Ад в тихой обители

Уже возле самого дома детектив заметил нечто неприятно удивившее. Окно библиотеки было темным. Когда он уходил, всего минут двадцать назад, свет там горел. Он и спуститься в подземный коридор смог только благодаря этому падавшему на лестницу свету из библиотечной комнаты. Не то окно? Вчера днем, стоя в саду, сыщик специально взял себе на заметку, куда выходят окна нижних помещений. Окно библиотеки — крайнее слева. Но даже если он ошибся (а это вряд ли), ни огонька во всем левом крыле.

Кто-нибудь видел, как он уходил? И погасил свет, чтобы напугать его, подать знак: уезжай-ка подобру-поздорову! Считают, стало быть, что он пройдется тайным коридором до церкви и тем же путем явится обратно. Церковка ведь обычно заперта. А дверь возле библиотечного камина, двойная дверь, ведущая в подземный ход? По-прежнему открыта? Или успели захлопнуть ловушку? Может, вернувшись в дом, снова подняться и взглянуть? Открыто или заперто — вопрос сверлил его мозг все время, пока он ковылял к подъезду. Хотя думать о том, что означала бы закрытая дверь в подземелье, было довольно муторно.

Внизу дворецкий проверял щеколды на окнах.

— Добрый вечер, Маккена, — подошел сбоку Пауэрскорт.

— Ой, боже! Вы так неожиданно тут, лорд. Я думал, вы уже ушли спать. А я вот хожу, гашу везде свет на ночь.

— Вы знаете о потайном проходе из библиотеки? — в упор спросил Пауэрскорт, сомневаясь, однако, что дворецкий способен хоть единый раз ответить честно. — Кто еще здесь об этом знает? Мне довелось сейчас случайно обнаружить подземный коридор.

— Лорд, я минуту назад погасил в библиотеке свет, ведь там никого не было. Не стоило бы вам спускаться в эту темень. И вы спросили, кто тут знает. Так все про это знают в наших краях. Когда в дом приходили или приезжали гостить дети, мистер Юстас всегда водил их вниз. Я б на их месте там с ума сошел от страха. Да уж им, видно, нравилось.

— Ну хорошо, Маккена. Поднимусь, возьму книгу, которую оставил в библиотеке.

Пауэрскорт пытался вспомнить, как долго в подземелье его сопровождал свет, сочившийся из библиотеки. Представилось: уставленная книжными стеллажами комната, распахнутая дверь в потайной коридор и где-то поблизости мрачный, замученный его допросами дворецкий. Вот карауливший Маккена заходит и тушит свет… да, железная дверка наверняка заперта. Сейчас будет возможность убедиться. Детектив быстро вошел в библиотеку и глянул влево от камина. Подпертая двумя громадными томами, дверь была в том же положении, в каком он ее оставил. Выход из подземелья никто не закрывал. Вспомнилась фраза: «Так все про это знают в наших краях».

— Угадай, кто меня пригласил на ланч в четверг? — спросил Патрик Батлер, едва переступив порог, вешая пальто и шляпу в прихожей у Энн Герберт.

— Декан? Епископ? Хотя наш епископ подобного шалопая на ланч не позовет, — улыбнулась Энн, заваривая чай.

— Не угадала, — улыбнулся в ответ Патрик. — Бери выше, кое-кто поважней.

— Да кто ж у нас важнее декана и епископа? — пожала плечами Энн, нарезая кекс.

— Пауэрскорт! — гордо объявил Патрик Батлер. — Лорд Фрэнсис Пауэрскорт имеет честь пригласить меня на ланч в «Королевскую голову», в четверг, в час дня.

— Зачем это ему, а, Патрик? Уж не подозревает ли он, что ты как-то замешан в убийстве? — озабоченно нахмурилась Энн.

— Я бы предположил, — сказал Патрик великосветским тоном, — что лорду Пауэрскорту понадобился мой интеллект. Знание местной обстановки, психологии и прочее.

— Ты ведь не сыщик, Патрик, ты, по-моему, редактор газеты. Будь ты на месте детектива, ну зачем тебе вдруг ланч с редактором?

— Не знаю, не знаю, — задумчиво протянул Патрик. — Мало ли зачем. Скажем, навести справки или поговорить о влиянии какой-либо публикации. Множество тем для обсуждения.

— Есть новости о бедном хористе, убитом в Певческой столовой? — спросила Энн, глядя на молодого человека и думая, как бы подвигнуть его на покупку новых рубашек. Воротнички износились до неприличия. Сейчас не стоит, ему не до того, но надо найти подходящую минуту и обязательно поговорить на эту тему.

— Насколько мне известно, новостей нет, — ответил Патрик, не подозревая о жестоком приговоре его рубашкам и воротничкам. — С утра перекинулся словом с одним полисменом, инспектором Йейтсом. Забавно он сказал, жаль — просил не печатать. «Вы посмотрите, говорит, на этих самых певчих, когда они поют. Каждый день в храме так голосят, что силой не заткнешь. А подойди, когда они на отдыхе? Рты на замок, и ни черта! Ни звука».

Лорд Фрэнсис Пауэрскорт вновь совершил короткую прогулку по уже привычной трассе между Ферфилд-парком и владениями доктора Блэкстафа. Только на этот раз он дошагал до самого крыльца своего сельского соседа и вошел в дом, чтобы увидеться с радушным доктором в его гостиной, среди впечатляющей коллекции образов медицины.

— Скажите, доктор, вам известно насчет потайного прохода из библиотеки в церковь Ферфилд-парка?

Хотелось проверить утверждение дворецкого «все знают в наших краях».

— О да, — сказал доктор, — у нас об этом практически всем известно. А как узнали вы?

— Случайно обнаружил прошлым вечером. — Пауэрскорт с благодарной улыбкой взял стаканчик виски. — И очень заинтересовался, так как отсюда следует, что любой посторонний мог ночью незаметно пробраться в дом. Из сада через церковный люк подземным коридором прямо в библиотеку. Вы согласны?

— Вполне возможно, допускаю. Ваш интерес обусловлен чем-то конкретным?

— Подозрением нанявшей меня миссис Кокборн. Ей кажется, что смерть брата была насильственной. До сих пор я воспринимал ее тревогу весьма скептически, ибо в убийцу из числа домашних слуг не верил и знал о прочно запертых дверях и окнах. Теперь иначе. От библиотеки до спальни мистера Юстаса, как вы хорошо помните, лишь несколько ступенек по задней лестнице.

Пауэрскорт сделал паузу и пристально посмотрел в глаза сидевшему напротив Блэкстафу.

— Вы меня понимаете, доктор?

— Прекрасно понимаю. Только не вижу, какое отношение это имеет к смерти Джона Юстаса. Он, я вам говорил, скончался здесь, у меня.

— Но убить канцлера могли в собственном доме, а затем кто-нибудь из слуг, тот же дворецкий, мог принести его мертвое тело сюда. Разве такой вариант невозможен?

Доктор Блэкстаф улыбнулся.

— Профессия медика, мой друг, — сказал он, — приучает рассматривать всевозможные интерпретации того или иного случая. Я полагаю, вы с большой долей вероятности могли бы предположить, что покойную королеву Викторию убили агенты вражеских держав. Но относительно кончины Джона Юстаса я по-прежнему заявляю: он умер здесь, вот в этом самом доме.

Пауэрскорт изменил тактику.

— Вы слышали, доктор, о гибели хориста Артура Рада, которого задушили на кухне Певческой столовой?

Блэкстаф кивнул.

— И обсудили это, разумеется, с вашим коллегой, осматривавшим труп доктором Вильямсом?

Можно было не сомневаться, что уважаемые эскулапы перебрали все подробности жуткой кончины певчего. Медики осторожны и деликатны, беседуя с пациентами и прочими непосвященными, а друг с другом они болтливы так же, как адвокаты в своей компании.

Реплика Блэкстафа разочаровала:

— Мы с Грегори Вильямсом на этой неделе еще не встречались, я увижу его только в субботу, на вечере у епископа.

Любопытно, невольно задумался Пауэрскорт, чем развлекают на епископских вечеринках? Экзаменуют на знание имен пророков в Ветхом Завете? Или спрашивают, какая казнь египетская состоялась раньше: «смерть всех первенцев» либо «нашествие саранчи»? Детектив отогнал посторонние мысли.

— Хочу открыть вам, доктор, тщательно охраняемый секрет. В газете была не вся правда. — Пауэрскорт помолчал. — Беднягу нашли обугленным в кухонном очаге. Сначала его убили. Затем тело насадили на длинный железный вертел. Потом разожгли большой огонь и усердно, неустанно поворачивая над пламенем, жарили часов пять-шесть. Жарили, как быка или оленя. Не вам объяснять, что стало с его плотью.