А. Смолин, ведьмак. Цикл

— Есть повод, — подтвердил я. — Но о нем лучше не здесь.

— С чего бы? — изумился Нифонтов. — Место тихое, спокойное, народ вокруг все больше безобидный, неразговорчивый.

— Спорный вопрос, — я показал на рыжую кошку, которая снова появилась в поле моего зрения и теперь сидела шагах в пяти от нас.

— А, ты про этих, — понятливо кивнул Николай. — Да, глаза и уши Хозяина. А тебе есть, что от него скрывать?

— Не то чтобы… — помялся я. — Но в последнее время в определенных ситуациях стараюсь побольше слушать и поменьше говорить.

— При твоей профессии ты это должен был начать делать давным-давно, — назидательно произнес Нифонтов. — Ладно, не вопрос. Мне все равно еще часа два убить нужно, потому можем побеседовать и в другом месте.

— Мне бы еще моих спутников найти. Не поверишь — потерялся я тут. Свернул куда-то, и теперь то место, где убийство произошло, найти не могу. А телефон дома остался.

— Обычное дело, — приободрил меня оперативник. — Я поначалу тоже на кладбищах плутал по полной программе. Вроде и участок знаешь, и вон указатели висят, а все равно, пока нужную могилу найдешь, упаришься весь. А если дело летом происходит и дожди были, то еще и комары зажрут. Они на кладбищах всегда зверствуют ужасно. Сейчас-то хорошо, сухо, а в сырую погоду — у-у-у-у!

Конец его речи я дослушивал уже на ходу, поскольку он довольно шустро зашагал по дорожке, уверенно поворачивая то налево, то направо.

И всего через какие-то несколько минут я оказался в том месте, которое безнадежно искал, оно было совсем рядом. Даже странно, что я сам его не нашел. Или это было закономерно? Не знаю.

Обнаружились там и мои приятели, они беседовали со Стасом, который что-то им негромко объяснял, активно при этом жестикулируя.

— … пока не надо, — услышал я конец фразы, приблизившись к ним. — Как можно будет — дам отмашку.

— Горячий материальчик, — вкрадчиво произнес Севастьянов. — Стас?

— Материал — не колбаса, не протухнет, — жестко произнес полицейский.

— Протухнуть не может, но зато актуальность потеряет, — объяснил приятелю журналист. — Сам же знаешь, это ведь прописные истины.

— Серый, мы дружим с первого класса, и ты меня за это время изучил не хуже, чем себя, — Стас достал из кармана сигареты. — Если я сказал «нет», значит, нет. А если ты плюнешь на мои интересы, то сам знаешь, что будет. Помнишь, ты в шестом классе все-таки кинул карбид в унитаз в туалете на третьем этаже, хоть я и просил тебя этого не делать? Чем дело кончилось?

— А чем дело кончилось? — заинтересовалась Маринка. — И зачем кидать в унитаз этот самый карбид?

— Кидают его для смеха. Там химическая реакция начинается, зрелище еще то, — объяснил ей Севастьянов. — А кончилось это тем, что Стас со мной потом полгода не разговаривал. Игнорировал меня. Демонстративно.

— У меня мама тогда как раз в школу вечерней уборщицей устроилась, — пояснил полицейский. — Я особо это не афишировал, зачем? Сами понимаете — ей все это убирать пришлось. Точнее — я тогда там все в порядок приводил, после этого придурка.

— Сказал бы сразу, — насупился Севастьянов. — Чего молчал? Я же не знал? И извинился потом перед тетей Наташей. Она меня, между прочим, сразу простила.

— А просто выполнить просьбу друга было сложно? — сдвинул брови Стас. — Без вопросов и объяснений?

— Ты всегда любил играть меня втемную, — разошелся Севастьянов. — Вечно буркнешь что-то вроде «Так надо», и все. И я гадаю — почему надо, отчего надо…

— Успокойтесь, девочки, — попросила их Маринка. — Что с этим материалом делать будем?

— Ждать будем, — махнул рукой ее коллега. — Пока соизволения Станислава не воспоследует.

— Вот, — полицейский одобрительно кивнул. — Правильные слова. Серый, да не менжуйся. Такое шило в мешке не утаишь, особенно при нынешнем развитии технологий. Один хрен, просочится что-то в сеть, а потом и ваше время придет. У тебя же, по сути, эксклюзив, причем с фотоматериалами и комментариями сотрудников полиции. По-хорошему, ваш «Столичный вестник» мне очередную «поляну» задолжал.

— Будет тебе «поляна», — пообещал ему Севастьянов. — Я шефа распатроню. Он у нас дядька лютый, но тему понимает, и на такие вопросы не жмется. Нет, сначала, как и полагается, поорет, но потом открывает сейф с кассой.

Пока они общались, последние полицейские покинули кладбище, даже липкую ленту, огораживающую место преступления, и то сняли.

— Ладно, поехали и мы, — Маринка поежилась. — Вечереет, однако. Сань, может заедем куда-нибудь, выпьем по маленькой? Какое-никакое, а нервное потрясение. Не каждый день такое видишь.

Она бросила взгляд в сторону могильной плиты, на которой даже отсюда можно было разглядеть потеки бурого цвета.

— Понимаю, что прозвучит странновато, но я тут останусь, — помявшись, сказал я. — Просто знакомого встретил, хочу с ним поболтать.

И я показал на Нифонтова, который стоял неподалеку от нас.

— Интересные у тебя знакомые, — немедленно сообщил мне Стас. — Серег, он точно именно ваш внештатник? А то, знаешь, мысли у меня сейчас разные возникли на этот счет.

— Значит, все-таки тогда я не бредила, — расстроенно заметила Маринка. — Помню я этого твоего приятеля, и его появление разрушило стройную теорию, которую я себе создала.

— Красиво сказано, — отметил Сергей. — А что за теория?

— Мне надо выпить, — решительно заявила моя соседка. — Вези меня домой, у меня там есть бутылка самбуки. А по дороге я расскажу тебе жуткую историю, в которую влипла по милости вот этого негодяя.

Негодяем был, разумеется, я.

В общем, мы с Николаем уходили с кладбища последними. И уезжали тоже — на стоянке не было ни полицейских машин, ни «короллы» Севастьянова.

— Тут неподалеку есть кафе с восточной кухней, очень приличное место, кормят неплохо и недорого, — сказал мне Николай. — Как насчет плова? Плов у них замечательно хорош, правильный. Из «девзира», с нутом, с барбарисом. Я в прошлом году в Узбекистане был, в командировке, так вот этот не хуже, чем там.

— Исключительно положительно, — сглотнул слюну я. — Но я бы лучше шашлыка покушал, или какого другого жареного мяса.

— Будет, — заверил меня оперативник. — Я угощаю.

Все было так, как он сказал — кафе находилось недалеко от кладбища, минутах в десяти езды.

— Ну, а теперь рассказывай, — потер руки Николай, когда мы сделали заказ, и официантка в пестром халате отошла от нашего столика. — Что же такое с тобой случилось?

И я рассказал ему о своих похождениях на выходных. Про тещу только не стал упоминать. А зачем? Сдалась она ему. И потом — хоть она и распорядилась нашими со Светкой судьбами по своему усмотрению, но сдавать ее оперативнику я не захотел. Какая-никакая, а родственница. Пусть даже и бывшая.