетливым,

Не спорь, отчаявшись, с душою:

Коль суждено, уже счастливым

Ты будешь смертною любовью.

А вдруг! Другой удел постигнешь? –

Надежда сутью твоей станет!

И звёзды высветят твой финиш,

К Нему дотянешься устами

Для поцелуя и – растаешь…

И меж привычными звездами

Звездою новой заблистаешь.

АВГУСТОВСКАЯ НОЧЬ

Воздух медовый тут -

Многометровый жгут,

Чистый и благостный

В хижине августа,

Связан без ниточки

С каждой улиточкой,

С жёлтой купавкою,

С травкой-муравкою.

Небо высокое

Спит над осокою,

Ночью туманами

Спит над лиманами.

Светлыми точками

Синею ночкою

Смотрится в озеро,

Словно в молозиво,

Звёзды-горошины,

«Псами» обглоданы,

В воздухе тают

И снова мерцают…

_______

*Гончие Псы – созвездие северного полушария неба.

АДОВОЕ ПЕКЛО

Вот это адовое пекло! –

Всё раскалёно добела.

И так идёт от века к веку.

Звенит песок, как удила.

Пустыни знойное начало

Плывёт на временных волнах,

А миражи её качает

Рабочий в бронзовых руках.

АНГЕЛИНА

Ангелина-ангелочек –

Золотистая коса,

Мой ромашковый цветочек,

Васильковые глаза!

Так меня околдовали,

Заманили, завели,

Что готов просить у мамы

Твоей трепетной руки.

И отец твой не откажет:

Я давно ему, как сын!

Полотенцем руки свяжет,

Мне отцом станет вторым.

Ангелина-ангелочек –

Солнышко моё,

Мой ромашковый цветочек,

Люб ты мне давно!

АНГЕЛЬСКИЕ ФЛОТИЛИИ

Розовел вдали восток.

У черёмух белопенных

Тихо вьётся ручеёк,

Полный парусников белых.

Соловей ещё звенел,

Сумрак песней оглашая.

Луг таинственно бледнел

Под нахлынувшим туманом.

Я иду, спешу к нему

Сквозь зарю, рассвет и песню,

И ему лишь одному

Подарю тот миг чудесный.

На душе моей светло.

Все заботы отступили.

И ручей бежит легко.

Полон ангельских флотилий…

АТОМНЫЙ ВЕК

Опять предо мною преграда –

Неистовый шум площадей.

Я вырвусь из этого ада,

От яда аморфных дождей!

Весь в спазмах грохочущих линий

И в язвах больных и калек,

С дыханьем отравленных лилий

Корёжится атомный век.

Бездарные дни доживая,

Двусмысленность лихо кляня,

Что вместо всемирного Рая,

Всемирная душит резня.

Мне страшно!!! И я убегаю

От белых, плакатных речей

От линий и лилий без Рая,

Смертельных, кислотных дождей.

АФИШИ ВОЗВЕСТИЛИ

Ярко-рыжие афиши возвестили:

К нам московские поэты прилетели!

Сколько было красноречия и пыли,

Но в лицо мы никого не разглядели!

У подножия Фраги* толпа кипела,

Муравейнику подобная сновала,

А в сторонке я одна, бледнее мела,

В суеверном своём страхе трепетала.

Было слышно, как скандалили у стойки,

Как сырой шашлык отчаянно жевали,

Чернобровый микрофон трещал жестоко,

И встревоженные горлинки летали.

Впереди наряд милиции безлико

То каре, то серым ромбиком топтался,