Адептус Астартес: Омнибус. Том II

Ксеносы метались в сильном волнении. Они схватили оружие — тонкие копья с каменными наконечниками и атлатли, а также несколько примитивных винтовок, которые изменнически поставляло Хамададское сообщество. Сокольничий сорвал капюшоны и отвязал своих подопечных, кое-кто из них успел подняться в воздух, прежде чем их хозяину наконец-то вышибли мозги. Птицы безошибочно устремились к позициям неофитов. Ксеносы последовали за ними, указывая на вершину холма и крича. Передвигаясь на пяти конечностях и сжимая в шестой оружие, они карабкались к космическим десантникам быстрее лошади.

Браск прицелился в одного из приближавшихся врагов, но перед прицелом мелькнула тёмная фигура и выстрел ушёл в никуда. Молодой Храмовник перевернулся на спину и увидел, как птица прекратила набирать высоту и начала пикировать. Четыре крыла ударили в скаута, когти вонзились в лицо. Он держал винтовку поперёк груди, а птица царапала его пальцы. Браск стукнул её прикладом. Питомец ксеносов издал пронзительный вопль, и беспорядочно захлопал прочь со сломанным крылом. Но он выиграл бесценное время для своих хозяев, иначе Браск перестрелял бы взбиравшихся на гребень ксеносов. С ними пришла сладкая вонь. Неофит отбросил снайперскую винтовку и подался назад, вытаскивая болт-пистолет. Враги не уступали ему в реакции и уже выпрямились, а ближайший из них выбил пистолет широким взмахом копья. Браск прыгнул на ксеноса. Они начали бороться, голова скаута оказалась ужасающе близко к широкому лицу монстра. Их взгляды встретились, светло-карие глаза человека с широко расставленными чёрными шарами без зрачков ксеноса. Ненависть пылала и в тех, и в других.

Противник оказался ужасающе силён, он сжал Браска передними парами конечностей и встал в полный рост на задних. Затем оттолкнулся назад, и они вместе покатились по крутому склону. Существо свернулось клубком, копытами и руками раздирая пойманного в ловушку космического десантника. Они, стремительно подпрыгивая, пронеслись по долине и с плеском приземлились в ручье. Браск вытащил боевой нож и вонзил клинок по рукоять между сегментами брони твари. Ксенос забился в конвульсиях, болезненно сжимая Храмовника, а затем свалился, раскрывшись. Браск отпихнул труп.

Несколько врагов сражались на краю долины с братьями Браска, и ещё больше карабкались по склонам. Он увидел, как один из них отлетел назад, в его боку зияла огромная дыра, из неё вытекала жёлтая жидкость. Это Аманд пусти в ход болт-пистолет.

Другой ксенос приближался к самому Браску, расплёскивая болото. Астартес потянулся за пистолетом, но обнаружил только пустую кобуру. Нож остался в мёртвом ксеносе. Он осматривал землю в поисках оружия, когда монстр набросился на него, размахивая каменным топором величиной с туловище человека.

Ботинки скаута тонули в грязи, когда он потянулся за копьём убитого врага. И снаряд и атлатль завязли в трясине, но он сумел вытащить копьё. Его сделали под размеры ксеноса, и оно оказалось слишком большим для человека. Тем не менее, неофит мастерски воспользовался подвернувшимся оружием: вставил копьё в атлатль и со смертельной силой метнул прямо врагу в глаз.

Тот упал, и, скользя в грязи, докатился до ног Браска.

Шум сражения стих. Из трёх дюжин ксеносов уцелело только десять, и половина из них спасалась бегством. Отступая они отстреливались, но без всякого результата. Монстры были неприспособленными к такому оружию, и оно было низкого качества. Ещё двое погибли от снайперских выстрелов, прежде чем ксеносы обогнули долину и скрылись.

С холмов донеслись победные крики, но Браск молчал. Его внимание привлёк амулет, свисавший с шеи второго убитого им ксеноса — кусочек изящно вырезанного янтаря. Вещица казалась слишком тонкой, чтобы её сделали столь грубые руки. Он нагнулся подобрать её, ненависть к существам сменилась любопытством.

— Не двигайся, брат, — велел подошедший сзади Аманд. Его ботинки хлюпали в трясине. — Мы не берём трофеи у подобных им. Это — нечестивая работа ксеноса. Она не годится для украшения воина Адептус Астартес. Пусть сервы-регистраторы заберут её в музей уничтожения. Братья и неофиты не должны прикасаться к работе ксеносов — это правило нашего ордена.

Браск посмотрел на посвящённого и убрал руку.

— Хороший тактический ход, неофит Браск, — одобрительно сказал Аманд. — Благодаря тебе эта планета стала ближе к наслаждению почувствовать святые шаги человеческих ног. Скоро эти вещи исчезнут, — он обвёл рукой поле боя. — Теперь помоги братьям собрать эту мерзость. Сжечь их всех.

Прежде чем Браску разрешили войти в часовню с него сняли доспех. Храмовника привели в обычную прихожую, на которую он раньше никогда не обращал внимания. Внутри ожидали служители расположенного глубоко в недрах “Величия” монастериума. Окружившие Браска жрецы, с выражением неистового благоговения и распевая молитвы ненависти, начали разрывать клятвенные бумаги и царапать ногтями броню.

Монахи дёргали табард, который он так тщательно готовил к ритуалу, порвав в клочья прекрасные узоры с его именем, крестовыми походами, зачищенными планетами и убитыми врагами. — Это — знак посвящённого. Вы стремитесь в более высокие ряды, — сказал человеческий проповедник, который сорвал остатки ткани. Браск бесстрастно смотрел перед собой.

Другой взял острый кремень и поцарапал крест Храмовника, украшавший левый наплечник. — Чёрный — для братьев, красный — для Внутреннего круга! — монах разрезал свою ладонь и измазал крест кровью.

Ещё один разорвал его пергаменты с молитвами.

— На колени! — велел старший проповедник. — Именем Императора на колени!

Браск подчинился. Оружейные сервиторы покинули альковы, блестящие ключи и отвёртки их многочисленных рук зажужжали. Они разомкнули крепления брони, отстегнули контакты, и монахи грубо сняли доспех. Затем они начали бичевать его обнажённую плоть кнутами, каждый серв перед ударом называл неудачу Браска. Он перенёс эти слабые укусы, не жалуясь и не реагируя.

Наконец монахи выдохлись от усердия и ушли. Вскоре в помещение вошёл брат-капеллан Хролло.

— Ты готов? — резко спросил он. Воин-жрец был в полных военных регалиях: великолепной силовой броне, украшенной черепом и костями, некоторые награды отлили из пластали или вырезали в керамите, другие оказались реликвиями его достопочтенных предшественников, приклёпанными к крупным пластинам. Иссиня-чёрную броню покрывали гравированные орнаменты Храмовников из червонного золота. Браск никогда не видел лица Хролло, только и всегда шлем-череп.

Он продолжал смотреть перед собой.

— Да, брат-капеллан.

— Тогда я начну, — сказал Хролло, положив тяжёлую руку на голову Браска. — In omnibus operibus tuis in conspectu Imperatoris, — нараспев произнёс капеллан на витиеватом высоком готике.

— Пред взором Императора все дела мои, — тихо, почти шёпотом ответил Браск.

— Imperatoris sunt verba audiente toto, — продолжал Хролло.

— В ушах Императора все слова мои, — отозвался Браск.

— In cogitatione tua pietas Imperatoris.

— В мыслях об Императоре преданность моя.