Абсолютно неправильные люди. Москва – Питер

– Я сдуру сказала, что я у бабушки живу и рассказала, что у тебя забавная квартира – двойная. Ой, я дура-то… А он ещё всё выспрашивал, сколько у меня братьев-сестёр, родных и двоюродных. Ну, про двоюродных я сказала, что есть два брата Ваня и Игорь, так он начал выяснять, по какой они линии. А мне и в голову не пришло, что это он с точки зрения, кому что достанется!

– Наивная, добрая, открытая моя девочка. Да, конечно, совсем неподготовленная к тому, что её имущество может интересовать кого-то гораздо, несоизмеримо больше, чем она сама! – думала Елизавета Петровна, когда Мила всё-таки уснула. При мысли, что тот мерзавец посмел обидеть её Милу, у бабушки хищно сощуривались глаза и сами собой сжимались кулаки. – Только вот всё равно странно. Неужели же такой расчётливый тип просто так подошёл к ней на остановке? Или кто-то ему Милу показал?

Фокса, ощущая настроение хозяйки, нервно поёживалась и пятилась, норовя забиться под диванчик и вообще сделать вид, что её тут нет.

Гаврила, как птиц гордый и смелый, восседал прямо напротив Елизаветы и вносил в её размышления свежую струю – помахивал время от времени крыльями.

– А всё-таки даже жалко, что мне не довелось принять более действенное участие в миссии по выдворению этого паршивца! – злилась Елизавета. Потом, уже глубокой ночью, она сообразила, что куда-то исчезли все кошки. Отправилась искать и обнаружила их с Милой. Все три мурлыкали, явно стараясь помочь Миле, по-детски всхлипывающей во сне.

– Рррразные люди в мире встречаются, рразные жизни пересекаются, тропы чужие пройдут стороной, помни себя и останься со мной. Мимо, всё мимо чужих, непонятных, хлипких мостков и прыжков безвозвратных, тенью для них незаметной пройди, где-то твоё тебя ждёт на пути. Жертвы не требуя, жизнь не калеча выйдет когда-нибудь кто-то навстречу, выйдет чтоб вместе с тобою идти, просто пока подожди. Мы вытираем тяжёлые слёзы, мы прогоняем тоску и угрозы, сердце бедой не неволь. Спи, будут сны твои кошкой согреты, мы и приходим к вам, людям, за этим. Это кошачья извечная роль.

Буня явно солировала, выпевая песенку прямо на ухо Миле, измученной усталостью и отчаянием, столкнувшейся первый раз всерьёз с подлостью и обманом.

Елизавета встретила взгляд внимательных кошачьих глаз и легонько кивнула.

– Умницы вы мои. Меховые мои душегрейки! Ничего, лучше так! Иногда надо выплакаться досуха, оглядеться и понять, что жизнь на этой подлости не закончена, что это нужно просто переступить, оставить в прошлом и жить дальше.

Она вернулась в кухню и строго погрозила пальцем Гавриле, открывшему было клюв, чтобы высказать своё мнение о сложившейся ситуации в доме.

– Гаврила! Клюв бинтиком завяжу! Цыц! И всё-таки интересно, почему он подошёл именно к Миле?

Очень скоро эта загадка разрешилась.

Одногруппница Милы – бойкая и шустрая Нина заметила, что Милка выглядит заплаканной и расстроенной.

– Мил, ты чего такая? А? Ну, колись-колись? То прям летала, а то… – Нина обожала быть в курсе событий и терпеть не могла скрытность. Сбор информации для неё был сродни азарту охотничьей собаки.

– Нина, всё у меня хорошо! – отмахивалась Мила, решившая, что чем меньше окружающие знают о её жизни, тем эта самая жизнь и лучше, и безопаснее!

– Нууу, не будь такой буукой! – Нина затеребила скрытницу. – Вечно у тебя какие-то секреты.

Мила отшутилась и сумела смыться от приставучей знакомой.

– Как у неё на всё энергии хватает? И учится, и подрабатывает курьером, и успевает задавать всем миллион вопросов… – вздохнула Мила.

Следующая порция этого миллиона вопросов настигла Милу уже через несколько дней.

– Слууууушай, а чего это тебя твой молодой человек не встречает? – Нина была исключительно упорна.

– Какой молодой человек? – нет, Мила отлично понимала, какой именно, просто надеялась как-то слинять, пока Нина будет формулировать, какой именно.

– Ну, как какой – Борис! Тот, который риэлтором работает в здании напротив, – Нина с жадным любопытством воззрилась на Милу.

– Так! Погоди-ка, а откуда ты знаешь, что он Борис и где работает, да ещё кем? – Мила прищурилась.

– Ээээ, ну, слыхала как-то. Да! Ты же мне сама рассказывала! – попыталась увильнуть Нина, соображая, что язык вообще-то враг её! И Борис, который нанимал её в качестве курьера, не раз повторял, чтобы она Миле не проговорилась о том, что ему про одногруппницу рассказывала.

– Вот уж что я точно тебе никогда не рассказывала, так это про Бориса! – нет, Мила вовсе не стеснялась его, просто это было настолько личное и радостное чувство, что не хотелось о нём болтать. Она вообще не любила откровенничать на личные и очень личные темы.

– Ну, значит, кто-то другой говорил… – заюлила Нина, ощущая, что дело отчётливо запахло керосином.

– Про Бориса я НИКОМУ в институте не говорила ни слова! – Мила, которая всё детство провела на ферме, вовсе не была девочкой-ромашкой. Она могла остановить и большого пса, и кое-кого покрупнее. Ветеринар, который работал с отцом, частенько пользовался этим, и просил Милу придержать ту или иную корову.

– Прямо дар у девочки. С иной – уговорами да лаской, а на иную и прикрикнет, стоять, мол! Аж самому замереть хочется, – смеялся ветеринар.

Нина, которая никогда такого тона и вида у Милы не слышала и не видела, так изумилась да растерялась, что выложила о том, что про ферму Милиного отца она узнала, когда Мила спрашивала совета преподавателя, объяснив, зачем ей нужны данные о побочных действиях препарата на тельную корову. Может, лучше другой выбрать?

И про Бориса выложила: – Ну, а чё такого? Я у него курьером подрабатываю, ну спросил, кто у вас того… состоятельный… Нормальный вопрос. Ты ж богатенькая.

Миле страшно хотелось высказать этой бесцеремонной и болтливой проныре всё, что она о ней думает. Чуть сдержалась, торопливо ушла и уже не слышала, как Нина возмущалась.

– Тоже мне, королева коровника! Чё такого-то. Нормальный интерес серьёзного мужика! Да я бы рада была, если б он на меня внимание обратил. Только я ж не из этих… фермеров-богатеев.

***

Макс, понимая, что делом он занимается безнадёжным, и возможно, пустым, привычно прогуливался у заветного перекрёстка.

– А что? Работу отработал, свободен как сокол! Имею право летать где хочу! И что показательно, в выбранной плоскости! – он обратил внимание, что его необъяснимые падения как-то сошли на нет. – Итак, гуляем, гуляем, смотрим по сторонам, радуемся свежим автомобильным выхлопам, дышим полной грудью, берём пример с мамочек, которые грудничков вдоль улицы катают! – он неодобрительно покосился на двух болтушек с колясками, которые упорно прогуливались по самой экологически неудачной местности. – Ещё можем порадоваться моросящему московскому дождичку! А ещё некоторые всякие на Питер кивают, мол мокро… Ха, три раза! Под ногами – болото и сверху примерно то же самое! Итак, радостью уже джинсы по колено и вся куртка полна, но ты ж, Максим Антонович, упорен как баран! Ищешь невесть кого и непойми зачем! Ну, вот пусть даже найдёшь! И что? Что ты скажешь-то ей? Я ваш навек с тех пор как мы упали?