Абарат: Дни магии, ночи войны

— Что думаете? — спросила Кэнди у Скеббля.

Он смотрел на связанное существо, почесывая неряшливую бороду.

— Попытка не пытка, — ответил он.

— Значит, Балаганиум? — спросила Кэнди.

— У тебя с этим проблемы? — резко произнес Скеббль. Последние часы были мрачными, насыщенные событиями. Он явно устал, его энергия была на исходе. — Если не хочешь с нами…

— Нет, нет, мы хотим, — ответила Кэнди. — Я никогда не была на Балаганиуме.

— Место отдыха Абарата, — пояснил Шалопуто. — Веселье для всей семьи.

— Тогда чего же мы ждем? — сказала Галатея. — Можем выкинуть рыбу по дороге.

По воле случая, в это время Отто Живорез был на Горгоссиуме, ожидая аудиенции у Повелителя Полуночи. Перспектива казалась не из приятных. Ему придется сообщить, что он почти поймал девчонку в Зале Гапа, но, скорее всего, она утонула с тылкрысом. Эти новости Тлена не обрадуют. Живорез нервничал. Он слишком хорошо помнил кормление кошмаров, которому стал свидетелем в Двенадцатой Башне. Он не хотел умирать так, как тот злополучный шахтер. Желая избавить себя от подобных мыслей, он завернул в небольшой трактир под названием «Дурак в цепях», где можно было выпить водки из Хлюстмазурика. Возможно, настало время, думал он, пока пил, оставить жизнь охотника и найти менее рискованный способ заработка. Например, устраивать бои жуков или жонглировать ножами. Что угодно, лишь бы больше не возвращаться на Горгоссиум и…

Его неторопливые размышления прервал взрыв смеха по соседству. Он поплелся узнать, в чем дело. Несколько посетителей, многие из которых были пьяны еще сильнее, чем он, стояли плотным кольцом, указывая на пол в центре круга.

Крест-Накрест протиснулся вперед и увидел в грязи одного из мерзейших жителей Горгоссиума, большого зетека. Очевидно, он свалился с дерева, под которым сейчас стоял, очень смущенный, выбирая из волос листья и выплевывая грязь. Пьяницы продолжали над ним потешаться.

— Валяйте, смейтесь, — сказало создание. — Куд видел то, что напугало бы всех вас. Я видел страшное.

— Неужели, — сказал один из пьянчуг. — И что же это было?

Куд сплюнул последнюю грязь.

— Девчонка-ведьма, — сказал он. — Она напала на меня своей магией. Чуть не убила Словом.

Живорез растолкал толпу, схватил зетека за крыло, чтобы тот не попытался вырваться и сбежать, и уставился в его разбитое, расстроенное лицо.

— Ты сказал, что дрался с девчонкой? — спросил он.

— Да.

— Она была одна?

— Нет, с тылкрысом.

— Уверен?

— Думаешь, я не знаю, как выглядят тылкрысы? Я их кровь с детства пью!

— Забудь о тылкрысе. Расскажи о девчонке.

— Не тряси меня! Меня нельзя трясти! Я…

— Зетек Куд. Я слышал. А я — Отто Живорез по прозвищу Крест-Накрест.

Когда Живорез произнес свое имя, собравшуюся вокруг них толпу как ветром сдуло.

— Я о тебе слышал — произнес Куд. — Ты опасный человек.

— Не для своих друзей, — ответил Отто. — Хочешь быть моим другом, Куд?

Зетек не размышлял ни секунды.

— Разумеется, — сказало существо, уважительно склонив голову.

— Хорошо, — проговорил Крест-Накрест. — Тогда вернемся к девчонке. Ты слышал ее имя?

— Тылкрыс называл ее… — Куд нахмурился. — Как там… Мэнди? Денди?

— Кэнди?

— Кэнди! Точно! Он звал ее Кэнди!

— И на каком острове ты видел ее в последний раз?

— Не на острове, — ответил Куд. — Я видел ее на судне, там… — он указал себе за спину, на темные воды Изабеллы. — Ищешь ее?

— А что?

Куд начал нервничать.

— В ней магия, — сказал он. — Жуткая. Она — жуткая.

Живорез не стал указывать на странность того факта, что создание, подобное Куду, называло Кэнди жуткой. Он просто спросил:

— Где мне ее найти?

— Следуй за запахом. Мы испортили им улов — испачкали трюм.

— Очень умно, — сказал Живорез и повернулся спиной к смущенной твари, чтобы обдумать перспективы. Если он останется на Горгоссиуме, то, конечно, попадет на прием к Тлену и будет вынужден объяснять, как в очередной раз девчонка обвела его вокруг пальца. С другой стороны, можно покинуть остров Полуночи и надеяться на то, что ему удастся отыскать Кэнди и добыть у нее некоторые ответы прежде, чем Тлен потребует ответов от него. Да! Так будет лучше. Гораздо лучше.

— Ты закончил? — проворчал зетек.

Живорез обернулся к жалкой твари.

— Да, да. Иди, — сказал он. — Мне кое-что надо сделать… следуя на твой запах.

7. Виды Балаганиума

Краткое путешествие на остров Карнавалов быстро вывело Паррото Паррото из окружавшей Горгоссиум темноты. Золотой свет на горизонте указывал дорогу, и чем ближе он становился, тем больше лодок, также направлявшихся на запад, возникало вокруг их маленького корабля. Даже самые скромные суденышки были украшены флагами, огнями и вертушками, и на всех них находились счастливые пассажиры, стремившиеся отдохнуть на лежащем впереди острове.

Кэнди сидела на носу Паррото Паррото, рассматривая другие суда и слушая разносившиеся по воде крики и пение.

— Я пока не вижу Балаганиума, — сказала она Шалопуто. — Один туман.

— А видишь огни в тумане? — спросил Шалопуто. — Это и есть Балаганиум. — Он ухмылялся, как восторженный ребенок. — Дождаться не могу! Я читал об острове Карнавалов в книгах Захолуста. Все, что ты хотел увидеть или сделать, находится там! Когда-то люди из Иноземья прибывали в Абарат специально для того, чтобы провести время на Балаганиуме. Они возвращались обратно, и их головы настолько были забиты тем, что они здесь повидали, что приходилось изобретать новые слова, чтобы это описать.

— Например?

— Сейчас вспомню. Фантасмагорический. Катарсический. Пандемонический.

— Никогда не слышала слова пандемонический.

— Его изобрел я, — хмыкнул Шалопуто. — Но были сотни слов, рожденных Балаганиумом.

Пока он говорил, туман начал исчезать, и у них перед глазами возник остров — сверкающее, хаотичное скопление флагов, палаток, аттракционов и театров.

— О-бал-деть, — тихо сказал Шалопуто. — Ты только глянь.

Даже Чарри и Галатея, трудившиеся над созданием клетки из веревок и досок для пойманного зетека, прекратили свою работу, чтобы насладиться зрелищем.

Чем ближе Паррото Паррото подходил к острову, тем более невероятным становился вид. Несмотря на то, что этот Час был ранним вечером, а небо оставалось светлым (на нем виднелось лишь несколько звезд), сотни ламп, фонарей и огоньков светились так ярко, что остров переливался в их свете. В этом свете бродили толпы, занятые получением всевозможных удовольствий. Несмотря на разделявшее их немалое расстояние, Кэнди слышала довольный шум, и ее сердце забилось в предвкушении. Что они видели, если казались опьяненными радостью? Люди болтали, кричали, пели, смеялись — чаще всего смеялись, словно только что научились этому.