Аборигены Прерии

– Университет – это формальность, как и последний класс школы. Ты же понимаешь, что обеспечить сыну документы о сдаче экзаменов экстерном – это не такая уж и проблема. Важно то, что он уже на хорошем счету. Его через два раза на третий ставят начальником смены. Дефицит кадров у диспетчеров просто катастрофический, а он справляется, так что с ним уже толковали о переходе на руководящую работу. Представляешь? В его-то годы. Да о таком старте карьеры я даже мечтать не смел. Что ни говори, Степа у нас парень ответственный, старательный и способный.

– Весь в тебя, мой ненасытный!

Опять завозились. На этот раз супруги радовались друг другу значительно дольше и дышали тяжелее. Теперь Делла слушала звуковое сопровождение воссоединения влюбленных чуть отстраненно – нехорошо завидовать. Да и, признаться, сына своего они любили по-настоящему, что вызывало уважение. С другой стороны, если на то пошло, встречаться со Степашкой она может и тайком, и детишек нарожает, никого об этом в известность не ставя. Как Яга Ярну. Во! Опять разговаривают.

– И как же эту девицу убедить не тревожить больше нашего сына? – маменька еще не вполне отдышалась.

– Бессмысленно убеждать ее, – папенька тоже запыхался. – Пока она жива – Степа будет к ней стремиться. Он такой же однолюб, как и я.

– А что же тогда делать?

– Ты не беспокойся, милая, я обо всем позабочусь. Понимаешь, иногда отказывает любая техника, главное, чтобы случилось это вовремя.

– Но ведь это как-то слишком жестоко, мне кажется, – похоже, маменька сомневалась.

– Поверь мне, я хорошо подумал. Другого варианта просто нет.

После нескольких минут тишины запись закончилась.

Итак, ее попытались убить, чтобы не позволить ей испортить жизнь им и сыну. В голове у Деллы произошла цепь переключений, превративших страх, возмущение и ярость в холодную логику.

Разбираться в технических деталях покушения можно будет позднее.

Терять Степку нельзя ни в коем случае.

Из поля зрения его родителей необходимо исчезнуть, причем так, чтобы даже «ее парень» не смог проговориться о том, что они продолжают встречаться. Да. На меньшее она была не согласна и категорически, часто и с огромным воодушевлением станет проделывать с их ненаглядным сыночком вот это самое, чем они занимаются по ночам в своей уютной спальне. Стоп! Кажется, это уже эмоция.

Да, эмоция!

Но основополагающая и не подлежащая опротестованию.

Посмотрела на Ярна, на Ягу. Кажется, они на ее стороне. Неважно, как попала к ним эта запись, но они поняли, что ей угрожает, и примчались быстрее собственного визга не для того, чтобы убедиться в том, что она жива. В этом легко удостовериться и с другого конца материка. Предстоят некие действия.

Ущелье Бедного Йорика было бы идеальной дорогой сквозь Большой хребет, если бы не такое огромное количество погибших в нем летательных аппаратов. Восемьсот метров над уровнем моря – идеальная высота. А вот крутые стены, сужения и «втекающие» в него с разных сторон широкие расщелины приводят к сильным и всегда неожиданным завихрениям воздуха, которые могут и опрокинуть машину, и швырнуть ее на камни. Когда-то тут пытались летать, но длилось это недолго.

Собственно, будь оно безопасным, столица планеты, возможно, оказалась бы немного южнее пика Эскапизма, как раз в том месте, куда Делла сейчас направлялась. Ее параплан скользил между мрачных каменных стен и сильный попутный ветер подгонял его так, что ни на секунду не позволял рассеять внимание. Почти как в портике, только заметно жестче, там скорость относительно земли была чуть не вчетверо ниже.

Мягкий удар справа – это поток холодного воздуха, разогнавшийся по склону, наверное, от самого ледника. Удачно сманеврировала, потому что приготовилась заранее. Сужение, плавный поворот, провал над разлившимся здесь студеным озерцом и сразу за этим – подброс. Тут ветер отклонялся вверх каменным завалом. Теперь – спокойный участок. И опять сужение.

Все, расчетная точка. На дне ущелья такое чудовищное нагромождение огромных глыб, что ни одного шанса на приземление тут ни у кого нет. Сняла шлем и швырнула его вниз. За ним последовал купол параплана со стропами, которые она заранее частично перебила камнями, а частично разорвала с помощью лебедки. Все, для остального мира она умерла. Спутники, не получая через положенные интервалы откликов, сообщат в диспетчерскую об устойчивой потере связи с ней и зададут район поиска. Но в этом хаосе провалов ничего не разыщут – иначе начнут погибать спасатели.

Отнесенный в сторону кусок прочной ткани с вырванными из него стропами, скорее всего, найдут. Разбившийся шлем, возможно, и засекут, если какой-то из его осколков застрянет не слишком глубоко. Может быть, даже попытаются его вытащить, но ничего больше разыскать не смогут. Тем не менее на выводах комиссии это не отразится. Ее признают погибшей. И никому за это не попадет – диспетчерская запретила ей использовать этот маршрут, а потом еще ее и материли часа полтора всей сменой в промежутках между работой с другими бортами. Только когда вошла в ущелье, перестали вызывать – профессионалы понимали, что на участках подобной сложности пилота отвлекать нельзя. А ведь будут переживать, жалко парней.

И Степку жалко, он быстро обо всем узнает от коллег. И за себя тревожно, дальше-то только на свой выпуклый глаз надеяться можно. Интересно, заглянет он к Яге? Или в себя уйдет? Плохо она парня знала, а батюшка-то его за большого мужика держал.

– Здравствуйте, Ольга Петровна! – Юноша на крыльце неважно выглядел.

Вообще-то, она надеялась на то, что он к ней зайдет, но не так скоро. Сведений о смерти Деллы еще даже в хронике не было, хотя да, он же диспетчер, должен узнать раньше.

– Вы Аделаиду Ланскую знаете? – спросил гость.

Вот оно что, он не соболезновать пришел, не горем делиться, а сообщить о смерти девушки. Выходит – настоящий мужик этот пацан, не тряпка на ветру. На такой шаг не всякий решится.

Молча пропустила в дом, закрыла дверь.

– Да жива твоя Делка, – не могла Яга парня томить. – Приходи послезавтра на поминки, скажу, как найти, только смотри, ни гу-гу, а то сгубишь ее. Никому ни слова. Горюй, как горевал, и чтоб мне без фокусов.

Потом прикладывала холод к бестолковке этого нескладехи. Нет, святое дело подпрыгнуть от радости, но не в этих же домах, где такие низкие потолки. И этот дурень никак не мог согласиться с тем, что ни папе, ни маме, оплакивавшим будущую невестку, нельзя даже намекнуть, что девушка, которая им так понравилась, вовсе даже не разбилась сдуру на параплане, а инсценировала свою гибель, чтобы спрятаться от очень сильного и опасного врага, гнев которого ненароком вызвала. Даже топнуть на него пришлось и сказать, что Делла сама так велела, а иначе не видать ему ее ни в жисть.