Адепт не хуже прочих

Но – ерунда! Когда бил по зачарованному навесному замку приходилось куда хуже, поэтому лишь головой мотнул. Заруба озадаченно хмыкнул, кивнул и как-то очень уж неторопливо повторил мой собственный жест. Я уловил момент удара и прикрылся отторжением, бросив в него всю энергию, которую только сумел в себя вобрать – ещё успел уловить, как сминается и рвётся выставленная защита, а уже миг спустя кубарем покатился по земле.

– Не безнадёжен, – отметил наставник и скомандовал: – Третий!

Я только поднялся на ноги, когда черноволосый крепыш шагнул вперёд и врезал от плеча, будто бил не приказом, а кулаком. И вновь мне удалось выбросить из себя небесную силу точно в нужный момент.

Отторжение!

И – лишь качнуло!

Да, черти драные! Выкусите!

– Четвёртый! – коротко бросил Заруба.

Краешком глаза я уловил резкое движение сбоку и чуть не угадал с направлением удара, но в итоге меня разве что крутануло вокруг себя. Не плюхнулся на задницу, устоял на ногах.

– Пятый!

Я даже успел заметить вскинутую руку и толкнулся навстречу удару своей волей, да только безнадёжно с этим запоздал.

Щёлк! И белый день сменился чернильной мглой забытья.

Очнулся на хирургическом столе. Перед глазами всё плыло, но это не помешало разглядеть холёную физиономию приютского врача. А вот спросить, что со мной, не удалось – попросту не сумел произнести ни слова. Челюсть не ворочалась. Напрягся – и вновь потерял сознание, но почти сразу вынырнул из забытья, поэтому и расслышал традиционный вопрос Грая:

– Ну-с и как показал себя наш юный друг?

– Отвратительно! – буркнул Заруба. – И первого круга не продержался!

– Печально такое слышать, – вздохнул Грай. – Ладно, посмотрим, что можно сделать.

Сделал он в итоге очень даже немало. Перво-наперво заморозил мне каким-то вонючим препаратом лицо, а затем вернул на место свёрнутую набок челюсть. Знавал я босяков, которым прилетало свинчаткой – на людей они потом ещё долго не походили, а меня по высшему разряду пользовать взялись. Встал с хирургического стола как новенький. Ни тебе отёка, ни распухших губ. Рот, правда, непривычно закрываться начал, но это пустяки.

– Неумехам и слабакам ничего хорошего в этой жизни не светит! – невесть с чего поведал мне Грай, споласкивая под рукомойником окровавленные ладони.

Я провёл языком по зубам, обнаружил с пяток прорех и кивнул.

– Учту, – хрипло выдохнул и опёрся на стол в попытке перебороть головокружение.

– И вот ещё что, юноша: если вас каждый день станут приносить ко мне в таком состоянии, очень скоро ничем помочь не смогу. – Он стряхнул капли с ладоней и позволил себе намёк на улыбку. – Придётся умыть руки!

Меня начало потряхивать, но совладал с эмоциями и обуздал гнев.

Страшно не было. Не стоит загонять крысу в угол, а босяк – та же самая крыса, только много опасней. Ещё поглядим, кого следующим врачу пользовать придётся…

Вопреки ожиданиям, в камеру меня не вернули – вместо этого увели обратно на двор. Заскорузлая от засохшей крови роба неприятно тёрла кожу, а лицо к этому времени всё же опухло, и при моём появлении давешняя пятёрка неофитов начала втихомолку давиться смехом.

– Продолжаем! – объявил Заруба. – Первый!

Я прекрасно помнил очерёдность, с которой по мне шибали приказами юнцы, поэтому среагировал на возглас наставника без малейшего промедления. Небесной силе открылся загодя, и сейчас просто вскинул руку и вытолкнул её из себя.

Получай!

Паренька сшибло с ног, он рухнул на песок как подрубленный. Дальше можно было ожидать чего угодно, поэтому я спешно вдохнул в себя энергию и с этим откровенно перестарался: лёгкие аж загорелись огнём, навалилось головокружение. Но всё же совладал с дурнотой и уже начал формировать приказ отторжения, когда Заруба коротко выдал:

– Второй!

Команда наставника оказалась для оторопевших неофитов столь же неожиданной, сколь и для меня, вот только я и безо всяких распоряжений намеревался поквитаться за выбитые зубы, а они – растерялись.

– Второй, кому сказано! – только ещё взревел Заруба, а я уже катнул по песку чугунный шар и в два быстрых шага сблизился с только-только начавшим разворачиваться ко мне юнцом. Мудрить не стал и со всего маху врезал тому по носу кулаком.

Хрустнуло, брызнула кровь, паренёк вскрикнул от боли и зажал ладонями разбитое лицо. Приложить бы его ещё разок, да уже прозвучало:

– Третий!

Черноволосый крепыш лишь казался медлительным тугодумом, шибанул он по мне без малейшего промедления, будто готовился заранее.

Отторжение!

Мой приказ оказался сильней, я даже не покачнулся, и сразу:

– Четвёртый!

Ударили мы одновременно. Вот только если я ещё и скакнул в сторону, уходя из-под удара, то неофит поставил блок. Меня перетряхнуло отдачей, его качнуло откатом собственного защитного приказа.

– Ещё! – рявкнул Заруба.

Юнец потянул в себя силу, а я задействовал отработанную на зачарованном замке связку и вскинул левую руку.

Получай!

Паренька не сшибло с ног, он лишь сделал шаг назад, но хватило и этого.

– Пятый! – объявил Заруба.

Черти драные! Тот уже держал меня на прицеле, а я стоял к нему вполоборота, ещё и пустой как барабан. Ни крупицы энергии!

На затылке шелохнулись волосы, я неведомым чутьём определил момент удара и ничком повалился на землю. Робу на спине будто порыв ветра рванул, но и только.

– Ещё! – рыкнул Заруба.

Я извернулся на песке и будто воочию увидел, как вспыхнула незримым оранжевым сиянием аура потянувшего в себя небесную силу юнца. Врезать бы ему, да гадёныш закрылся отторжением – не пробить. Пришлось пойти ва-банк и запустить в чужое сознание щупальца своей воли.

– Замри!

Что-то подглядел у приютских воспитанников, что-то растолковал Первый, и даже так многое пришлось додумывать, поэтому отнюдь не рассчитывал на безоговорочный успех, но ощутил упругое сопротивление чужого энергетического тела, вцепился в него и надавил, заставив паренька оцепенеть. Правда – всего лишь на миг. А дальше ровно доской по уху вмазали!

– Нет! – во всю глотку гаркнул взбешённый Заруба. – Никакой паршивой зауми! Только честная драка! Только удар и отторжение! – Он тут же остыл и зло бросил: – Всё, закончили!