А я верну тебе свободу
Шрифт:
Но я была законопослушной гражданкой (в большинстве случаев), а также хотела сделать небольшую гадость Любаше, с которой у нас с первой минуты встречи возникла взаимная неприязнь. Гостиница, как я подумала, существовала, существует и будет существовать — раз это нужно многим солидным людям, а если часть персонала сменится — их проблемы. Меня туда больше никогда не пустят, включив в черный список, — плевать, обойдусь как-нибудь без элитного сервиса в городе Выборге. Я там практически и не бываю никогда. А останавливалась на ночлег первый раз в жизни. Вероятно, последний.
Я сказала окружающим
— И ты его пристрелила? — усмехнулся Андрей. — Чтобы больше не повадно было?
— Я просто от него увернулась, — скромно потупилась я. — А потом меня спас другой мужчина, который мне понравился гораздо больше.
— Ну теперь у тебя такой репортаж получится! — заулыбался Андрей. — По личным впечатлениям…
— О мертвых или хорошо, или никак, — напомнила я.
— Понятно. Не понравился тебе, значит, мужик.
Андрей сказал, чтобы мы с Пашкой побыстрее заканчивали, а то прибалта сейчас вынут из канавы — труповозка уже прибыла, а сам отправился связываться по рации с коллегами: он хотел выяснить точный адрес гостиницы в Выборге. Как я подозревала, мне придется везти доблестных сотрудников доблестных органов еще и туда. И как удачно я съездила в Финляндию! В смысле, что без сотрудников. Хотя особо удачной мою поездку не назовешь… Или смотря как на нее взглянуть? Вообще-то почти тринадцать тысяч баксов на дороге не валяются, и для меня это — большие деньги.
Я наблюдала за работой двух мужиков, подхвативших прибалта за руки и за ноги. Тот, который хватал за руки (вернее, пытался), как-то неловко дернул за довольно длинные каштановые волосы, спускающиеся почти до плеч (я даже не поняла, что он пытался сделать: голову, что ли, придержать?), — и вдруг резко вскрикнул. Тело выпустил.
Все, находившиеся поблизости, повернулись к канаве. А санитар уже склонялся над головой трупа: волосы съехали в сторону. Это был парик.
Обследование трупа началось с новой силой: парик, как оказалось, державшийся на специальном клее, сняли, потом сняли и бороду.
Перед нами оказался совсем другой человек.
— Ишь ты, как он прихорашивался, — тихо заметил один из парней, доставленных мною на место происшествия. — Теперь вся солидность — пшик! Парень повернулся ко мне:
— Юля, вы его в парике видели?
— Ну да, конечно, — машинально ответила я. — Как бы я его опознала?
Но я могла опознать его и без парика и бороды. Это был Толя, попросивший нас с Серегой довезти его до Питера, потому что его вызвали на работу. И в машине он говорил без всякого акцента. А я ведь думала, что мне в нем что-то показалось знакомым… В особенности, когда увидела его идущим из леса. Осанку-то ведь и походку изменить сложнее всего… Да и глаза были те же…
«Новое лицо» трупа меня опознавать не просили. Обо мне все забыли. Вокруг кто-то бегал, куда-то звонил, высказывались предложения быстро проверить «пальчики» по картотеке. Не исключено, что
и фотографии типа в фас и профиль хранятся в нескольких папках.Пашка сидел на земле, жадно припав к неизвестно откуда взявшейся банке пива. Снимать, в принципе, больше было нечего.
«Хорошо, что я все-таки признала в убитом прибалта», — подумала я. Наверное, и в гостинице он появлялся только с бородой и длинными волосами.
Но почему он сел в нашу с Серегой машину? Он следил за мной? За Серегой? А не могли ли они быть знакомы? Или это все-таки случайность? И он даже не узнал меня? А потом, увидев труп в багажнике, забыл обо всем на свете…
Но тогда кто его убил? За что? Зная даже то, что мне было известно, я могла предложить любую версию, кроме ограбления. Ведь если у человека два лица — значит, ему это зачем-то нужно. Что он делал в той закрытой гостинице, куда с улицы не попасть? И не грозит ли все это какими-нибудь неприятностями лично мне?
Из задумчивости меня вывел Андрей. Как я и ожидала, меня просили отвезти сотрудников в Выборг.
— Юля — тебе эксклюзивная информация, — приложил руки к груди Андрей. — Дашь сегодня в эфире этого прибалта? А потом тисни пару фоток в газету с бородой и без. Пусть законопослушные граждане звонят с сообщениями, где видели товарища.
— Сделаем, — кивнула я, направляясь к машине. На месте я уже не могла больше получить никакой информации. — Только если он в вашей картотеке, ты мне тоже сообщи.
— Без проблем.
Но требовалось решить вопрос с Пашкой.
Мне очень хотелось взять его с собой в Выборг, но в таком случае возникали сложности. Неизвестно, когда оттуда вернемся. И можем не успеть подготовить сюжет. Пусть уж лучше он едет готовить то, что дадим в вечерний эфир, а я с фотоаппаратом и диктофоном в Выборг. И ведь получится там сделать хоть один кадр или не получится — вопрос спорный. Не будем рисковать.
— Паша, я на тебя надеюсь, — сказала оператору. — Не пей больше пока. Пожалуйста.
— Ты когда вернешься? — спросил он у меня.
— Спроси что-нибудь полегче.
У своей машины ухватила за руку судмедэксперта и спросила про время смерти. «После вскрытия», — ответил эксперт. Пока он мог только сказать, что убили выстрелом в упор и в другом месте — здесь просто выкинули из машины.
— Ну ты и сука, — сказал по телефону Андрей. — Ив камеру к своему пробралась.
— Что ты хотел выразить этой фразой? — уточнила у опера.
Он колебался несколько секунд, потом буркнул:
— Восхищение.
Властный мужчина с синими куполами на груди и шрамами на нескольких пальцах и на правой кисти сидел перед огромным плоским экраном. С двух сторон примостились Лопоухий и Кактус.
— Вы выяснили, она успела с ним поговорить или нет?
— Вроде нет. Маляв сегодня точно не было.
— Нет или вроде? — рявкнул Иван Захарович. — Куда они там все смотрели?
— На ее ноги.
— Вот ведь стерва, — покачал головой Иван Захарович. — Хотя я бы многое отдал, чтобы у меня была такая, когда я чалился… И что она в нем нашла? — Он помолчал немного в задумчивости. — А Приватизатор, мать его, и остальные! Губы раскатали. Такая халява. Ну-ну.