Адептка, какого тлена?

Это длилось всего долю мига, но мое сердце как ударило один раз о ребра, так и зашлось в бешеном ритме. А ноги сами понесли меня прочь с рынка к порту.

А во время пути успела задать братцу главный вопрос: какого тлена вообще происходит? Наш отец – владелец охранной конторы – обеспечивает безопасность знаменитых бардов и аристократов, у которых есть враги. Мама – целитель в столичной лечебнице. Брат – паладин, страж порубежья. Я – адептка. Кому мы вообще могли понадобиться?

– Знаешь, Од… Я должен тебе кое-что сказать, – помолчав, отозвался брат. – Это я обычный боевой маг. А наш отец… В прошлом он был офицером тайной канцелярии. И ушел, когда встал выбор: работа или семья. Он выбрал нас.

– А мама? Она была в курсе? – Я сглотнула, пытаясь осмыслить услышанное.

– Скорее догадывалась. Срок давности кровной клятвы неразглашения при поступлении на службу – полвека. Я сам узнал об этом год назад, когда поступил на службу паладином. Мне тогда предложили пойти по стопам отца: у меня были все данные для агента службы имперской безопасности. Но я всегда мечтал быть паладином – и отказался.

– И ты свободно можешь об этом говорить? – удивилась я.

– Так я-то на службу в тайную канцелярию не поступил и зарока, соответственно, не дал… – развел лапами пушистый.

– Думаешь, это кто-то из прошлого отца? – прикусив губу, спросила я.

– Не знаю… – признался старшенький. – Я уверен только в одном: ты должна быть в безопасности. Поэтому двигаем к причалу.

До последнего, к слову, я добралась, когда багровые проблески вечерней зари окрасили мачты и паруса пришвартованных кораблей в алый. Ветер, дувший с моря, нес с собой запах свежести с привкусом тревоги, а вокруг царила деловая суета.

План, предложенный братом, был прост: Мик, натренировавшийся на пирожках, предложил украсть у какого-нибудь пассажира билет, а самого хозяина – усыпить до утра. Я же меж тем сяду на корабль и, когда тот отчалит, буду уже в безопасности.

– Смотри, вон та ничего так … – указывая носом на рыженькую девицу с короткой стрижкой, произнес братец. – Ты с ней похожа и ростом, и сложением. Иллюзию будет легко поддерживать. К тому же она одна, без спутников. А ее билет вон из сумки торчит…

Я стояла и смотрела на ту, место кого должна была занять. Корабль, на который собиралась сесть девушка, шел на восток, в Рассветные земли. И вроде бы все было так просто, но… Я не могла так!

Где-то на улице Бронса осталось тело моего брата. Сам же Мик… Сколько он протянет в хомячьем теле? Маму похитили. Что с отцом – и вовсе не известно. А я не хотела терять семью! Ни за что! Они – все, что у меня есть! Больше, чем все!

Звук рынды оповестил о том, что бриг, на трап которого вот-вот должна была взойти рыженькая, скоро отчалит.

Мик, ловко петляя меж ног спешивших прохожих, устремился к девушке. Несколько ударов сердца – и старшенький уже ловко взобрался по бочке. А с нее прыгнул и в открытую сумку девушки, чтобы в следующий миг вылезти уже с билетом в зубах.

Братец, с прижатыми ушами и трепетавшими усами, огляделся, выпрыгнул из холщовой торбы и устремился ко мне. Осталось лишь запустить в девушку заклинанием – и она упадет в обморок…

– Вот, держи! – радостно сообщил Мик, протягивая мне добытый талон.

Я взяла билет. И тут его острый край чиркнул по моей ладони… Небольшой порез вмиг окрасился кровью. Она лужицей собралась на моей ладони, и я, глядя на нее, приняла для себя решение. А затем сжала билет и направилась к девушке.

Брат, почуявший неладное, завопил:

– Одри!

Но я не обратила внимания.

– Кажется, вы уронили, – с этими словами протянула талон рыженькой.

И почти тут же услышала снизу писк:

– Какого бздыха ты творишь?!

Благо на пирсе было шумно и тонкий голос братца потонул в других звуках так, что девушка, похоже, его не расслышала. Зато она очень обрадовалась своему билету. И даже то, что тот был в моей крови, ее не смутило. Наоборот, рыженькая поблагодарила и попыталась помочь старушке, чем могла: достала фляжку воды и чистый носовой платок. При этом девушка даже не заметила, как я сняла с ее плеча рыжий волос.

Я же, заполучив одно и вручив другое, попрощалась с ней и поспешила уйти. И как только я отошла подальше, услышала возмущенный писка братца:

– Что ты натворила? Я же добыл тебе билет!!! Тебе нельзя здесь оставаться! Отец…

– Я, как и ты, прекрасно слышала, что сказал отец, – прошипела братцу. – Но ответь: если бы тебе не нужно было спасать меня. Если бы ты был один. Удрал?

– Нет, – решительно, не задумываюсь ни на миг, выдохнул старший.

– Вот и я нет. Нужно разобраться, что за трындец тут происходит.

– И что теперь ты будешь делать? – недовольно спросил старшенький.

– Готовить. У нас в академии есть отличная алхимическая лаборатория…

– Я помню, что ты отлично варишь супы и эликсиры. Но особенно тебе удаются яды. Так что из этого ты имела в виду?

– Видишь ли, братец, я все же кое-что решила позаимствовать у той рыженькой.

– Ты же отдала ей билет! – возмутился Мик.

– Но взяла внешность. Теперь мне нужно зелье искажения, – с этими словами я показала волос. Посмотрела на грызуна, в теле которого была душа брата: уже не хомяка, но и не совсем человека, а… хомячеллы! А затем подхватила его, усадив себе на плечо, и добавила: – Думаю, что и эликсир, искажающий состав крови, смогу приготовить. Главное – успеть до полуночи. Тогда единственное, куда укажет поисковый импульс, – это билет на борту уплывшего брига. А будут расспрашивать – села на корабль девица…

– Одри, ты сумасшедшая… – выдохнул братец.

– Гений и безумие – два рога одного быка, – отозвалась я, пожав плечами.

– Угу. И его имя – наглость!

– Я предпочитаю называть это творческим подходом к ситуации. К тому же отец сам учил: прятаться на самом видном месте. А место, где меня будут искать в первую очередь, – академия.

– Главное, чтобы твой подход не был выходом на тот свет, мелкая. Учти, если ты умрешь – я тебя собственноручно убью!

– Мик, знаешь, угрозы и шантаж – это немного не твое, – заметила я и устремилась в сторону академии.

Ворота последней еще не успели закрыться, и адептский браслет, что был на моей руке, позволил не только беспрепятственно войти на территорию, но и воспользоваться библиотекой, а также лабораторией. Для этого, правда, пришлось дождаться, пока профессор алхимии – Вировир – выйдет оттуда.

Повезло, что магистр не закрыл дверь на ключ, а просто захлопнул. К этому времени академия успела опустеть. Так что можно было не бояться, что кто-то нагрянет.

Я проскользнула в кабинет и, убедившись, что халат профессора на месте, а значит, он пошел домой, приступила к работе. Действовала уверенно и быстро: алхимия была моей второй любовью. И даже когда поступала на бестио-алхимический факультет, металась целых три года, вплоть до распределения, решая какую специальность выбрать.