«А вот и невеста»

Сэм не смогла сдержаться и улыбнулась племяннице. Список выглядел знакомым.

Все замолчали.

Ее братья и отец обожали Кена, и им не понравилось то, что Доминик сказал о нем. Черт, им ведь даже было наплевать на то, что Кен бросил ее ради другой женщины.

Доминик сделал круг по комнате, пожимая всем руки.

— А где мама? — спросила Сэм.

— Папе показалось, что мама не одета должным образом, так что она пошла переодеваться. Это было до того, как он увидел тебя.

— Итак, сестренка, выкладывай, что на самом деле происходит между тобой и этим жиголо?

— Простите? — произнес Доминик, его челюсть напряглась.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Сэм.

— Мы же не вчера родились, — ответил Кевин, очевидно не понимая, насколько сейчас был близок к нокауту. — С чего вдруг такая знаменитость, как Доминик ДеМарко, мужчина, который может получить любую женщину в мире, решил жениться на такой маленькой серой мышке, как ты?

— Это правда, — вмешался Тейлор. — Мы все видели, с какими женщинами твой супруг фотографировался на красных дорожках, и какие шикарные вечеринки он посещал. То, что вы двое вместе не имеет совершенно никакого смысла.

— Папа, — взмолилась Сэм. — Ты собираешься и дальше позволять им разговаривать в таком тоне?

— Мы все строили предположения.

— Поверить не могу, — прошипела Эмма. — Сэм самая красивая, забавная и умная девушка во всем мире. Что в ней может не понравиться? Боже!

— Спасибо, Эмма.

Сэм посмотрела на Доминика. Судя по выражению его лица, он сейчас ничего не хотел так сильно, как поставить их всех на место.

Слава Богу, ее мама присоединилась к ним, прежде чем Доминик успел произнести хоть слово, или приложиться кулаком к лицу одного из ее братьев. Судя по его лицу, именно это он и собирался сделать.

С раскрытыми объятиями и любящей улыбкой на лице, ее мама пересекла комнату и сжала Сэм в объятиях. Когда она выпрямилась то с теплотой во взгляде посмотрела на Доминика, что напомнило Сэм о лучших днях.

— Доминик, — произнесла Сэм, — это моя мама, Ребекка.

— Это удовольствие, познакомиться с вами, — сказала Ребекка Доминику, и, проигнорировав его протянутую руку, обняла его.

— Я не хотела бы никого торопить, но ужин почти готов, — сказала она, отстраняясь от него. — Если мы займем свои места за большим столом, ужин скоро подадут. Я надеюсь, вы любите ростбиф с картофельным пюре и подливкой?

— Мои любимые блюда, — заверил ее Доминик.

— Знаешь, — сказал мистер Джонсон, — было бы неплохо, если бы ты лучше продумывала меню, когда у нас будут гости в следующий раз.

Возник неловкий момент, пока миссис Джонсон пыталась восстановить самообладание.

— Я полагала, что тебе понравится наслаждаться любимой едой вместе с твоим новым зятем.

Мистер Джонсон что-то пробурчал.

Все расселись по местам, кроме отца Сэм, который налил себе еще скотча, затем повернулся к Доминику, выдвигавшему стул для Сэм.

— Просто, чтобы прояснить ситуацию между нами, я думаю, вы должны знать, что я не в восторге от вашего брака.

Доминик удержал его взгляд.

— Вы совершенно четко дали это понять.

— Возможно, если бы вы нанесли мне визит, и попросили руки моей дочери, я мог бы поразмыслить над этим. Хотя нет, — быстро поправился он. — Я бы отказал вам, и отправил бы паковать вещи.

— Почему так? — спросил Доминик.

— Тот факт, что у вас двоих не хватило уважения одеться должным образом и явиться на ужин вовремя, является вполне достаточной причиной.

Доминик уже собирался было что-то ответить, но отец Сэм оказался быстрее.

— Просто уму непостижимо, — продолжил мистер Джонсон, — что американцы придают столько значения эскапизму и притворству. Мне не нравятся актеры – пустые души, тратящие время на...

— Папа, — оборвала его Сэм, — хватит.

— Все в порядке, — сказал ей Доминик. — Ничего нового, все это я слышал и раньше.

— Черт, а он прямолинеен, — пробормотал один из ее братьев.

Прозвенел дверной звонок, и миссис Джонсон извинившись, пошла посмотреть, кто пришел.

— Еще одна причина, по которой я не разрешил бы вам жениться на моей дочери, — продолжал отец Сэм, — это то, что ей все еще нужно многому научиться в жизни. Может быть, Саманта и создала свою карьеру несколько лет назад, но она женщина. Она никогда не будет той, кто делает хороший выбор в карьере. К несчастью, в ее жилах течет кровь моего свекра. Почему еще она могла захотеть стать журналисткой? В нем тоже преобладала творческая сторона, которая ничего ему не дала в жизни.

— А выйти замуж за мужчину, которого ты едва знаешь? — спросил Кевин. — Я всегда знал, что ты не такая как мы все, Сэмми, когда дело доходит до бизнеса. Но я надеялся, что в вопросе отношений ты окажешься умнее. Кен ждал твоего возвращения из Нью-Йорка. Он сожалеет о том, что сделал и хочет вернуться к тебе.

Доминик вставая хлопнул кулаком по столу, его лицо покраснело, зубы были крепко сжаты:

— Саманта сейчас моя жена, и вы будете разговаривать с ней уважительно, иначе вы вообще с ней не будете разговаривать. Она не только красива, у нее также доброе сердце, в отличие от любого из мужчин, сидящих в этой комнате.

Эмма улыбнулась.

— Кен – тупица. Если он когда-нибудь подойдет к моей жене, сначала я разобью ему нос, потом переломаю ноги.

— Боже, я вас люблю, — произнесла Эмма.

— Я же предупреждала тебя, — сказала Сэм Доминику.

— Да, это так, и прости, что я тебе не поверил. Проведя менее пятнадцати минут в твоей семье, я больше начал ценить собственную.

Улыбка Сэм превратилась в усмешку, прежде чем она фыркнула от смеха.

— Прости меня, — сказала она, прикрывая пальцами губы. — Это все так ужасно... до смешного ужасно.

Доминик хмыкнул вместе с ней, оба с радостью обнаружили, что могут найти нечто забавное в этих холодных кирпичных стенах.

— Вы только посмотрите, кто у нас здесь, — произнес Кевин, когда мама Сэм вернулась вместе с наступающим ей на пятки Кеном.

Сэм посмотрела на своего отца:

— Как ты мог?

— Я думал, что ты все еще его любишь.

— Я не верю ни одному из вас. И мне жаль, что я пригласила Доминика сюда, чтобы познакомить со всеми вами.

— Готова уходить? — спросил так и не севший Доминик.

— Да, пожалуйста, забери меня отсюда. Нам нужно уходить, мам, мне жаль.

— Не стоит, дорогая. Я не могу дождаться, чтобы выбраться из этого до нелепости узкого коктейльного платья, и одеть что-нибудь более удобное.