Абарат: Дни магии, ночи войны

Она сидела в комнате с портретами принца Квиффина и юной принцессы Боа и пыталась разгадать загадку, глядя внутрь нее. Здесь, в Сумеречном дворце, она чувствовала какую-то связь: печаль о Надин Моралес и печаль о принцессе Боа соединялись с ее собственными эмоциями, собственными мыслями. Но почему? Каков смысл этой связи?

Задавая себе этот вопрос, стоило подумать и о другом — почему судьба забросила ее в Сумеречный дворец? Летя с Метисом на Седьмой Час, она видела окруженные туманом деревья, у нее возникло четкое ощущение, что здесь находится нечто очень значимое, хотя тогда она не знала, что. Теперь ей стало ясно. Ее влекли пустые комнаты, по которым разносилась элегия. Они — и только что услышанная история.

Выслушав ее, она решила уйти. Рассказ обезьяна вызвал в Кэнди мысли о Надин Моралес, а она хотела выкинуть их из головы. Но Кэнди видела далеко не весь дворец. Невозможно было покинуть это место (вероятно, навсегда), не изучив его получше. И пока невидимый Биларки продолжал играть свои элегии (теперь мелодия изменилась, но оставалась такой же грустной, что и прежняя), Кэнди начала углубляться во дворец. Постепенно свет гас, и чем темнее здесь становилось, тем легче представлялось, какими были эти комнаты, когда дворец находился в расцвете славы. Что за удивительное место! Ярко окрашенные стены, в воздухе разносится смех и запахи вкусной еды. Все виделось так живо, словно она действительно там была. В каком-то смысле она появилась в Абарате слишком поздно: времена дворцов, великих Королей и Королев прошли. Абарат превратился в суетное место, омраченное убийствами, темной магией, печалью, шоу уродов и вездесущим смехом Малыша Коммексо.

Тяжесть музыки Биларки начала собирать свою дань. Чем дальше Кэнди заходила, тем сильнее уставала. Ноги тащили ее с трудом. Вскоре ей захотелось лечь и уснуть, хотя бы ненадолго. А почему нет? Здесь настолько же безопасно, как и в любом другом месте. Возможно, даже безопаснее. Она нашла шезлонг, казавшийся относительно уютным, и села на него. В ветвях деревьев, словно призрак, двигался Биларки, увлекая за собой свои элегии.

Веки закрывались, словно налитые свинцом, и через несколько секунд ее голову наполнили голоса, исходящие от окружающих стен. Ее кто-то звал, кто-то из прошлого.

— Иди сюда, дорогая! — сказал он.

— Сегодня такие яркие звезды, — ответил голос девушки. — Интересно, что они говорят?

— Не спрашивай! Никогда не спрашивай.

— Почему?

— Потому что тебе может не понравиться ответ.

Она услышала чей-то смех и повернулась во сне, чтобы посмотреть, кто это так обрадовался. В противоположном конце комнаты стоял мужчина с длинной седой бородой. Даже если бы на его голове не было короны, Кэнди мгновенно признала бы в нем короля. Во сне он смотрел прямо на нее, и в его глазах была такая глубокая и искренняя любовь, что Кэнди захотелось плакать от удовольствия. Ее отец никогда не смотрел на нее так.

— Что с тобой, дитя? — спросил Клаус. — Пожалуйста, не плачь.

Кэнди приложила ладони к лицу. Ее щеки были мокрыми от слез. Король подошел к ней, протягивая руки.

— Нет причин печалиться.

— Я просто подумала, как все изменится, когда я выйду замуж, — ответила она. Это был ее голос, но несколько измененный. В нем чувствовалась глубина и мелодичность, отсутствовавшая в голосе Кэнди. Она взяла себе на заметку вспомнить об этом, когда проснется.

— Он тебя любит, — сказал король Клаус. — Любит всей душой. Если бы он не любил, я бы не позволил ему взять тебя в жены и увести от меня.

Клаус улыбнулся и нежно погладил ее по лицу. Она ожидала, что пальцы из прошлого будут холодными, но они оказались теплыми и мягкими. Он снова заговорил, почти шепотом.

— Финнеган — дитя Ночи и Дня, — произнес он. — В истории островов никогда не было такого человека. По крайней мере, мы таких не знали. Это Божий дар, что вы нашли друг друга и полюбили. Вместе вы исцелите ту рану, которая многие поколения разделяла острова. — В глазах Клауса она увидела восхищение этой перспективой. — У вас будут самые прекрасные дети во всем Абарате, и в этом дворце им будет хорошо, поскольку он стоит там, где Темные Часы встречают Свет… Улыбнись, — мягко сказал он.

Она подняла руки и накрыла его, переплетя пальцы.

Прежде, чем она сделала то, что он так хотел увидеть, вдали послышался чей-то крик.

— Что это? — спросила она.

Король Клаус продолжал смотреть на нее с тем же любящим выражением лица, словно не слыша вопроса. Невнятный крик становился все громче. Кто бы это ни был, он находился в панике.

Она огляделась, но рядом никого не оказалось. Комната была светлой и радостной, как и люди, стоявшие в ней.

Тогда она поняла: паникер ей не снился. Он был снаружи, в реальном мире.

— Мне пора, — сказала она Клаусу. Казалось очень странным разговаривать так во сне, но король был к ней очень добр, и она не могла его оскорбить.

— Куда ты собралась? — спросил Клаус. — Ты принадлежишь этому месту. Навсегда. Навсегда.

— Мне надо проснуться! — сказала она.

Он смотрел на нее с удивлением.

— Проснуться? — переспросил он. — Но ты не спишь…

— Я сплю! Сплю! Слышишь этот крик?

— Я ничего не слышу, — мягко ответил король. — Это шутка?

— Нет, — ответила она, делая шаг назад. — Мне пора.

Его пальцы все еще касались ее — Клаус не хотел расставаться. В некотором смысле этого не хотела и она. Она готова была вечно слушать его слова и голос.

Однако ей надо было уходить. До нее доносились крики, полные ужаса, и теперь она знала, кому они принадлежат.

— Утиль, — сказала она.

— Обезьян? — переспросил Клаус.

— Да, да, обезьян! Он в беде. Мне надо к нему. — Она выхватила руку, и когда контакт прервался, Кэнди почувствовала, что начинает просыпаться. — Прости, — сказала она королю, лицо которого начало расплываться и затуманиваться. — Я уверена, что…

Закончить фразу она не успела. В этот момент Кэнди проснулась, и сон исчез.

Рядом был Утиль, и его взгляд казался еще безумнее, чем обычно.

— У нас проблема! — закричал он. — У нас большая проблема!

— Что случилось? — спросила Кэнди, протирая глаза.

— Я пошел на пляж подышать свежим воздухом, а там лодка с четырьмя гребцами-заплаточниками. Знаешь, кто такие заплаточники?

— Боюсь, что да.

— Это не обычные заплаточники. Эти сильнее, больше, и еще на них такие шлемы…

— Грязюки. Они называются грязюками, — мрачно сказала Кэнди. — И наверное, они были не одни.

— Да.

— Там был человек с татуировками на щеках?

— Был.

— Это Отто Живорез по кличке Крест-Накрест.

— Я о нем слышал. Он…

— Охотник. Работает на человека, который убил вашу принцессу.

— На Кристофера Тлена?

— Да.

— А теперь Живорез преследует тебя?

— Точно.

— Почему?

— Тлен считает, что я — его проблема.

Утиль удивленно склонил голову.