Абсолютный игрок

– Гуррах! – прошептал Влад.

Кайманоид растянул пасть в гримасе, означающей улыбку.

– Слушай и внимай! – раздался его скрежещущий каменно-металлический голос. – Мой тебе совет: не вмешивайся в чужие разборки, возвращайся на старушку-Землю. Это не твоя игра. Люди не стоят того, чтобы за них страдать и умирать. Запомнил?

– Тому, кто может отличить хороший совет от плохого, не нужны чужие советы, – холодно ответил Влад, начиная готовиться к прыжку.

– Не внял, – с сожалением сказал кайманоид. – Придется учить тебя иначе.

Влад прыгнул, перехватил когтистую лапу монстра, вытаскивающую «универсал», ударил гуррах между глаз по чешуйчатой коричнево-зеленой морде и… проснулся. На этот раз окончательно. Позвал мысленно:

«Нестор, это ты баловался с морфейром?»

«Ни в коем разе, – отозвался терафим, играющий в доме роль домового. – Я бдительно слежу за твоей безопасностью».

«Спасибо, дорогой».

Влад полежал немного, прислушиваясь к долетавшим в комнату звукам на всех диапазонах сенсинга: природу Геи характеризовала нота до, символизирующая тревогу и напряжение. Жить здесь, впитывая этот суммарный звук, не хотелось. Поразмышляв над причинами своих странных снов, Влад подумал, что пора одеваться, и почти спокойно отреагировал на появление из стены комнаты манипулятора со штанами и рубашкой. Он уже привык к живым и квазиживым механизмам, к техническим системам, наделенным интеллектом, с которыми можно было беседовать как с людьми, привык пользоваться услугами умной автоматики, изменяющей интерьеры и мебель по мысленному заказу и желанию, перестал удивляться конформной живой архитектуре Геи, изменяющей облик планеты чуть ли не каждый день, но до сих пор не мог привыкнуть к смене дня и ночи. Его организм продолжал жить по внутренним часам, поддерживая биоритмы, сложившиеся в условиях вечного дня Земли. Конечно, Влад мог перестроить свой цикл сна-бодрствования, чтобы он соответствовал суточным колебаниям Геи, но… не хотел. Из непонятного самому себе принципа. К тому же это обстоятельство не мешало ему жить и учиться, исследовать суетливую жизнь планеты-муравейника и участвовать в увлекательной игре под названием «контр-разведка».

«Музыка», – мысленно скомандовал Влад, вставая.

Нестор послушно включил музыку и пустил по комнатам квартиры свежий ветерок с запахами трав.

Квартира, в которой молодой землянин обитал уже полгода по времени Геи, принадлежала погранслужбе, где он числился стажером, и располагалась в доме-тереме Рашн-сектора, недалеко от дома Горана Милича. Теперь-то, прожив на Гее двести дней и ночей, Влад знал, как трудно одинокому человеку, даже с высоким статусом, получить квартиру в перенаселенном районе, а когда его вселяли, мыслил кладоискатель категориями бесконечных свободных пространств Земли и не представлял себе, какой аванс доверия ему выдается. Двухкомнатная квартира в центре Нома была лишь частью этого аванса.

Как оказалось, проснулся он в шесть часов утра по местному времени, проспав всего около пяти земных часов, что в общем-то было далеко не оптимальным вариантом, но странные сны с вещим оттенком возбудили воображение, заставили думать, и Влад особого физического дискомфорта не ощущал. Зато не мог отстроиться от дискомфорта душевного. Его отношения с Ванессой зашли в тупик и требовали какого-то кардинального решения, но поскольку жить так, как предлагала она – в семье из трех человек, включая Горана Милича, он не хотел, то оставалось другое решение – порвать связь и больше не встречаться, а от этого уже не могло отказаться чувственное «я» молодого человека, хотя он и понимал, что долго их странный альянс не продержится. И продолжал делать вид, что все идет нормально. То же самое делал и Горан, вынужденный терпеть присутствие соперника, не в силах отказаться от женщины, которую любил.

Вполне вероятно, сон с девушкой в белом отражал желание Влада освободиться от зависимости, но сон с кайманочеловеком не мог быть случайным, он был явно инициирован и не обязательно – внутренними побуждениями кладоискателя, ставшего теперь пограничником – официально и контрразведчиком – конспиративно. Была внешняя причина, какая-то передача в поле Сил, которую он принял на подсознательном уровне и трансформировал в сон. Кто-то действительно пытался «дружески» предупредить его, отговорить от участия в той игре, которую ему предлагали. Если бы не предложение учителя, Влад, возможно, и подумал бы над советом не вмешиваться, но старому волхву он верил как самому себе, старик возился с ним больше, чем родители, обучил всему, что знал сам, и Влад чувствовал, что поступает правильно.

В голове тихо зазвенел колокольчик, вспыхнули звезды и расплылись туманными душистыми струйками слогана – кто-то просился войти в квартиру. Впрочем, этим «кем-то» могла быть только Ванесса, ее ментальный сигнал нельзя было спутать ни с чьим.

«Открой», – приказал Влад домовому.

Ванесса ворвалась в квартиру, как ветер, одетая в нечто радужно-сверкающее, пушистое и прозрачное одновременно, бросилась хозяину на шею, прижалась всем телом, целуя, но почувствовала его скованность и отстранилась.

– Что-нибудь случилось, стажер?

– В общем-то, ничего сверхъестественного… – уклонился Влад от прямого ответа.

Ванесса перестала излучать нетерпение и наигранную веселость, внимательно поглядела ему в глаза.

– Ты что-то скрываешь, я чувствую. К тебе приходил Горан?

– Зачем? – не понял молодой человек. – Почему он должен ко мне?.. – Влад замолчал, вникнув в смысл вопроса, усмехнулся, покачал головой: – Нет, он ко мне не заходил.

– Тогда в чем дело?

– Сон приснился…

– Я серьезно! – рассердилась гостья, демонстративно превращая свой наряд в платье, обтягивающее тело, как перчатка.

Влад отвел глаза.

– Мне приснилась обойма кайманоидов… они советовали не играть на стороне людей.

– Чушь! Таких конкретных снов не бывает, если сам их не запрограммируешь. – Ванесса вдруг прикусила губку, глаза ее стали большими. – Уж не раппорт [30] ли ты получил с качественной ориентацией? Где ты был вчера вечером? Там на тебя не пытались воздействовать каким-то образом?

30

Раппорт – наведенная пси-структура.

– Нет, – коротко ответил Влад, не вдаваясь в подробности вечера, который он провел в компании с терафимом.

– Наверное, ты слишком впечатлителен. Мне сказали, что ты освоил все тонкости погранслужбы и метишь в элитное подразделение.

Влад промолчал. Он знал, кто мог возвести на него напраслину – бывший муж Ванессы, Даниэль Корев, завидующий его успехам, потерпевший два поражения на поле виртуального и контактного боя и ревниво наблюдавший за отношениями землянина с Ванессой. Оправдывало парня только его влечение к женщине, не тускнеющее от ее равнодушия к нему.

– Перестань хмуриться.

Ванесса снова обняла его, начала целовать, тормошить, расстегивать рубашку, и в это время в квартиру вошел Горан Милич. Невозмутимо глянул на обнимавшуюся пару, прошел в гостиную, бросив через плечо:

– У вас была открыта дверь.

Смущенный и раздосадованный, Влад последовал за ним, застегивая рубашку; Ванесса появилась следом, поправляя волосы, но в отличие от хозяина выглядела она уверенно. Перешла на слоган-речь:

«Похоже, нам всем здесь назначили рандеву, господа контрразведчики. Горан, ты ведь не мимо проходил и случайно зашел?»

«Меня пригласил советник», – бесстрастно ответил комиссар, бросая на Влада угрюмый, изучающий взгляд.

«Меня тоже. Время до назначенного часа еще есть, давайте попьем чего-нибудь тонизирующего».

Влад приказал домовому принести напитки и фрукты, усадил гостей, переоделся в уник, придав ему вид униформы пограничника, и присоединился к мирно беседующим Горану и Ванессе. Речь шла о современной поэзии, знатоком которой считался комиссар, Ванесса же любила стихи классиков, а современных поэтов Геи называла «комплексующими неженками» и «рифмоплетами тщательно упрятанного смысла». Спор между ней и Миличем по этому поводу шел давно, оба относились к нему с иронией и насмешкой, не задевая чувства друг друга, и Влад любил слушать их перепалки, говорившие о широте знаний и культуре.