Адепт.Сокровища тамплиеров

Гроб опустили в могилу. Сначала сыновья, а затем каждый, кто хотел отдать последнюю дань уважения покойному, бросили по три пригоршни праха на крышку гроба. Совок, которым его набирали, не передавали из рук в руки, а клали на землю в знак того, что горечь утраты никогда не пройдет. Тишина нарушалась только скрежетом совка по случайным камням и звуком падающих комьев, вначале звонким, а потом, когда могила стала наполняться, едва слышным. Воткнув лопатку в могильный холм, Синклер отступил в толпу.

Когда могила была насыпана, раввин произнес короткую молитву, и собравшиеся стали читать псалом. Потом вперед вышли Питер и Лоренс, впервые вознося кэддиш - древнюю заупокойную молитву, которой Натан когда-то научил и Адама.

– Yisgadal v'yiskadash sh'may rabbah, - читали они вдвоем, - b'olmo d'hu asid l'is-chadosho... Да возвысится и освятится великое Имя Его!
– в мире, который будет обновлен, где Он воскресит мертвых и поднимет их на вечную жизнь... И будет Он, Святой и Благословенный, обитать там в царстве Своем и в великолепии Своем при жизни вашей и в ваши дни и при жизни всего дома Израиля. И скажем: Оймен! Да будет Имя Его великое благословенно во все века. Да будет благословенно, возвышенно, превознесено, возвеличено и прославленно Имя Святого, благословен Он, превыше всех благословений и песнопений, восхвалений и утешительных слов, произносимых в мире. И скажем: Оймен! Да пребудет с небес великий мир и жизнь нам и всему Израилю. И скажем: Оймен! Osen shalom bimeromav, Hu уа 'aseh shalom, alenu v'al Kol yisroel; v'imru amen.

– Оймен, - в один голос ответили присутствовавшие в подтверждение прозвучавших слов.

Затем последовали еще одна молитва и заключительный псалом. Церемония завершилась древней формулой утешения, адресованной членам семьи: "Ha 'makom yenachem et'chem b 'toch she 'ar avelei Tziyon vi 'Yerushalayim. Да утешит вас Всемогущий Бог и всех скорбящих Сиона и Иерусалима".

Адам пропустил поток людей, направляющихся в сторону своих автомобилей. Несколько человек задержались у могилы. Склонив головы, они клали на холм мелкие камешки. Синклер вспомнил, что таков израильский обычай, в котором живые просят прощения у покойного за причиненные обиды. Наклонив голову, он дал обещание, что выполнит свою миссию, хотя в настоящее время она казалась почти неосуществимой.

Постояв немного, Синклер повернулся и пошел прочь, направляясь к своей машине. На полпути его перехватил Питер Финнс, оставивший мать на попечение младшего брата, и отвел в сторону.

– Еще раз спасибо, что вы были с нами, Адам, - тихо сказал он. Затем, поколебавшись, добавил: - Не ожидал, что вы так хорошо знакомы с иудейской традицией. Ваш иврит превосходит даже мой.

– Этим я обязан твоему отцу, - ответил Адам с грустной улыбкой. Однажды, когда я еще был студентом Кембриджа, утонул мой близкий друг. Тогда я попросил Натана научить меня кэддишу. Думаю, это одна из тех универсальных молитв, которые идут из самого сердца человека. Твой отец всегда утверждал, что желание общаться с Богом одинаково у всех духовно развитых людей вне зависимости от их формальной принадлежности к той или иной конфессии.

– Да, это похоже на отца, - согласился Питер.
– Ему повезло, что у него был такой друг, как вы. Уверен, что вы - единственный, кто способен вернуть его Печать. Мне бы очень хотелось помочь вам.

– Помолись о нашем успехе, - улыбнулся Адам и добавил: - Я не шучу. На самом деле ты окажешь мне большую услугу, если позволишь забрать бумаги твоего отца. Похоже, придется поговорить с Анри Жераром. Правда, я пока не представляю, против кого мы ведем игру... Кстати, если откроются новые обстоятельства, или ты узнаешь что-либо, имеющее отношение к делу, обязательно дай мне знать.

– Можете не сомневаться, - ответил Питер.
– А бумаги забирайте, вам они нужнее.

– Очень надеюсь на это, - сказал Адам, думая о том, что придется проделать огромную работу, прежде чем Натан упокоится в мире.

Когда гости после скромной трапезы, состоявшей из рогаликов и кофе, разъехались, Синклер извинился и ушел наверх, чтобы упаковать вещи. Забрав из кабинета бумаги профессора, Адам позвонил Маклеоду.

– Привет, Ноэль, что нового о Жераре?
– спросил Синклер без лишних предисловий.

– Да практически ничего, - неохотно ответил инспектор.
– Адрес и телефон совпадают, но его нет в городе. Короче говоря, наш "историк" укатил на Кипр в четырехнедельную экспедицию.

– Удачно.

– Я тоже так подумал, - кисло согласился Маклеод, - только Тревиль говорит, что наш мальчик забронировал обратный билет в Никосию* [Город на Кипре.] и получил его в прошлый понедельник. Оплата прошла через кредитную карточку. В тот же день он снял солидную сумму со своего счета.

– Насколько солидную?

– Почти десять тысяч фунтов, то есть значительно больше, чем нужно даже для самого шикарного отпуска. Правда, Жерар известен как собиратель древностей; возможно, он взял побольше наличности на случай, если попадется что-нибудь ценное. Парни Тревиля сейчас выясняют, покупал ли он туристическое снаряжение.

– Если это предлог, то весьма удачный, - признал Адам - Воображаю, как мы выслеживали бы эту экспедицию. Кто-нибудь может подтвердить, что Жерар действительно отправился в путешествие?

– Сейчас этим занимается Интерпол, - ответил Маклеод, - они уже связались с кипрскими властями. На пропускных пунктах в аэропортах остались записи, что в среду, одиннадцатого числа, Анри Жерар сел на самолет в Париже и сошел на Кипре. Но это ничего не значит. С тугим кошельком и фальшивым паспортом наш мальчик мог оказаться, к примеру, в Лондоне ровно через час после своей высадки на Кипре.

– Боюсь, так, - согласился Синклер.
– Еще что-нибудь?

– Да, - продолжил Ноэль.
– Помня о том, что, по словам Питера, Жерар "несколько эксцентричен", я попросил выяснить его отношения с медициной. Как оказалось, несколько лет назад он проходил лечение в психиатрической клинике с диагнозом "психическая неустойчивость". Коллеги Жерара говорят, что интерес к тамплиерам превратился у него в навязчивую идею. Ученый убежден, что все обвинения против рыцарей Храма были истинными. А в качестве доказательства приводит то, что он якобы является современным воплощением некоего французского дворянина, жившего во времена известных событий.

– Очень интересно, теперь дело предстает в ином свете, - пробормотал Адам, - при условии, что его утверждение - не пустая фантазия. Я бы многое отдал за возможность взглянуть на его историю болезни. Если интерес к Печати восходит к прошлой инкарнации Жерара, он значительно опаснее, чем кажется.

– Я тоже думал об этом, - ответил Маклеод.
– У тебя не появилось новых мыслей, для чего ее использовали?

– Пока нет. Минувшей ночью мне приснился странный сон, расскажу, когда вернусь. Но уверяю тебя, мы должны постараться остановить Жерара здесь, на британской земле. Во всяком случае, мне нужно знать все о его передвижениях за последние двое суток. Ты отправил информацию от Тревиля в Йорк?

– Ту, что получил от него, да. Позднее он мне передаст по факсу фотографию. Что делать с компьютерными файлами?
– спросил инспектор.

– Пока я не вернусь, не предпринимай ничего. Ты отправил мне копии?

– Да, Дональд только что вернулся. Я взял на себя смелость также отправить копию Перегрину. Ты ведь не возражаешь?

– Конечно, нет. Нужно было подумать об этом раньше. Мне кажется, нам скоро понадобится его помощь.
– Адам бросил взгляд на часы.
– Есть еще что-нибудь? Я должен попрощаться с семьей Натана перед тем, как Питер отвезет меня в аэропорт.