А. Смолин, ведьмак. Цикл

— Саша, не темни. — Ряжская внимательно осмотрела каждый палец. — Ты что-то заметил? На что ты смотришь?

Она что, испугалась? Точно, так и есть. Вон и морщинка на лбу обозначилась. А это забавно. Это я запомню. И очень хорошо запомню.

— А ваше кольцо — оно сколько стоит? — полюбопытствовал я у нее. — Если не секрет?

— Не знаю. — Ольга Михайловна переключила свое внимание на кольцо. — Дело в нем? Мне его одна приятельница подарила. Точнее, не приятельница, а… Неважно. Мне лучше его снять? Оно что… Ну, ты понимаешь?

— Да просто интересно стало — сколько стоит такое кольцо, — мягко произнес я. — И все. Ольга Михайловна, не ищите второго смысла там, где его нет.

— Напугал — призналась Ряжская — Правда — напугал. Я ведь на самом деле начала верить в то, что ты многое можешь. Многое из такого, чего вроде бы на свете и нет.

— И зря, — лениво заметил я. — Не так уж много я и могу.

— Не прибедняйся, — женщина прикурила сигарету. — Не надо. Не будем снова заводить сказку про белого бычка, Саша. Особенно в свете событий этой недели.

Я молчал, смотрел на нее, ждал продолжения. Ясно же, что это все была вводная часть.

— Саша. — Ряжская по-мужски глубоко затянулась сигаретой. — Не пора ли нам поговорить о твоем будущем?

— Вы все же решили меня повысить до начальника отдела? — заинтересовался я. — Не надо. Кузнецова хороша на своем месте, а у меня служебные амбиции поутихли в душе. Пусть все остается как есть.

— Речь о другом, — покачала головой Ряжская. — Не пора ли, друг мой, переходить на другой уровень? Ты можешь многое, есть люди, которые за это готовы платить, так чего ради зарывать талант?

— Жутко не хочется говорить банальности, — поморщился я. — Потому буду честен. Не надо, Ольга Михайловна, даже не начинайте этот разговор по новой. Вы мне очень нравитесь, в благопристойном смысле этого слова, разумеется, и потому не хочется опять расстраивать вас отказом.

— Хорошо сплел фразу, — одобрила моя собеседница. — И уважение показал, и «нет» сказал. Но только твое «нет» для меня ничего не значит.

И эта туда же. Так сказать — «стопами Вагнеров».

— Ты сейчас подумал обо мне плохо. — Ряжская затушила сигарету в пепельнице. — Ведь верно?

Я изогнул бровь, как бы говоря: «Есть немного».

— Нет-нет, никаких агрессивных заходов в стиле нашей общей знакомой не будет, — заверила она меня. — Зачем? Я уважаю тебя и твой талант… Даже не так. Чего ради из славного мальчика, который мне симпатичен во всех отношениях, делать своего врага? Только потому, что он пока не видит леса за деревьями и не желает принять то, что ему суждено? Не хочешь — не надо. Я подожду. Я буду делать то, что задумала, буду присматривать за тобой и даже иногда отводить от тебя беду. Раньше или позже все равно пасьянс сложится. Ты этого не понимаешь, но я все ответы знаю точно, потому что заглянула в конец учебника.

— Все-все? — засомневался я.

— Ну не совсем все, — рассмеялась женщина. — Но многие. Всё обо всём мы узнаем только тогда, когда покинем этот мир.

— Не факт, — без улыбки сообщил ей я. — Там тоже все ответы на вопросы ждать не стоит, можете мне поверить. А если говорить о возможностях, то их даже меньше, чем тут. Не стоит верить кино и книгам. Все не то, чем кажется.

— А что — там? — жадно спросила Ряжская. — Ты же знаешь, да?

— Если окажусь по ту сторону раньше вас, непременно наведаюсь и расскажу в деталях, — пообещал я ей. — В первую же ночь.

Как видно, в моем голосе было нечто такое, что женщина вздрогнула и поежилась.

— Не стану обещать того же, — помолчав, произнесла она.

— И зря, — я растянул губы в улыбке. — Почем вы знаете, что вам там понадобится? Может, как раз моя помощь? Если что — найдите меня. Вы мне на самом деле нравитесь, и я окажу вам кое-какую услугу, без которой вам там не обойтись. Она будет последней, но очень для вас важной, уж поверьте. И клятвенно обещаю в этом случае не придуриваться и не уводить разговор в сторону.

— Ты меня сейчас напугал, — очень тихо и очень серьезно сообщила Ряжская.

— Может, потому что вы не все про меня знаете? — предположил я. — И не видите за деревьями леса?

— Может, и не вижу, — признала женщина. — Но только теперь я от тебя точно не отстану.

— Мне неизвестен рецепт эликсира вечной жизни, — предупредил Ряжскую я. — Излечивать безнадежных больных я тоже не могу. И свинец в золото превращать не умею. Да и шансов, что научусь подобное делать маловато.

— И не надо, — покладисто согласилась Ольга Михайловна. — Про эликсир, жалко, конечно, хорошая штука-то. Слушай, а как насчет эликсира молодости? Я бы лет пятнадцать с радостью сбросила. Морщинки бы убрала.

— Побойтесь бога! — замахал руками я как мельница. — Какие морщинки? Где они? Я их не вижу вовсе!

— Льстец. — Ряжская перегнулась через стол и потрепала меня по голове. — Негодник какой! Все еще думаешь забраться в мою постель?

— Почему нет? — внутренне перекрестившись, бодро заявил я. — И уверен, что после этого я ни на одну женщину смотреть больше не буду. Просто не будет смысла, ибо лучшее из того, что возможно в интимной сфере, со мной уже случится.

— И даже в том случае, если у девушки будут волосы цвета солнца? — невинно осведомилась Ряжская. — Ты вроде именно рыженьких предпочитаешь?

А они за мной еще и следят. Забавно.

— Давайте сделаем вид, что вы ничего не говорили, а я ничего не слышал, — предложил я. — И еще. Не стоило открывать такие карты.

— Муж всегда говорит мне: «Оля, у тебя талант все портить», — вздохнула Ряжская. — Вот и опять… Да ладно, не хмурься. Никто за тобой не следит, не льсти себе. Просто видели тебя в прошлые выходные на Сухаревке, в ресторане с какой-то огненноволосой красоткой. Ты на нее смотрел как обжора на пончик, а она на тебя, как лиса на Колобка. Я за тебя порадовалась.

Интересно, врет или нет? Это Ряжская, тут так сразу не поймешь. Надо будет смешать зелье, отбивающее память, с зельем правды и как-нибудь ее им накормить. Сразу, одним махом, все у нее выспросить и понять, что к чему.

— Ладно, давай так, — Ряжская протянула ко мне ладони, и я, поняв, что она хочет, ответил ей тем же жестом. — Будем считать, что мы так и не поговорили. Идет?

— Идет, — я еле подавил улыбку. — «Мирись, мирись, мирись» говорить будем?

— Там, насколько я помню, надо пальцами цепляться, — неуверенно произнесла она. — Да и годы наши не те. Уффф… Опять я про возраст. Саша, это ты во всем виноват!