Абхорсен

Все трое встали над ближайшим мертвым телом. Сэм начертил в воздухе знак огня, Шкодливая Псина пролаяла знак очищения, а Лираэль нарисовала знаки мира и сна и увязала все символы воедино. Они слились, рассыпались искрами над грудью убитого, превратились в золотые язычки пламени, а секундой позже словно взорвались и уничтожили труп. Огонь погас так же мгновенно, как и вспыхнул, осталась лишь кучка пепла да сгустки расплавленного металла, что некогда были пряжкой пояса и лезвием ножа.

– Прощай, – промолвил Сэм.

– Доброй дороги, – проговорила Лираэль.

– Не возвращайся, – добавила Псина.

После того каждый принялся проводить тот же обряд сам, как можно быстрее переходя от тела к телу. Лираэль заметила, что Сэм сначала удивился, а потом явно выдохнул с облегчением, убедившись, что Шкодливая Псина умеет налагать знаки Хартии и совершать обряд, на который некроманты и твари Свободной магии неспособны, ибо он по сути своей противостоит применяемым ими силам.

Даже притом что обряд совершали все трое, к тому времени, как они закончили, солнце уже поднялось высоко, а утро почти миновало. Не считая тех, кого ференк утащил в свое слякотное логово, – их число осталось неизвестным, – на поляне в кругу терновника погибли тридцать восемь мужчин и женщин. Теперь от них остались только горки пепла среди разлагающихся туш мулов и воронья: птицы слетелись обратно, недовольно каркая, ведь угощения заметно поубавилось.

Лираэль первая заметила, что один из воронов на самом деле не то чтобы жив. Он сидел на голове мула, притворяясь, будто выклевывает кусочки протухшего мяса, но при этом не сводил черных глаз с девушки. Она ощутила его присутствие, еще не видя, но не была уверена, чувствует ли она смерти восьмидневной давности или близость мертвого. Но едва встретившись с птицей взглядом, девушка все поняла. Дух птицы давно отлетел, а внутри пернатой тушки поселилось нечто гнилое и злобное. Нечто, что когда-то было человеком, но изменилось до неузнаваемости за многие века, проведенные в Смерти, – за годы, напрасно растраченные в бесконечных попытках прорваться в Жизнь.

И это не ворона-кровавик. Этот дух, облеченный в тело ворона, куда более силен, нежели те, что обычно используются при оживлении стаи только что убитых ворон. Он выдерживает полуденное солнце – значит это, как минимум, житель Четвертых или Пятых Врат. Тушка ворона, в которую он вселился, верно, была совсем свежей: такой дух разъедает любую плоть изнутри в течение дня.

Лираэль схватилась было за Саранет, но едва она извлекла колокол, как мертвая тварь взмыла в воздух и стремительно понеслась на запад, держась у самой земли и петляя среди терновых кустов. На лету от птицы отваливались перья и куски гнилого мяса. Очень скоро от нее останется только скелет, сообразила Лираэль, ну да этой твари перья для полета не нужны. Ее приводит в движение Свободная магия, а не живые мышцы и сухожилия.

– Нельзя было упускать эту пакость, – посетовала Псина. – Она бы услышала колокол даже из-за зарослей терновника. Будем надеяться, этот дух рыщет сам по себе, иначе на нас могут налететь вороны-кровавики. И это по меньшей мере.

Лираэль вернула Саранет в футляр, осторожно придерживая язычок, пока кожаная прокладка не легла на место, обездвиживая колоколец.

– Я растерялась, – тихо повинилась девушка. – В следующий раз буду проворнее.

– Надо бы двигаться дальше, – напомнил Сэм. Он поглядел на небо и вздохнул. – Хотя я-то надеялся немного отдохнуть. Уж больно жарко идти.

– А куда мы направляемся? – спросила Лираэль. – Нет ли тут где-нибудь поблизости рощицы или лесочка, чтобы укрыться от кровавиков?

– Я не знаю, – с сожалением признался Сэм. И указал на север, туда, где поднимался невысокий холм, а терновые заросли расступались, сменяясь полем, что некогда, должно быть, возделывалось, а теперь заросло сорняками и молодыми побегами. – Вон оттуда можно осмотреться. Нам же в любом случае идти приблизительно на северо-запад.

Покидая поляну, ставшую кладбищем, никто из друзей не оглянулся. Лираэль смотрела куда угодно, только не назад и, призвав на помощь зрение и чувство Смерти, бдительно выискивала мельчайшие приметы присутствия мертвых. Псина вприпрыжку бежала рядом с хозяйкой, а Сэм держался слева от девушки, приотстав на несколько шагов.

Друзья прошли вдоль полуразвалившейся невысокой каменной стены вверх по холму. Некогда она разделяла два поля: вероятно, на верхнем пастбище паслись овцы, а на нижнем – растили хлеб. Но это было давным-давно, стену не подновляли вот уже много десятилетий. Где-нибудь, меньше чем в полулиге отсюда, наверняка обнаружатся заброшенный фермерский дом, разрушенные пристройки, засорившийся колодец. Красноречивые признаки того, что здесь некогда жили люди – и людей этих постигла беда.

С вершины холма хорошо просматривались Долгие утесы, протянувшиеся на восток и на запад, и волнистая линия холмов на плато. А также бегущая с севера на юг Раттерлин и пышный султан водопада. Дом Абхорсена скрывали холмы, но нездешние стены тумана, его окружившие, жутковато виднелись даже отсюда.

Несколько сотен лет назад, до того как восстал Керригор, здесь наверняка тоже были и фермы, и деревни, и возделанные поля. А теперь, даже двадцать лет спустя после Реставрации короля Оселка, эта часть королевства по большей части все еще оставалась безлюдна. Небольшие лесочки слились воедино, обернувшись непролазными чащами, одиночные деревья превратились в целые ро щицы, а некогда осушенные болота снова благополучно стали топями. Лираэль знала: где-то там, вдали, есть и деревни, но ни одной пока не разглядела. Немногочисленные поселения были далеко разбросаны друг от друга, ведь лишь несколько камней Хартии удалось в итоге заменить или восстановить. Создавать и чинить камни Хартии могли только маги Хартии королевского рода, а вот на то, чтобы разбить обычный камень, годилась кровь любого мага Хартии. За двести лет Междуцарствия было уничтожено слишком много камней, и даже за двадцать лет неустанных трудов возродить их все пока не удалось.

– До Закрая по меньшей мере два, а то и три дня безостановочного пути, – объявил Сэм, указав на северо-северо-запад. – Красное озеро вон за теми горами. И рад сообщить, что мы их перейдем в южной части.

Лираэль сощурилась, прикрывая глаза от солнца рукой. Ей удалось рассмотреть лишь вершины далекой горной гряды.

– Пора бы и в путь, – промолвила она. По-прежнему затеняя глаза, девушка медленно развернулась вокруг своей оси, вглядываясь в небеса. Небо сияло ясной синевой, но Лираэль знала: очень скоро его испещрят предательские черные точки – издалека слетятся стаи ворон-кровавиков.

– Можно сначала наведаться в Роблеград, – предложил Сэм, в свою очередь посмотрев вверх. – Ну то есть Хедж ведь все равно очень скоро узнает, где мы, а в Роблеграде мы можем получить помощь. Там наверняка есть гарнизон стражи.

– Нет, – задумчиво возразила Лираэль. Далеко на севере обозначилась гряда тяжелых, с черными росчерками, туч, и это навело девушку на мысль. – Так мы только подвергнем опасности других людей. Мне кажется, я знаю, как избавиться от ворон-кровавиков или хотя бы укрыться от них, хотя способ этот не из приятных. Мы его опробуем чуть позже. Ближе к ночи.

– Что ты задумала, а, хозяйка? – полюбопытствовала Псина. Она рухнула к ногам Лираэли, высунув язык, и жадно хватала пастью воздух, пытаясь отдышаться после долгого подъема. Что оказалось задачей не из простых: небо было ясным, и по мере того, как солнце поднималось все выше, становилось все жарче.

– Мы высвистим вон те грозовые тучи. – Лираэль указала на далекую гряду темных туч. – Проливной дождь и ветер отгонят ворон-кровавиков, надежно укроют нас и в придачу смоют наши следы. Как вам такая мысль?