Ад, или Александр Данилов

— А в чём дело?

— С Гошей надо что-то решать! — Данилова бесили визгливые нотки в возмущённо-покровительственной речи учительницы. Ему подумалось, что этому в пединститутах учат — у его классной дамы были такие же.

— Извините, я не помню ваше имя-отчество, но я сейчас не могу, у меня больной на столе. Нельзя ли как-то перенести обсуждение моего сына?

— Сына?! — расхохоталась она. — Не смешите, сыном вам Георгий не является! — Данилов чуть не взревел, услышав это.

— Я являюсь законным представителем Гоши, единственным законным представителем. И если я говорю, что он мой сын, то так оно и есть.

— Вот мы вас и ждём именно как единственного законного представителя через полчаса.

Из телефона послышались гудки. Деваться Саше было некуда, вопрос с Гошей необходимо решить.

Отпросившись у заведующего, он направился к больному.

— Иван Кузьмич, тут у меня непредвиденные проблемы возникли, перенесём операцию на пару часов. Согласны? Или хирурга будем менять?

— Не согласен. Что случилось-то, Александр Дмитриевич?

— В школу вызывают, с сыном что-то. Я постараюсь быстро. Ещё обход не делал, вот вернусь, тогда сразу вас и прооперирую.

Пациент покачал головой.

— Переноси на завтра мою операцию, доктор. А то придёшь сердитый, расстроенный — другими-то со школьных разборок не возвращаются.

Подумалось, что он прав. Нет ничего хуже злого хирурга. Снова пошёл к заведующему и перенёс операцию. А дальше вызвал такси и через полчаса уже был в школе. Чувствовал, что на взводе. И не просто так: это же надо выдернуть врача практически от операционного стола…

Прошёл в приёмную и сразу в кабинет директора. За длинным столом восседали директор, классная руководитель и ещё три какие-то незнакомые Александру женщины. С директором и классной он познакомился, пока опекунство оформлял, а остальных первый раз в глаза видел.

Немного поодаль от стола стоял опустив голову Гошка и периодически зло поглядывал на собравшихся.

Саша мгновенно оценил обстановку, подошёл к Гошке, положил руку ему на плечо, подмигнул, давая понять, что он на его стороне, и произнёс:

— Здравствуйте. Надеюсь, вы мне сможете объяснить, что могло произойти такого, что может сравниться по важности с человеческой жизнью? — А потом обратился к мальчику: — Гоша, пойдём сядем.

Поймал испуганный взгляд ребёнка и, подтолкнув его к столу, заставил сесть рядом с собой. Судя по выражениям лиц присутствующих, Данилов сумел их шокировать.

— Вот именно, — встала одна из женщин, — речь пойдёт о человеческих жизнях, которыми вы тут умело бравируете.

— Представьтесь, пожалуйста, — спокойно прервал её речь Данилов.

— Вот то, что вы меня не знаете, о многом говорит! — продолжила наступление она. — Я — председатель родительского комитета класса! А вы ни на одном собрании ни разу не были.

— У нас бабушка ходит на собрания, да и деньги на все нужды класса мы сдаём всегда. Я же работаю. Так как к вам обращаться? — совершенно невозмутимо произнёс Данилов.

Женщина, как будто не слыша его, продолжала.

— Что вы знаете по поводу вчерашней драки?

— Знаю, что моего ребёнка избили и нападавших было не меньше трёх. А тут присутствует один лишь Гоша. Где остальные?

— Вашего ребёнка избили?! Да вы шутите! Это мой сын в больнице лежит. Неизвестно ещё, чем это всё обернётся! — Она перешла на визг, в то время как остальные присутствующие молчали.

Данилов вопросительно посмотрел на Гошу, а тот лишь покачал головой.

— Я его стукнул пару раз, ну я же должен был отбиваться! Что, прикажете стоять и ждать, пока меня убьют? Потому что плакать по мне некому? — Гошка говорил зло, отрывисто, а потом саданул кулаком по столу.

Данилов лишь накрыл его кулак своей рукой.

— Так в каком отделении ваш сын лежит?

— Вот видите, видите, какой он агрессивный! — продолжала вопить председатель комитета. — А я говорила, что таким не место у нас в классе. Таких в детский дом сдавать надо. Так нет, нашёлся покровитель, на мамаше его женился, чтоб дом отхапать, детей, видите ли, усыновил. Кому нужны чужие дети? Мы Гоше и одежду собирали, и бесплатное питание обеспечили. А он моего сына… Да я это так не оставлю, да я в суд подам! И попадёшь ты в колонию, ясно!

— Да заткните вы её уже наконец! — обратился Данилов к директору. — Гоша, как фамилия и имя её сына?

— Морозов Иван.

— Спасибо! — Саша достал телефон и набрал вызов заведующего детской хирургией. — Юрий Алексеевич, Данилов беспокоит. У тебя лежит Иван Морозов?

Саша включил смартфон на громкую связь.

— А что, его мамаша и тебя достала, да, Александр Дмитриевич? Тоже на меня давить хочешь? Так зря. Лежит Морозов, от греха подальше. Мамаша весь мозг нам выела, у пацана пару царапин, и всё, но вот под наблюдение по распоряжению главного положили. Требуют хотя бы сотрясение нарисовать, но я не стану. Выпишу после обеда с диагнозом «здоров».

— Спасибо, Юрий Алексеевич. — Данилов убрал смартфон. — Все всё слышали? Вопросы есть? Кстати, ради вот этой истерички вы меня из операционной выдернули. Оно того стоит? А вот какие травмы в драке получил Георгий, я могу рассказать и соответствующую документацию предоставить. К тому же мне теперь совершенно ясно, кто пытается дискредитировать меня в глазах Гоши. И ещё. Мы не нуждаемся в сборе вещей и бесплатном питании. Я в состоянии обеспечить мою семью всем необходимым. Это первое. Теперь второе. Гошины отец и мать воспитали достойного человека. Я уважаю Павла, и у меня прекрасные отношения с его матерью. Всё остальное, что касается моей семьи, к вам, всем здесь присутствующим, не имеет никакого отношения. Я — и только я — являюсь законным представителем ребёнка и все вопросы прошу решать только со мной, не устраивая суд пятерых взрослых над одним подростком. А теперь разрешите откланяться, мне пора на работу.

Он встал, взял Гошу за руку и вышел из кабинета.

— Рюкзак твой где? Сейчас поедем в больницу, посидишь в ординаторской, пока я все дела по работе решу. Потом вместе домой.

— Здорово вы их! — восхитился Гоша. — Бабушка бы меня отчитала.

— Речь дана человеку для отстаивания своих интересов, — усмехнулся Данилов, — и нечего почём зря кулаками махать. Слово — очень мощное оружие!

Они вместе вышли из школы и отправились в больницу. Один из вопросов был решён. Кто распускает сплетни, стало ясно. Главное, что у Гошки появилось сомнение в правоте высказываний матери Ивана. Ещё один маленький шаг к сближению.

Часть 42

О том, чтобы поваляться в постели до обеда, Асе в эти выходные пришлось забыть. В субботу с самого раннего утра, а если конкретней, то прямо в восемь часов, к ней во двор ввалился Данилов. С Катей, Гошей и Мишкой. В руках они несли какие-то сумки, вёдра, лопаты, грабли. В сумках оказались секаторы, пилы, молотки и прочий инструмент.

Ася перепугалась спросонья, услышав шум и голоса, выскочила на крыльцо в одной ночной рубашке, а как увидела незваных гостей, зарделась и в дом убежала переодеваться. Данилов же с компанией сходу принялся за работу: поправили деревянный забор, а как только Ася появилась, снова стали расспрашивать, где огород вскопать под грядки, какие деревья выпилить, какие обрезать, да что она сажать полезного собирается.