Абсурдистан
Шрифт:
— А, вон тот демократ! — закричал кто-то при виде Сакхи. — Эй, демократ, купи-ка мне молочный коктейль! Тогда я поверю всему, что ты говоришь.
Высокий молодой человек со славянской внешностью, лет двадцати, в форменной одежде «Макдоналдса», приблизился к нам. У него был чопорный и официальный вид, но, судя по улыбке гомосексуалиста, он мог бы сделать себе имя в петербургском «Клубе 69». На лацкане был ярлычок с надписью кириллицей: «Младший менеджер».
— Сэр, — обратился он ко мне, — вы пришли сюда повидаться с месье Лефевром?
— Уж конечно, я пришел сюда не для того, чтобы есть вашу вредную пищу, — ответил я.
— Пожалуйста, идите за мной, — предложил младший
Он провел меня мимо туалетов, откуда ужасающе пахло каким-то дезинфицирующим средством, мимо эстампа в рамке, на котором было изображено шоссе на тихоокеанском побережье в Калифорнии, и наконец мы добрались до двери, за которой был тупик, где в огромных пластиковых контейнерах был мусор из «Макдоналдса». Я не сразу разглядел Жан-Мишеля Лефевра из бельгийского консульства, который лежал на грязном матрасе, вцепившись обеими руками в его края, словно он был Ионой, только что выбравшимся из чрева кита.
— Месье Лефевр неважно себя чувствует, — пояснил мне стройный русский юноша. — Я собираюсь принести ему что-нибудь выпить.
— Миша, — простонал бельгиец. — Принесите водки, — сказал он по-русски.
— Вы обращаетесь ко мне? — спросил я.
— Меня тоже зовут Миша, — сказал юноша и оставил нас наедине.
Бельгиец приподнялся на локтях и перекатился на спину, чтобы получше меня рассмотреть.
— Матерь Божия, — произнес он по-английски. — Какой вы большой! Даже больше, чем на фотографии капитана Белугина. Таких огромных мне не приходилось видеть.
— Да, я крупный мужчина, — ответил я.
Лефевр был блондин средних лет с красными глазами, заросший щетиной. Несмотря на приятный загар, приобретенный в Абсурдистане, где сочетались солнце, вода и песок, вид у него был изнуренный. То ужасное, что когда-то с ним произошло, случилось быстро, и последствия были необратимы.
— Итак, — ухмыльнулся Лефевр, — кто у нас хочет быть бельгийцем?
— Я. — Это он так пытается шутить? — Я заплатил капитану Белугину двести сорок тысяч долларов. Этого должно хватить на гражданство для меня и на рабочую визу для моего слуги. Все должно быть в порядке.
— Гм-м, — вымолвил бельгиец, подняв руку, которая сразу же бессильно упала. — Все хотят быть бельгийцами. А вот я не хочу быть бельгийцем — нет, сэр. Я хочу быть мексиканским сторонником Сапаты или черногорцем — в общем, кем-нибудь диким. — Зевнув, он почесал идеально белую переносицу. Я заметил, что у его ног лежат разбитые солнечные очки.
Миша, младший менеджер «Макдоналдса», вернулся с бутылкой водки «Флагман» и бумажным стаканчиком. Наполнив стаканчик, он осторожно наклонил Лефевру голову и влил дипломату в рот водку. Тот слегка захлебнулся, но основная часть алкоголя попала в организм, отчего загар быстро сделался красноватым.
— Кто вы такой? — спросил меня Лефевр, позволяя Мише вытереть себе лицо бумажной салфеткой с логотипом «Макдоналдса». — Что вы делаете?
— Я филантроп, — ответил я. — Занимаюсь благотворительным фондом под названием «Мишины дети».
— Вы что-то вроде педофила?
— Что? — вскричал я. — Как вы можете! Это просто ужасно! Всю свою жизнь я хотел помогать детям.
— Я просто подумал, потому что вы такой толстый…
— Прекратите меня оскорблять. Я знаю свои права.
— Вы еще не бельгиец, мой друг, — заметил он. — Я просто шучу. У нас в Бельгии проблема с педофилией. Большой скандал. Подразумеваются даже люди из правительства и полиции.
— Подозреваются, — поправил я его.
— Я подумал, вам нужно знать побольше о вашей новой стране, прежде
чем вы примете гражданство. Вы хотите что-нибудь еще узнать?Я поразмыслил над теми вещами, которые мне хотелось бы узнать о Бельгии. Их было немного.
— У вас эта королева Беатрикс, да? — спросил я.
— Нет, это в Голландии.
— И у вас постыдная история в Конго. Ваш Леопольд был чудовищем.
— Теперь он и ваш Леопольд, Вайнберг. НашЛеопольд. — Лефевр достал из-под матраса официальный конверт и попытался бросить в мою сторону, но конверт полетел в противоположном направлении и приземлился на контейнер для мусора. Миша номер два подобрал его и отдал мне.
Я попытался засунуть внутрь свою ручищу, но тщетно. Разорвав конверт, я извлек темно-красный бельгийский паспорт.
Я раскрыл его. Под бледной голограммой, изображавшей, как мне представилось, бельгийский королевский дворец, я увидел копию своей фотографии из ежегодника Эксидентал-колледжа. На ней я был двадцатидвухлетним толстяком, уже с двойным подбородком.
— За дальнейшей информацией о Бельгии обратитесь на сайт www.belgium.be, — посоветовал Лефевр. — У них есть также информация на английском. Вам нужно хотя бы знать фамилию нынешнего премьер-министра. Иногда об этом спрашивают в Иммиграционной службе.
— Он выглядит таким настоящим, — заметил я.
— Он и есть настоящий, — сказал дипломат. — Согласно официальным документам, вы стали гражданином Бельгии в Шарлеруа прошлым летом. Вам, иммигранту из России, было предоставлено политическое убежище. Вы были сторонником чеченцев или что-то в этом роде. Еврейский сторонник чеченцев — вот вы кто.
Я прижал паспорт к носу, надеясь почувствовать запах Европы — вино, сыр, шоколад, мидии, — запах Бельгии, столь отличный от запаха картошки фри в «Макдоналдсе». Но я ощущал лишь свое собственное благоухание — жаркий день, усталое тело, надежда, смешанная с осетриной.
— Он очень хороший, — сказал я.
— Нет, он не очень хороший, — возразил Лефевр.
— Ну что же, он очень хороший для меня. — Я пытался сохранять позитивный настрой, как это все время делают в Штатах.
Дипломат улыбнулся. Он сделал жест Мише номер два, чтобы тот опрокинул ему в рот водку из бумажного стаканчика. Между глотками он начал петь гимн моей новой родины:
^O Belgique, ^o m`ere ch'erie, `A toi nos coeurs, `a toi nos bras, `A toi notre sang, ^o patrie! Nous les jurons tous, tu vivras! Tu vivras toujours grande et belle, Et ton invincible unit'e Aura pour devise immortelle: «Le roi, la loi, lalibert'e!» [8]8