А я верну тебе свободу

— Не могу сказать, — рассмеялась я. — Мне никогда не доводилось паковать баксы в таком количестве. Но дома посмотрим. Как раз узнаем точно.

Но Татьяна не могла успокоиться и прикидывала, сколько должно быть пачек, руками демонстрировала мне длину доллара, показывала, как их можно было уложить в кейс.

— Нет, Юлька, нет там двух лимонов.

— Потерпи до дома, а? Мне тоже любопытно. Но не здесь же останавливаться?

И тут я заметила, что за нами неотступно следует огромный черный джип. В нем, насколько я могла судить, сидели двое лиц вполне определенной наружности. Идущая вперед машина — БМВ — стала замедлять ход. Я попыталась перестроиться в соседний ряд и пойти на обгон БМВ, но не тут-то было. Из-за первого джипа вылетел еще один и всеми своими действиями показал, что мне следует переходить не в левый ряд, а сдвигаться на обочину. Три машины упрямо брали меня в «коробочку». Скорость падала. Только этого еще не хватало… Заболтались мы с Татьяной…

— Юлька, они хотят отнять наши баксы! — взвыла Татьяна. — Юлька, я хочу в Перу!

Я же думала о том, удастся ли нам сегодня вернуться в родные квартиры… и вообще удастся ли в них вернуться… Какого черта нас сюда понесло?

Я остановилась. Молодцы посыпали из машин как тараканы и быстро распахнули дверцы нашей машины. В висок уперся холодный предмет, происхождение которого мне не требовалось объяснять.

— Спокойно вылезаем и садимся в машину, — молвил до боли знакомый тип с оттопыренными ушами.

— Мы и так в машине, — подала голос Татьяна, пытавшаяся держаться молодцом. Рассчитывает, что кто-то остановится нас спасать? Жди больше. Все, наоборот, тут же увеличат скорость, — Нет, красотки, — покачал головой Лопоухий и хохотнул. — Вы не в машине. Вы — в «Жигулях».

Окружающее мою «шестерку» стадо заржало.

— Так, девочки, у нас мало времени. Быстренько выходим. Нам приказано избегать насилия. Поэтому обижать вас не будем. Пока шеф не велит. Видите, какие мы культурные? Юленька, отметь, пожалуйста, в следующей статье о повышении культурного уровня всех слоев населения в Санкт-Петербурге. И нашу вежливость.

Я помню: в Москве могут не предложить сесть.

У нас же вы будете обеспечены стульями. Итак?

Холодное дуло все еще касалось моего виска, еще одно — Татьяниного. Нет, это, конечно, не насилие, это вежливый разговор в стиле новой России. Вежливо сесть предлагают — с дулом у виска.

— Машину, пожалуйста, не бросайте тут, — проблеяла я. — То есть «Жигули».

— А куда нам ее девать? — удивился парень, державший пистолет у моего виска.

— Перегнать туда, куда нас повезете, — предложила я. — Или нас переместить на заднее сиденье, а самим сесть за руль. Или перегнать к моему дому. Ваши предшественники делали именно так.

Стадо опять заржало, потом вспомнило, что ведено с нами обходиться культурно и выполнять маленькие прихоти. Это радовало. Правда, больше всего радовало упоминание моей следующей статьи. Вселяло надежду.

— Так, подругу в джип, — принял решение Лопоухий. — Юля — назад. Сама. Кактус — с ней рядом. Змей — за руль.

После того, как размещение по автомобилям произошло в соответствии с указаниями Лопоухого, мы опять тронулись с места. Вернее, рванули. Из моих бедных «Жигулей» выжимали все, на что они были способны. Иначе как угонишься за новенькими джипами и БМВ? Бойцы, сидящие рядом, молчали. Я тоже не пыталась брать у них интервью. Однако решила, что в каждой ситуации следует находить свои светлые стороны. А в этой — гордиться, что против нас с Татьяной послали такую ораву. Или это не для нас? Это, так сказать, инкассаторы, охраняющие два миллиона баксов? Я была почти уверена, что гонялись за ними. Но как нас выследили?

Кавалькада притормозила у одного из особняков в Репине. Мне вежливо предложили выйти, даже придержали дверцу, после чего сами открыли багажник и извлекли оттуда только кейс, моя сумка никого не заинтересовала. Татьяна же вышла из джипа со своей, прижимая ее к груди. Нас повели в дом. То есть дворец.

В нем нас ждал господин Сухоруков собственной персоной.

Глава 28

— Как доехали? — спросил он с улыбкой удава, правда, после того, как предложил сесть (чтобы Юленька потом не писала о том, что питерские банкиры не находят для гостей стульев, подобно московским издателям).

Мы поблагодарили, отметив вежливость его подчиненных и исключительно культурное обхождение, даже в прижимании дула к виску.

— Все ребята у меня питерские, в крайнем случае — область, — сообщил Сизо. — Москвичей не держим. Сибиряки, правда, есть, но вы их не видели.

— В Сибири классные мужики, — не сговариваясь, сказали мы хором с Татьяной.

Банкир посмотрел на нас как-то странно, потом пообещал познакомить если будет желание. В этот момент в дверь комнаты, где нас принимали, вежливо постучали. Затем появился Лопоухий, держа в руках кейс. Сухоруков вопросительно посмотрел на него.

— Открыли? — спросил.

Лопоухий кивнул и поставил кейс (содержимое было закрыто крышкой) на столик, отделяющий нас с Татьяной от банкира. Сухоруков положил на него руку, с которой были сведены татуировки (о чем можно было судить по оставшимся шрамам) и плотоядно улыбнулся нам.

— Значит, Танечка, считаете, что два миллиона долларов в такой портфельчик поместиться не должны?

Мы обе аж подпрыгнули на месте. Сухоруков расхохотался. Лопоухий хмыкнул. «Значит, нас слушали», — поняла я.

— Где микрофон? — спросила я.

— Когда вы нас покинете, его не будет.

— На моей машине?

— Да, Юля. Скажу тебе, что ты ведешь очень активный образ жизни. И главное, разнообразный. Какие проблемы тебя волнуют! Все, кроме того, что должно волновать молодую женщину твоего возраста.

Я смолчала, не желая пускаться в дискуссии, не имеющие смысла. Сухоруков подленько ухмылялся, но вдруг… взвыл. Лопоухий заметался вокруг шефа, не понимая, что произошло.

Сухоруков же взвыл опять и стал тереть руку в одном месте, потом сквозь рукав, затем схватился за ногу.

Татьяна хихикнула. Лопоухий повернулся к ней с искаженной физиономией.

— Вы!.. — рявкнул он.

— Это муравьи кусаются, — вежливо пояснила я.

— Какие еще муравьи?! — взвыли Сухоруков и его подчиненный одновременно.

— Рыженькие, маленькие. Говорят, их укусы полезны. В любом случае, скоро пройдет.

У вас бородавок нет? Или папиллом? — поинтересовалась Таня.

— Чего-чего? — выдавили обалдевшие мужики.

А Татьяна выдала им совет, вычитанный в каком-то медицинском журнале, которые она собирает, — если в них говорится о свойствах змеиного яда. В одном, как выяснилось, говорилось и о муравьиной кислоте. Ею можно выжечь бородавку или папиллому, посадив на нее нескольких муравьев. Проще, конечно, прижечь кислотой, полученной у химиков, но в старые времена пользовались, услугами насекомых.

Потом мне пришлось пояснить, где мы обнаружили чемоданчик — ведь парни не слышали, что мы говорили во время поисков в лесу.

Они тогда даже забеспокоились нашим долгим отсутствием, несколько раз проезжали мимо моей машины, чтобы убедиться: мы не смотались.

— Могли бы помочь, — хмыкнула Татьяна. — Джентльмены называются. Только бы чужими руками жар загребать.

Сухоруков пропустил фразу мимо ушей. Он больше не выл, но иногда почесывался.

— Хватит тянуть резину, — взяла инициативу в свои руки Татьяна. — Нам тоже интересно.