Ад
Шрифт:
Денис поднял голову и солнечно улыбнулся.
– Ладно, пап. Зато мы начинаем новую жизнь, верно?
– Верно, сынок, – улыбнулся в ответ Родислав. – Я тебе обещаю: эта новая жизнь совершенно точно не будет хуже прежней. А если нам с тобой повезет, то она будет и лучше.
– А нам обязательно повезет! – весело подхватила Юля. – Потому что мы трудностей не боимся. Да, Дениска?
Родислав помог сложить и упаковать все вещи, принес из кухни моток веревки и связал многочисленные книги стопками. За все время сборов Даша ни разу не заглянула в комнату брата и не поинтересовалась, что происходит.
Зажужжал мобильник Родислава – водитель микроавтобуса сообщил, что стоит у подъезда. Родислав попросил его подняться и помочь отнести вещи и связки книг в машину.
– Я забираю Дениса, – сказал он Даше. – Он будет жить у меня.
Девушка даже не повернулась.
– Давно пора, – ответила она с равнодушной улыбкой. – Катитесь.
– Ты не простишься с братом?
Она пожала плечами и ничего не сказала. Когда Юля выкатила коляску с Денисом, Даша наконец отвернулась от стены.
– Будь счастлив, Денис. Я тоже иду к счастью. Жаль, что ты не можешь идти моим путем.
Родислав ждал, что Даша подойдет к брату и хотя бы обнимет его на прощание, но она так и не встала с дивана.
Разговор с дочерью дался Любе нелегко. Впервые за долгие годы пришлось сказать правду о второй семье Родислава. Леля слушала молча, за голову не хваталась, страдание не изображала, только делалась все мрачнее и мрачнее.
– Вот, значит, как, – сказала она, когда Люба закончила. – Двадцать пять лет наша семья жила во лжи. Четверть века. Четверть века, мама! Двадцать пять лет вы изображали счастливых любящих супругов, и все это время ты знала, что у отца есть другая семья и в этой семье двое детей. Ты отпускала его к любовнице и принимала обратно. Очень мило! Теперь я понимаю, почему мне все эти годы было так плохо! Я нутром чуяла ваше постоянное вранье, вашу фальшь, ваше притворство, и все не понимала, почему же мне так неуютно. Что-то меня все время беспокоило, грызло, не давало спать. Теперь я знаю, что это было.
– Лелечка, прости нас с папой. Теперь уже ничего нельзя вернуть назад. Как случилось – так и случилось. Речь идет о том, что с сегодняшнего дня папин сын будет жить с нами. Я очень прошу тебя принять его достойно. Мальчик ни в чем не виноват. Мы с папой виноваты перед тобой, даже Лизу можно было бы считать в чем-то виноватой, но Денис тут ни при чем. Он просто родился. И он твой кровный брат, не забывай об этом.
– Ты думаешь, он сможет заменить мне Колю? – с вызовом спросила Леля. – Или тебе?
Люба почувствовала, как острое зазубренное лезвие поворачивается в ране.
– Так вопрос не стоит, – сдержанно ответила она. – Коли больше нет, и никто не собирается его никем заменять. Денис – сын твоего отца, и он нуждается в помощи. Он не виноват в том, что родился, и в том, что стал инвалидом, и в том, что его мать покончила с собой, и в том, что его сестра попала в руки к сектантам, которые ловко манипулируют ею в целях завладения собственностью. Он ни в чем этом не виноват. Я прошу тебя помнить об этом и вести себя по-человечески.
Каждое слово причиняло Любе невыразимую боль, у нее начала
кружиться голова, но она терпела и старалась не показывать, как ей плохо. Сейчас приедут Родислав с Денисом и Юленькой, и нужно быть гостеприимной хозяйкой.– Помоги мне приготовить комнату на первом этаже, – попросила она Лелю.
– Гостевую? Которая для деда?
– Да.
– А если дед приедет?
– Если дедушка останется ночевать, мы его положим на втором этаже. Денис на коляске, неужели ты не понимаешь? А дед, слава богу, пока еще на своих ногах.
– Интересно, а что ты скажешь деду и тете Томе про Дениса? Опять какую-нибудь ложь? – прищурилась Леля.
– Тетя Тома все знает. А дедушка, – Люба вздохнула, – ну что ж, ты права, придется солгать. Скажем, что это папин родственник по линии Евгения Христофоровича.
– То есть ты и меня собираешься втянуть в вашу фальшивую семейную идиллию?
Больше всего на свете Любе хотелось сейчас закричать на дочь, разбить посуду, уйти в свою комнату и хлопнуть дверью. И ни с кем не разговаривать. И никого не видеть. И чтобы все кончилось навсегда.
– Леля, – терпеливо произнесла она, – помоги мне, пожалуйста. У нас мало времени. Я очень надеюсь, что у тебя хватит такта и деликатности не выяснять отношения при гостях.
– Разумеется, – усмехнулась Леля. – Я только хотела бы знать, надолго ли это? На месяц? На год?
– Денис будет жить здесь столько, сколько нужно, – сухо ответила Люба. – Отец сам решит, останется его сын здесь насовсем или будет жить отдельно.
– И ты готова ухаживать за ним, кормить, стирать его вещи? Это все-таки сын папиной любовницы, ты не забыла? Неужели тебя это не ломает?
– Не знаю, – пожала плечами Люба, – я не пробовала. Попробую – узнаю.
– А что значит – Денис будет жить отдельно? – не унималась Леля. – Вы что, собираетесь покупать ему квартиру? Не слишком ли жирно? Даже у меня нет отдельного жилья, а у него, выходит, будет?
– Будет так, как решит папа, – твердо ответила Люба. – Я не знаю, как он решит, но твои интересы в любом случае не пострадают. И вообще, мы с папой это еще не обсуждали. Всё, дискуссия окончена. Пойдем готовить комнату.
Когда появились Родислав с Денисом и Юлей, комната была готова, а в столовой накрыт ужин. Водитель помог перетащить вещи и наотрез отказался от предложенных Родиславом денег.
– Андрей Сергеевич предупредил, что он сам за все заплатит.
– Да он не узнает ничего. Берите, – уговаривал его Родислав.
Но водитель твердо стоял на своем и денег не взял. Люба отвела Юлю в сторонку.
– Юлечка, ты останешься у нас на ночь?
Девушка удивленно взглянула на нее.
– Что вы, нет, мне нужно домой.
– Я думаю, было бы правильно, если бы ты осталась, – продолжала Люба.
– Зачем?
– Это будет первая ночь Дениса на новом месте. Сегодня произошло много всего, у него был трудный день, он расстался с сестрой, с привычным местом, с родным домом. Ему будет сложно одному. Если ты останешься, он будет рад, я уверена. И потом, нужно помочь разобрать вещи и разложить по своим местам. Кто же лучше тебя с этим справится?
– Но я не знаю, – заколебалась Юля. – Как родители… Я всегда дома ночую. Они не разрешат.