Адам не женится на Еве

– Эту соплю подозреваешь в убийстве? Да кто ты такой есть?..

– Вы полегче, – вставил Олег.

– А ты вообще не в счет, не с тобой разговариваю! – отмахнулся от Олега Игнат Ефимович.

– Он, между прочим, тоже следователь, – поставил его в известность Катков, что не возымело никакого действия на деда.

– Следователь?! – разъярился Игнат Ефимович. – Так и следуйте закону, а не девчонку беззащитную в убийцы записывайте. Ишь, придумали! Знаем, как вы на порядочных людей вешаете уголовщину, знаем!

– А что вы так разволновались, если девушка вам не знакома? – закуривая, спокойно спросил Катков. – Или все же знаете ее?

– Девушку Зося зовут? – вставил Олег.

– Знаешь что? – неожиданно успокоился Игнат Ефимович и подался корпусом к Каткову, игнорируя вопрос следователя-молокососа. – Сажай меня в кутузку. Ничего я тебе не скажу.

– Должен предупредить, это место не для пожилых людей… – гнул пунктиром свою линию Катков.

– Слушай, ты в войну мальцом голодал? – («Начался экскурс в великое прошлое», – подумал Катков, сбрасывая пепел в пепельницу.) – Босиком по морозу от бомбежек убегал? Ты целинные земли поднимал? В зерно зарывался по горло, чтоб не подохнуть от холода? А чего тогда пугаешь? Мне шестьдесят девять, я такого навидался, что ничего уж не боюсь, кутузки вашей тем более. Сажай.

– Ну, то, что вы хорошо знаете девушку, я понял, – сказал Катков, неспешно выводя авторучкой на листе слова. Сажать деда он не собирался, а попугать – дело святое, причем ненавязчиво попугать, без видимых угроз. – Если подтвердится ее участие в преступлении, то вы, Игнат Ефимович, будете проходить как соучастник. Укрывательство подозреваемой – это соучастие в преступлении. Паспорт у вас с собой?

Игнат Ефимович достал паспорт, протянул его следователю, который принялся изучать страницы и записывать данные, говоря:

– Так и быть, из уважения к возрасту дам вам время подумать, вы должны понять серьезность положения. Но подписку о невыезде из города оформим.

– Летом я живу на даче, – поставил его в известность дед. – Это выезд за пределы города?

– Дачи входят в черту города, так что бегством считаться ваше проживание на даче не будет, только оставьте точный адрес. Телефоны имеются? Домашний, сотовый?

– У нас, как у людей, все имеется.

Катков взглянул на него с любопытством. Далеко не часто встретишь пожилого человека, у которого все имеется, обычно он слышал одни жалобы, мол, жить стало плохо пенсионерам.

– Напишите номера, – пододвинул к нему чистый лист Катков, положил авторучку. – Вы должны явиться по первому нашему… приглашению. Идите.

Старик ушел с явным недоумением, а Катков хихикнул, потирая руки:

– Видал? Есть в стариках стержень, есть. Но не у всех. Иной раз такие гнусные персонажи попадаются, век бы не встречал.

– Надо было под протокол… – высказался Олег.

– Вот этого не надо. Нам важен результат, а не протоколы. Ну, оштрафуют старика за мародерство у отделения милиции, мы только настроим его против себя. А результат близок. Дай команду оперативникам, чтоб выяснили состав семьи Игната Ефимовича… – Катков заглянул в запись, прочел фамилию: – Гуйвы. Поставим его телефоны на прослушку, последим за дачей. Давай, давай, шевелись.

Едва за Олегом захлопнулась дверь, Катков подплыл к шкафу, налил в рюмку водки, выпил. Ух и хороший денек выдался – деда сам всевышний послал. Подумал и выпил еще, после захлопнул шкаф.

Тем временем Игнат Ефимович забрался в машину и позвонил внучке, но она не взяла трубку.

– Мерзавкина дочь! – выругался он, берясь за руль. – Ну, я тебе задницу надеру! Попадись только! Куда ж ты вляпалась, а?

Вернулся Богдан, и не один. Привел старичка с выправкой белогвардейца, одетого в дорогой костюм, вместо галстука шейный платок, на безымянных пальцах по золотому перстню с камнями. При всем при том ему не хватало черного балахона и косы, получилась бы ходячая смерть – эдакая ожившая иллюстрация из книги, – до того он был худой. Поставив зонт-трость в угол, старик улыбнулся Дане:

– Андриан Викентьевич.

– Дана, – сказала она, пожав прохладную ладонь.

– П… п… проходите, – пригласил его Богдан.

– Ты доктора привел? – шепотом спросила Дана, заподозрив, что Богдан решил сдать ее в психбольницу и позвал врача поставить диагноз.

– Он ме… мед… Где сейф?

– Там, – недоуменно указала она.

Сейф возвышался на середине комнаты, вокруг него величественно ходил Андриан Викентьевич, потом вдруг обратился к Дане:

– Значит, вы, моя дорогая, забыли код?

– Д-д-да, – вымолвила Дана. Наверное, она заразилась заиканием от Богдана, но сообразила не задавать вопросов, чтобы не очутиться в неловком положении перед странным незнакомцем.

А он снял пиджак, небрежно кинул его на кресло и уж совсем неожиданно… лег на живот перед сейфом, подпер кулаками подбородок. Пролежал он так несколько минут, насвистывая и разглядывая сейф.

– Приготовьте-ка мне чашечку крепкого кофе, – попросил Андриан Викентьевич, расстегивая манжеты и закатывая рукава белой рубашки. – С одной ложечкой сахара.

Богдан подтолкнул Дану к кухне, она с готовностью подошла к плите, чиркнула спичкой, но он отстранил ее. Не доверяет варить кофе – и пожалуйста, Дана устроилась на стуле, от чувства вины она избавилась сразу же после инцидента с Лилей, осталось наладить прежние отношения, а лучший способ – сделать вид, будто ничего не произошло:

– Богдан, а он кто? – И Дана указала большим пальцем в сторону комнаты.

– Наш к… клиент.

– Он умеет открывать сейфы?

Богдан имеет вполне оправданную привычку разговаривать кивками, но сейчас он стоял к ней спиной. Возможно, ему неважно, видит Дана его молчаливое «да» или не видит, вероятно, он и не думал демонстрировать свою неприязнь. Только Дана посчитала утвердительный кивок «спиной» нежеланием с ней разговаривать, значит, он здорово обиделся, это плохо. Единственный, кому она доверяет полностью, – Богдан. Его нельзя потерять, что с ней-то будет?

– Сердишься на меня? – спросила она робко. Он отрицательно мотнул головой, не повернувшись. – Сердишься, потому и привел открывателя сейфов. Хочешь избавиться от меня, да?

– Г… глупости.

Ну, да, он же тактичный человек, не может сказать прямо в лоб: убирайся к чертовой матери. Правда, иногда намекает. А Дана намеков не хочет понимать.

– Богдан, – протянула она, – прости меня, я не хотела рассорить тебя с Лилей. (Очень хотела, потому и завернулась в полотенце голой, чтоб Лиля подумала именно то, что она подумала.) Ну, пожалуйста, прости…

– Ты п… п… права, – сказал он не совсем дружелюбно, но хотя бы без зла. И наконец-то повернулся лицом, отнюдь не свирепым. – Она д… д… должна верить м… мне.

– А я про что! – воодушевилась Дана. – Ну, как можно, не разобравшись, психовать? Это, конечно, не мое дело, но твоя Лиля мне не понравилась.

– Зак… крыли тему.

– Хорошо. А ты запомни: все, что ни делается, – к лучшему.

– Т… труп в багажнике т… тоже к… к… лучшему?

– Сравнил! Это совсем…

– Господа! – позвал из комнаты Андриан Викентьевич.