Абсолютное правило

Мой первый полет на аэрокатере совпал с прочитанным на днях рассказом какого-то американского писателя о том, как в недалеком будущем изобрели сверхбыстрые межпланетные корабли, во время полета на которых полагалось спать. Один мальчик решил выяснить, почему нельзя бодрствовать, ведь во время полета можно увидеть столько интересного? И не заснул. В результате с ним произошло нечто настолько страшное, что, залезая с мамой в аэрокатер, я посильнее зажмурил глаза и всю недолгую поездку боялся их открыть. Все родственники во главе с мамой потом жутко забавлялись. Мне же было совершенно не до смеха, и в следующий раз я уже ехал с широко открытыми глазами, потея от страха в ожидании, что сейчас мои зрачки лопнут и… я думаю, понять образы, возникающие в голове тринадцатилетнего подростка, будет не так уж сложно.

В кабинке сидел я один. Генка лежал на двух крайних креслах, полузакрыв глаза, и тихо хрипел, дыша ртом. На полу под ним уже образовалась небольшая кровавая лужица. Я не знал, успею ли довезти его до больницы. Расстояние — минут пятнадцать на аэрокатере, а больница находится как раз около выхода из подземки. Думаю, что если он будет еще жив к тому моменту, как мы доедем, то врачи его вытащат. Медицина сейчас намного лучше, чем лет двадцать назад. За девушку Веронику я ничуть не беспокоился. Полежит, очухается и пойдет искать своего ухажера. В любом случае, она мне еще и спасибо сказать должна за то, что не валяется сейчас на дне посадочного туннеля. Я откинулся в кресле и закрыл глаза. Все-таки немного сумбурным получился сегодняшний день. С утра никак не мог найти в городе свежего хлеба, пришлось ехать до Кооперативного рынка в забитом до отказа трамвае. Затем была не слишком приятная встреча с некоторыми конкурентами в нашем вечернем бизнесе. Пришлось долго удирать по дворикам, ломая тощие деревянные заборы, пугая собак и бабушек. Потом пришел Генка и напомнил о вечернем предприятии. На самом деле у него закончились деньги, и я одолжил ему немного. Затем — нудная распря с Варей, у которой я снимаю квартиру. Стандартный набор «не»: не плачу за квартиру уже третий месяц, не убираюсь (вонь страшная), не уважаю соседей, приводя подозрительные компании посреди ночи, и все остальное в том же духе. А к вечеру все вроде бы успокоилось. Мне удалось даже немного вздремнуть, пока в полночь не пришел Генка. Ну, а на закуску досталось происшествие в подземке. Первый раз за два года наш примитивный план дал трещину и развалился. А ведь последствия могли быть намного хуже…

Аэрокатер еле заметно задрожал, и я понял, что мы остановились. Вход вновь открылся, впуская внутрь холодный воздух, выдвинулся трап, и я увидел станцию подземки. Почти такую же, с которой улетели мы. Они все похожи. Тот же просторный зал с рядами деревянных скамеек, те же однообразные окошечки касс, лестница на поверхность. Только здесь не горело несколько ламп, и от этого на станции было полутемно и мрачно.

Несколько одиноких пассажиров, не обращая на нас внимания, стали садиться в открывшиеся кабинки. Я подхватил Генку и вышел. Вероника осталась лежать — пускай едет, пока не очнется, а там сама разберется, как ей вернуться.

Генка навалился на меня всем телом и еле передвигал ногами, кашляя и хрипя мне в ухо. Слава богу, что не кровью, но тоже не слишком приятно. По крайней мере, его кровь уже изрядно запачкала мою куртку и джинсы. Если он выживет, подумал я, поднимаясь по ступенькам, то надо будет содрать с него мзду за спасение. Кто еще ради него будет так корячиться?

Пол под ногами завибрировал, и через секунду аэрокатер с визгом, воем и грохотом умчался к следующей остановке.

Доктор не стал особо любопытствовать насчет того, где Генка получил такие ранения. Возможно, решил, что лишние проблемы ему не нужны. Я тоже так думал.

Как зовут молодого человека? — безразлично поинтересовался он, наблюдая, как Генку кладут на носилки.

Генк… надий. А фамилии не знаю.

Плохо. Как прикажете его лечить без данных?

Я знаю, где он живет и как найти его сестру, — ответил я.

Носилки, в которых хрипел Генка, подняли два санитара и унесли куда-то из холла.

Тогда пройдемте, я запишу. — Доктор легко развернулся и пошел к концу холла, где уходил в сторону неширокий коридор. Я последовал за ним.

Мы прошли в небольшой кабинет. Уютный, как и у всех докторов, с небольшим диваном в углу и с портретом нынешнего президента на стене. Мода вешать подобные картины уже прошла, но привычка, видимо, у многих сохранилась. Доктор уселся за стол, жестом приглашая сесть и меня. Я был не против.

Ну-с, начнем? Где живет молодой человек и кто его сестра? — На столе перед ним лежала тетрадь; он открыл ее и выжидающе посмотрел на меня.

Я рассказал все, что знал о Елене, и добавил, как ее можно найти.

Ну, конечно, не в это время суток, — улыбнулся доктор. — Если вы не в курсе, сейчас начало четвертого.

Конечно, — согласился я.

За Геннадия не беспокойтесь. Ранения его не слишком серьезные. Стреляющий, я бы сказал, делал это крайне неумело и, видимо, не целился.

Я пожал плечами. Как я мог видеть, целился стрелок или нет, если в то время я пялился на телефонную будку?

Пока мы подержим его на жизнеобеспечении. Как найдем сестру, решим, что делать дальше. Видите ли, здесь существует два варианта: либо лечить быстро, но неважно, либо медленно и отлично. Все решает сам больной. В основном у нас предпочитают лечиться более тщательно. Но это, соответственно, и дороже.

Мне кажется, он выберет первый вариант, — пробормотал я. Еще чересчур заботливого доктора мне не хватало. Вдруг ужасно захотелось спать, и я решил, что пора отчаливать. Да и милиция наверняка крутится где-нибудь поблизости.

Знаете, молодой человек, для него это ранение не так опасно, как кажется. Молодой организм, через пару месяцев он и не вспомнит о двух дырках у себя в теле.

Самому доктору на вид было чуть больше тридцати. Сильно его старила густая борода и толстые очки. А так — довольно молодое лицо.

Что-нибудь еще хотите добавить? — поинтересовался он. — К примеру, кто его доставил, и что нам делать с испорченной одеждой раненого?

Первое не имеет значения, — я постарался улыбнуться как можно раскованней и встал с кресла, — а одежду я бы посоветовал выбросить. На кой она ему с дырками?

Доктор тоже поднялся.

Иногда мне даже нравится вот так управлять жизнью и смертью людей, — неожиданно произнес он, — ощущать, что только от тебя зависит, каков будет их следующий день. Очень необычные ощущения! — и он широко улыбнулся.

Еще один ненормальный! Что-то их сегодня ко мне просто как магнитом притягивает.

Постарайтесь, чтобы для моего друга завтра наступило как можно быстрее, — ответил я.

Завтра уже наступило!

Мы вышли из кабинета, и я, не оборачиваясь, заторопился к выходу. Единственное, что я сейчас хотел, так это быстрее добраться до квартиры, миновать очередного разговора с Варей и хорошенько поспать часиков эдак восемь — десять. Сумку еще надобно обшарить, может, найдется что-нибудь интересное. Как информатор в кармане у Виктории, например. Но это — завтра. Вернее, сегодня, но попозже. Скорее всего, вечером. Как проснусь.

Тихая и темная улица. Ни одного прохожего. Все спокойно. Я пересек дорогу и стал спускаться в подземку. Здесь уютнее. А если успею на следующий аэрокатер, то уже через полчаса буду дома. Сразу усну, думаю. Даже сегодняшнее происшествие с Генкой не сможет мне помешать быстро уснуть. Я чересчур сильно устал за последние сорок с лишним минут. Необходимо было передохнуть…

Неосвещенный зал подземки не скрыл от меня трех ожидающих пассажиров. Один сидел на скамейке и перелистывал газету — толстенький коротышка в шляпе с широкими полями, какие не носят уже лет пятнадцать. Второй, плотный мужичок с густой шевелюрой а-ля афро, с задумчивым видом рылся в карманах около кассы. Нетерпеливая кассирша ловко орудовала пилочкой для ногтей, о чем-то переговариваясь с невидимой мне соседкой.