А.Н.О.М.А.Л.И.Я. Дилогия

– Иван! – повторил полковник. – Я не шучу. Неужели ты хочешь, чтобы я начал отрезать кусочки от Анфисы? Не слышу!

– У Адамова есть новое оружие, о котором вам неизвестно! – закричал я в ответ.

Все‑таки моя профессия – рюкзачник. А рюкзачнику тяжело заработать, если не умеешь хитрить и изворачиваться.

– И что? – спросил полковник.

– А то, что никакой Щит от этого вам не поможет! Я уполномочен провести переговоры. Но вначале хочу увидеть Анфису. Сейчас положу оружие на виду и войду в дом!

Ну что ж, пан или пропал. Не дожидаясь ответа, я вышел на открытое место и положил на землю автомат. Мне показалось, что в одном из окон мелькнула тень.

Потом я вывернул карманы, поднял вверх полы куртки и повернулся кругом.

– Ну что? – крикнул я. – Вхожу?

– Входи, – ответил полковник.

Проходя мимо Миши, я быстро сказал, глядя себе под ноги:

– Когда закричу, сделай так, чтобы пистолет оказался у меня в руке.

16

Войдя в дом, я оказался в просторном холле с камином, диванами и концертным роялем, отблескивающим черным лаком. Справа наверх уходила широкая лестница из темного дерева, устланная ковровой дорожкой, притянутой к ступеням бронзовыми штангами. Слева располагался арочный проем, в котором виднелся довольно длинный коридор. В углу темнела дверь с бронзовой ручкой.

– Ну и куда мне? – крикнул я.

– Поднимайся наверх, – ответил сиплый бас полковника.

Я три раза глубоко вдохнул и выдохнул. Это помогло очень мало, а точнее – совсем не помогло. «Взявшийся за руки плуга», – сказал себе я и стал подниматься по лестнице, оставляя на ковре следы грязи и крови.

– Сюда, – донесся голос из‑за ближней двери, когда я оказался на втором этаже.

Я толкнул дверь. В комнате было почти темно. Окно закрывали жалюзи, тускло отблескивающие металлом. Я не сразу разглядел Бура.

Он сидел за тяжелым письменным столом в кресле с высокой черной спинкой, а перед ним, между его расставленных ног, почти полностью закрывая полковника от меня, стояла Анфиса. В сарафане.

– Входи! – сказал Бур. – И не бойся. То есть бойся, конечно. Но входи. Правильно я говорю? – Железной рукой он повернул голову Анфисы к себе, словно это была голова куклы в кукольном театре.

Анфиса плюнула ему в лицо. Бур спокойно вытер лицо рукавом ее сарафана. В это время на улице поднялся страшный шум – крики, удары по дереву, топот ног. Выстрелов слышно не было. Спина у меня похолодела, а на затылок будто легла чья‑то ледяная рука.

– Не всегда всё идет по плану? Да, Иван? – ухмыльнулся полковник. – Подними руки и медленно подойди.

Он сжал рукой подбородок Анфисы.

– Если, конечно, не хочешь, чтобы у нее нечаянно не сломались шейные позвонки.

Я поднял руки и сделал шаг вперед. Шум на улице усилился. В соседних комнатах тоже послышался звон разбитого стекла, крики и стук, как от падения тяжелых предметов. Но выражение лица полковника не изменилось. Я сделал еще один шаг.

– Живее! – сказал Бур.

Я не представлял, как смогу попасть в полковника, не ранив Анфису, но понимал, что еще секунда – и будет поздно. И закричал. В то же мгновение в моей поднятой руке появился пистолет.

– Полковник! – неожиданно крикнул кто‑то сзади.

Я обернулся и выстрелил в человека, бежавшего на меня. Потом повернулся к полковнику, но опоздал. Его не было в кресле. Анфиса стояла у стола и кричала «Ваня!», а полковника не было. Спустя какую‑то мельчайшую долю секунды я увидел его справа от меня, однако отреагировать не успел, и Бур выхватил пистолет из моей руки.

– Отлично! – сказал он в веселом возбуждении. – Отлично! Заткнись, сука! – Попятившись, он схватил Анфису за волосы и рванул к себе.

– Сюда! – приказал он мне.

Я подошел. Полковник был громаден. Зрачки его сузились и расширились.

– А теперь смотри в глаза! Поиграем.

Он приставил пистолет к моему виску.

– Как ты думаешь? Выстрелит? – спросил он. – С одной стороны, я очень плохой человек. Даже спички не двигались, если я оставался с ДЕТЬМИ один. То есть может и не выстрелить. Но с другой стороны, стреляю‑то не я, а кто‑то из ДЕТЕЙ. И вроде бы никто из них не видит, что пистолет уже у меня. Думают, что это ты, Иван, с оружием в руках освобождаешь принцессу. А значит, должны сделать так, чтобы он стрелял. Да‑а… Вопрос… А сейчас мы узнаем на него ответ…

Не успев договорить, Бур дернулся и издал такой звук, как будто рванул без разминки штангу весом килограммов в двести. На меня брызнула кровь.

Приблизительно на уровне моих глаз в шее полковника торчала ложка с заточенной ручкой.

– Это ты сука! – крикнула Анфиса, пытаясь провернуть ложку. – Ты, а не я!

Бур махнул своей медвежьей лапой, и девчонка отлетела к окну, ударившись затылком о подоконник. В этот же момент он рванул меня к себе, обхватил мою шею рукой и едва не переломил ее.

– Так что, Иван, попробуем? – зарычал он, снова приставляя пистолет к моей голове. Голос его звучал, как‑то булькая, словно он разговаривал, полоща горло.

Я закрыл глаза, стиснул зубы, пытался вспомнить какую‑нибудь молитву, но не мог.

– Адамов! – вдруг прорычал полковник.

Я открыл глаза. В комнату входил широкий страшный человек с тяжелым взглядом, в котором я не сразу узнал мужа Надиной подруги.

– Брось его, Витася, – тихо сказал Адамов, приближаясь.

Бур вскинул пистолет, но я изо всех сил ударил по его огромной руке, и прозвучавший выстрел расколол стенку шкафа метрах в полутора левее Адамова. Почти одновременно с этим, не успев понять, что произошло, я ударился об стол с такой силой, будто выпал на него со второго этажа, а в комнате раздался рев, звук глухих ударов и стон титанических усилий. Приподняв голову, в полутьме комнаты я увидел сплетение тел на полу, потом мимо мелькнула светлая тень сарафана: Анфиса наклонилась, подняла что‑то с пола, – и раздался еще один выстрел.