Абсолютный игрок

«С нами Свет!» – сказал Влад.

«И удача!» – добавила Ванесса.

«И я», – пропищал Нестор.

Не сказал ничего только встревоженный чем-то гепард.

Метро превратило свой живой груз в пакет «сверхструн» и выстрелило им в пространство…

Часть вторая МИССИЯ. ВЛАД И ВАНЕССА

ПОЛЗУЧИЙ ТЕРРОР

Сначала он принял это явление за слежку: кто-то подсматривал за ним во все щели, наблюдал за любым его шагом из космоса, невидимой тенью преследовал в коридорах Управления и хихикал за спиной, когда Горан напрягал свою сенсинг-сферу и пытался определить наблюдателей, принимая их за живых людей. Но даже выход в поле Сил не давал результата, от чего у бывшего комиссара общественной безопасности и вовсе опускались руки.

Ситуацию прояснил старик Дивий во время одной из конспиративных встреч «заговорщиков», вплотную подобравшихся к созданию службы контрразведки. Горан осторожно пожаловался коллегам на ощущения «мнимого» преследования, которые он испытывал, и землянин, усмехнувшись и покачав головой, сказал:

– Это явление другого порядка, дорогой комиссар. На Гее резко возрос пси-фон, то есть увеличилась плотность пси-поля, что мешает работать не только тебе, но и всем интраморфам. И объясняется этот процесс увеличением «массы» всеобщего гейского эгрегора, начавшего влиять на политические и социальные, а может быть, и физические процессы. К чему приведет дальнейший рост плотности поля, я не знаю.

В тот вечер Горан не стал рассуждать на эту тему, боясь показаться невежественным, но спустя два дня после встречи с Ванессой и ее спутником в метро на Марсе залез в инк-сеть Правительства и нашел там подтверждение слов Дивия, а также файлы с информацией о создании спецлаборатории под патронажем правительственных структур, работающих над проблемами «больших коллективных надразумных пси-систем со сложно ориентированной психикой». Эгрегор Геи недавно стал большой надразумной пси-системой, так как плотность населения планеты достигла максимально допустимого значения – десять человек на сто кубических метров, дальнейший же рост плотности населения – и соответственно эгрегора – выводил его на качественно иной уровень деятельности. Что это был за уровень, Горан вычислить не смог. Посоветоваться же ему было не с кем, среди его друзей эфаналитиков нужного класса не водилось.

Ползучий Террор между тем продолжал шествовать по планете, несмотря на меры, принятые службой ОКО. Каждый день происходило какое-нибудь происшествие, связанное со взрывами, поджогами, авариями, нападениями и гибелью людей. После взрыва в кабинете комиссара погранслужбы, унесшего жизни Ауриммы и двух его заместителей, Управление ОКО было буквально перевернуто в поисках террористов или их следов, но ни эксперты-криминалисты, ни дознаватели, ни инк-аналитики не смогли отыскать ни одной улики, которая вывела бы следствие на киллеров. И тогда под давлением СЭКОНа новый претор ОКО начал чистку рядов службы, справедливо полагая, что наводчик или помощники террористов работают в Управлении.

Первыми от дел были отстранены Милич и Корев, комиссары двух секторов, ответственных за безопасность и общественное спокойствие. Затем последовала волна смены кадров и в других секторах, в результате чего к власти в ОКО окончательно пришли нормалы, то есть люди, способности которых сводились к стандартному набору логических императивов, к применению «индукции и дедукции» плюс интуиция. Интраморфы, которых и так почти не встречалось в спецслужбах Геи, были таким образом удалены от властной кухни и защитных функций, что немедленно сказалось на криминогенной обстановке на планете: за неделю перестановок и кадровых перетряхиваний количество преступлений возросло на десять процентов.

К удивлению Горана, его внезапно восстановили в должности, а потом перевели в сектор внутренних расследований, о котором говорил новый претор службы. Правда, не комиссаром, а всего лишь «коброй» – командиром обоймы риска, но и это назначение было весьма кстати, потому что могло послужить прикрытием другого рода деятельности новоиспеченной «кобры» – созданием контрразведки.

Новая должность давала Горану достаточную степень свободы, чтобы он мог передвигаться по системе Сола и за ее пределы без опаски, что это станет известно начальству, хотя регистрация станций метро продолжалась, а охрана их изменилась. Теперь каждый груз, проходящий по сети мгновенного масстранспорта, проверялся, а каждый путешественник обязан был иметь на руках документ, подтверждающий личность и необходимость быстрого перемещения. Это усложнило работу всех служб Геи, однако не снизило числа преступных деяний: по-прежнему исчезали женщины, количество которых уже перевалило за сотню, гибли ученые-физики, экспериментирующие с нагуалями, и пограничники, следящие за Стенками Космориума. Кроме того, наблюдатели в разных уголках космоса передавали на Гею донесения о появлении возле известных со времен Катастрофы объектов – звезды Тины с планетой Тартар, «раздробленной» планеты Чужая, возле Орилоуха – неизвестных космических кораблей, как две капли воды похожих на гигантского «диплодока», обстрелявшего исследовательский центр в системе Сола.

Горан уже не участвовал в расследовании этого загадочного инцидента, но знал, что чужак не сразу ушел на «струну» после своей атаки, а сначала промчался через свободную от нагуалей зону в режиме шпуга, словно располагал картой нагуалей. Локаторы службы наблюдения за пространством вели его и дальше, за границы зоны, но это уж и вовсе казалось фантастикой, потому что сфера свободного пространства с орбитой Геи внутри была окружена скоплениями нагуалей, и лишь самоубийца мог рискнуть войти в это «минное поле» на скорости, почти равной скорости света. И тут выяснился один любопытный факт.

Алекс Бодров, с энтузиазмом принимавший участие в создании контрразведки, признался коллегам, что у него имеется секретная карта эфемерид – трасс за пределы системы Сола, свободных от нагуалей. Эту карту сотни лет с риском для жизни составляли пограничники по заданиям своих командиров, и в настоящий момент по ней можно было дойти до многих звезд в радиусе сотни световых лет от Сола в режиме шпуга или же по «струне» свертки топологии пространства. Ауримма, как выяснилось, тоже принимал участие в создании карты вместе с Бодровым, в обязанности которого входила косморазведка, и успел сделать копию карты, передав фрейм с записью Алексу.

– Может быть, пришельцы тоже имеют такую карту? – предположил Бодров, когда организаторы контрразведки собрались на очередное совещание дома у Горана. – Иначе трудно объяснить их смелость.

– Возможен и другой вариант, – сказал Дивий, выглядевший в своей тоге советника очень внушительно. – У террористов имеются способы лоцирования нагуалей, а то и уничтожения.

– Уровень их техники высок, – скептически покачал головой Горан, – но не достигает уровня Конструктора, а ведь даже он не смог освободить домен от нагуалей. Я анализировал наши возможности и понял, что у нас не так уж и много альтернатив.

– Ты имеешь в виду контрразведку? – уточнил Бодров.

– Я имею в виду человечество. Главной проблемой в ближайшее время, как мне кажется, станет не борьба с Ползучим Террором, а проблема сближения Стенок Космориума.

Дивий с любопытством посмотрел на твердое лицо Горана.

– Кажется, мы смотрим на вещи одинаково. Я тоже пришел к выводу о грядущем коллапсе домена. Кем запущен этот процесс и для чего, мне еще непонятно, но проблема уже видна на горизонте. И какие же альтернативы имеет вид хомо сапиенс?

– «Не держим мы в руке своей ни прошлых, ни грядущих дней», – произнес Горан медленно.

Алекс Бодров озадаченно глянул на него, потом на Дивия, нахмурился:

– Ты не заболел, комиссар?

– Я просто вспомнил стихи древнего поэта [23] . Перспективы же у нас такие. Надо либо уничтожить «колючки» нагуалей, чтобы освободить пространство и звезды, либо ждать, пока они сами испарятся, либо уходить в другие Вселенные, пока не поздно, пока Стенки Космориума не схлопнулись, либо надо искать выход на файверов вроде Габриэля Грехова, а через него – на Конструктора.

23

Пьер Ронсар, французский поэт XVI века.