Ада

Взять с собой документы, деньги, ценные вещи, а также теплую одежду, белье и продовольствие на три дня.

Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян.

Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян.

Арийские жители местечка ( украинцы и русские ) призываются доносить о жидах, не исполнивших этого приказа».

– Тут ещё на украинском и немецком.. – Сказала Ада, закончив читать.

– Там тоже самое. – Хмуро ответил отец и перевел взгляд на Анну, которая сидела, прижав руки к лицу.

– Это что же такое, Хаим? – Едва слышно спросила она, не отрывая от него взгляда. – Откуда это у тебя?

Отец шумно вздохнул.

– Висит на всех столбах. – Негромко ответил он. – И ходят эти, новые, полицаи – всем раздают. Мне в мастерской дали.

– И что же теперь будет, Хаим?

– Не знаю, Анна, не знаю.

Отец замолчал. Впервые за все время Ада видел отца таким растерянным.

– Сегодня к нам в мастерские приезжал какой-то офицер, с солдатами. Говорил, что будет проводиться перепись всех евреев. Затем, после переписи, всех евреев с детьми, как элитную нацию, вывезут и переселят в безопасное место. – Отец вздохнул. – Даже не знаю. Но на сборный пункт придется пойти – иначе расстрел.

Он хотел ещё что-то добавить, но тут громко хлопнула дверь и домой зашла вся заплаканная Ганя. По её лицу крупными каплями стекали слезы, которые она вытирала рукавом, но они все текли по щекам. Она сердито хлопнула дверью и уселась на стул в углу.

– Что случилось, Гануся? – Анна подошла к дочери и положила руку ей на плечо. Ганя сердито отмахнулась.

Анна беспомощно посмотрела на Хаима, тот лишь задумчиво посмотрел на дочь.

– Что произошло, солнышко? – Ласково повторила Анна.

По лицу Гани было видно, что она едва крепится, и наконец не выдержала. Слезы хлынули потоком и девочка горько заплакала. Анна обняла дочь.

– Ну же, моя хорошая, расскажи мне.

– Меня мама Маши прогнала. – Всхлипывая, рассказывала Ганя. – Сказала, что делать мне у них нечего. И что теперь всех нас прижмут и покажут наше место. Мама-а-а, – в голос заплакала девочка, – почему она так сказала? Ну что я ей сделала?

Анна как могла, утешала дочку, прижав к себе и нашептывая ей ласковые слова. Отец мрачно сидел на стуле, молча глядя в стену перед собой. Аде стало страшно, от этого бессилия, её затрясло, как от мороза, несмотря на то, что в доме было тепло.

Глава 3

Распоряжение шефа управления безопасности СС Гейдриха о переселении евреев, 27 сентября 1939.

В целях обеспечения надлежащих условий для контроля и последующей депортации евреи должны быть переселены в гетто. Необходимо в кратчайшие сроки (в течении трех-четырех недель) изолировать евреев-торговцев, в настоящее время проживающих и работающих в сельской местности. Их местонахождение и порядок передвижения должны быть согласованы с вермахтом в целях обеспечения безопасности при снабжении войск.

План действий.

Немедленно приступить к переселению евреев в города.

Депортировать евреев из Рейха в Польшу.

Депортировать оставшихся цыган в Польшу.

Приступить к систематической депортации евреев с территории Германии товарными поездами.

Назавтра собирали вещи. Уложили теплые вещи, документы, деньги и те небольшие ценности, что были дома: пару серебряных ложек, серьги и колье, доставшиеся маме от бабушки, деньги и несколько безделушек, имевших ценность только для родителей.

– Вот так. – Грустно вздохнула мама. – Столько лет прожили, и больших ценностей не нажили.

Отец подошел к маме, обнял её ласково за плечи и нежно сказал.

– Не переживай. Вот сидят наша с тобой ценность. – Он кивнул на детей. – Будем живы – наживем. – Отец подмигнул Аде, которая сидела, обняв брата Даниила.

Сама Ада давно собрала те вещи, которая ей указала мама, и теперь молча наблюдала за суетой вокруг. С улицы послышался заливистый свист. Девочка слегка вздрогнула и крепче прижала к себе брата. Свист повторился ещё и ещё. Ада умоляюще посмотрела на мать, которая делала вид, что ничего не слышит. Наконец она не выдержала.

– Иди уж. – Кивнула мама на дверь. – Не успокоятся ведь.

Ада выбежала из дома. За забором, оглядываясь по сторонам, стояли Сёмка и Витька. Они обрадовались девочке и переглянулись между собой. Ада неторопливо подошла к ребятам и без улыбки посмотрела на них.

– Ну, – поведя глазами, спросила она, – чего тут свистите?

Мальчишки переступили с ноги на ногу.

– Ну мы это. – Смущенно пожал плечами Витька. – С тобой попрощаться хотели. Ты же вроде как уезжаешь.

– Ну так прощайтесь. – Сказала Ада.

Ребята ещё больше засмущались.

– А ты приедешь еще когда-нибудь? – Вдруг выпалил Сёмка.

Ада тяжело вздохнула, враз растеряв всю свою надменность.

– Сёма.. – Устало произнесла она. – Ну откуда я могу знать? Мы ещё даже не уехали.

– А может, ты не поедешь? – Грустно протянул Сёмка.

– Ты объявление читал? – Спросила его Ада. – Если я не поеду, то это будет плохо.

Она глубоко вздохнула, пытаясь скрыть враз защипавшие от слез глаза. Ада сердито отвернулась, стараясь не глядеть на мальчишек.

– Мы тебя проводим немного. – Сиплым голосом сказал Витька. Ада безразлично дернула плечом, не говоря ни слова. Она повернулась и пошла в дом. Дома уже все было готово. Отец стягивал ремнями разбухший чемодан, мать тоскливо оглядывала комнату, проверяя – все ли уложено. Ганя и Даниил сидели на сетке кровати и покачивались вверх-вниз, весело поглядывая друг на друга. Мебель в доме они накрыли чехлами и Ада ещё раз оглядела комнату, ставшую вдруг такой чужой.

– А что же с домом будет, Хаим? – Спросила мать, глядя на отца.

Отец потуже затянул ремень на чемодане и застегнул пряжку. Разогнувшись, он достал из кармана носовой платок и вытер выступивший на лбу пот.

– Закроем. – Ответил он. – А ключи есть у соседей. Присмотрят, если что. Они мне обещали.

Мать успокоено замолчала.

– Ну что, присядем на дорожку? – Вопросительно сказал отец и первым присел на стул. К нему подбежали Ганя и Даниил и подсунулись под руки, с двух сторон, обняв отца. Мать присела на другой стул, а Ада опустилась на кровать.