Адмирал Ее Величества России

Благодаря Бога, доблестный и обожаемый вождь этого геройского семейства – Нахимов, здоров и невредим; до сих пор бомбы и ядра как будто не дерзали до него касаться, и, дай Бог, чтобы так было до конца; трудно выразить, до какой степени во всем и везде выражается необходимость его присутствия, и до какой степени моряки наши кажутся убежденными, что Нахимов олицетворяет в себе стойкий и непоколебимый гений Севастополя.

История знает уже, как все чины Черноморского флота следовали и следуют этому примеру, и здесь слово все имеет действительно то обширное значение, которое исключений не допускает: как я ни доискивался и допрашивался особенных примеров мужества, самоотвержения и хладнокровия, я всегда приходил и прихожу к тому результату, что честь, достоинство и подвиги везде одни и те же, разница в том, что сегодня отличится один, а завтра другой. Как ни строг Павел Степанович в своих оценках, он всегда готов прочитать список всех ныне остающихся на бастионах, когда его спрашивают об особенных отличиях.

Как ни велика храбрость, покрывшая уже черноморских моряков вечною славою, нельзя не упомянуть, что почти выше этой доблести должна быть поставлена та почти мученическая жизнь, к которой все служащие на бастионах осуждены уже более восемь месяцев и которую они, быть может, проведут еще долго.

Нравственные мучения и физические лишения, которые наши моряки столь страшно долго переносят, превышают все то, что можно себе вообразить, если не видеть этого поближе. Довольно того, что в течение восьми месяцев при всех бывших переменах погоды никто одной ночи не спал раздетым, даже блиндажи составляют нововведение, которое считают блаженством в сравнении с тем, что было прежде.

Я не говорю уже о неумолкаемом треске орудий и разрывающихся снарядов, о нравственном беспокойстве всякого и невыносимой тягостности сознания о безвыходности настоящего положения. Как ни велики силы, воля и вера геройских защитников Севастополя, многие пострадали нравственно независимо от ран и контузий, о некоторых трудно упоминать потому, что они живы и свято продолжают свой долг…

Статский советник Мансуров

Приказ П. С. Нахимова об эвакуации женщин из Севастополя

28 мая 1855 г.

Третья бомбардировка продолжается усиленно и легко быть может, что она окончится приступом. Для избежания могущих встретиться замешательств и затруднений я предписал, чтобы все женщины выехали из города, и приказал полицмейстеру следить, чтобы это было немедленно исполнено. Прошу гг. начальников морских команд употребить все зависящие от них средства для приведения этого в исполнение.

Адмирал Нахимов

Из приказа М. Д. Горчакова об отражении штурма Севастополя 6 июня 1855 г.

9 июня 1855 г.

…5 июня в 3 1/2 часа пополуночи неприятель в 4-й раз произвел усиленную канонаду противу всей оборонительной линии Севастополя и бомбардирование города. Огонь неприятельских батарей, продолжавшийся 5 и 6 июня, был сильнее, чем в бывшие доселе бомбардирования.

На рассвете 6 июня среди самой оглушительной канонады неприятель в числе до 35 тысяч, кроме дальних резервов, двинулся на штурм укреплений Корабельной стороны г. Севастополя – на правом фланге и в центре были французы, на Пересыпку и Грибок вели атаку англичане. Несмотря на сильный картечный и ружейный огонь, которым были встречены идущие на приступ неприятельские колонны, передовые части их достигли рвов укреплений и лезли на бруствер.

Не дрогнула линия бесстрашных защитников Севастополя – грудью и штыком они встретили смелого врага и отбросили его от наших укреплений…

К 5 часам утра штурм был отбит по всей линии. 6 июня около полудня огонь неприятельских батарей ослаб.

Пароходы наши: «Владимир», «Громоносец», «Херсонес», «Крым», «Бессарабия» и «Одесса», равно и батареи, устроенные на Северной стороне Севастопольской бухты, весьма много содействовали отражению атаки, поражая неприятельские колонны везде, где это было доступно.

Делая известным по вверенным мне войскам о новом блистательном подвиге доблестных защитников Севастополя, я вменяю себе в приятную обязанность выразить искреннюю мою признательность начальнику Севастопольского гарнизона генерал-адъютанту гр. Остен-Сакену, помощнику его адмиралу Нахимову…

Главнокомандующий генерал-адъютант кн. Горчаков 2-й

Рапорт М. Д. Горчакова великому князю Константину Николаевичу о ранении П. С. Нахимова

29 июня 1855 г.

Вчера в 8 [141] час. вечера доблестный адмирал Нахимов ранен на третьем бастионе штуцерною пулею в голову. Состояние его безнадежно, и ожидают его кончины с часу на час.

Доводя до сведения в. и. в-ва о сей невозвратимой потере для флота и для России, считаю долгом донести, что для выгод службы я нашел необходимым:

1. Оставив вице-адмирала Юхарина при настоящей обязанности начальника эскадры, поручил контр-адмиралу Панфилову временное исполнение должностей помощника начальника Севастопольского гарнизона по части морской, военного губернатора г. Севастополя и командира порта.

141

Так в документе; в действительности Нахимов был ранен в 6 1/2 часов вечера.

2. Пригласить вице-адмирала Метлина прибыть на несколько дней в Севастополь для устройства здесь хозяйственной и распорядительной частей морского ведомства.

Генерал-адъютант кн. Горчаков

Отрывок из книги М. И. Богдановича «Восточная война 1853–1856 годов»

Осада Севастополя от первого штурма до сражения на реке Черной. От 6 (18) июня до 4 (16) августа 1855 г.

Блистательное отражение штурма 6 (18) июня возвысило дух защитников Севастополя, но вскоре было омрачено выбытием из рядов их главного распорядителя обороны. 8-го (20-го) генерал Тотлебен, находясь на батарее Жервё, был ранен пулей в ногу навылет и принужден передать заведывание всеми работами на Городской стороне командиру 3-го саперного батальона полковнику Гарднеру, а на Корабельной – штабс-капитану Тидебелю, место которого с 25 июня (7 июля) занял полковник Геннерих.

Хотя генерал Тотлебен, в продолжение двух месяцев, находясь в болезненном и часто в безнадежном состоянии, продолжал руководить оборонительными работами, однако же не мог лично находиться на месте действий, что, без сомнения, затрудняло успех задуманных им соображений.

С 7 (19) по 23 июня (5 июля) включительно огонь неприятельский был довольно слаб, что дало нам возможность продолжать усиленно работы на оборонительной линии. На случай штурма, приступили к устройству на Корабельной стороне общего ретраншемента, который должен был служить для помещения резервов и доставлять фланговую оборону Малахову кургану и внутреннюю оборону всей Корабельной.

Для противодействия же постепенной атаке Тотлебен предполагал усилить артиллерию Малахова кургана, 2-го и 8-го бастионов и промежуточных линий 60 орудиями больших калибров, и по возведении на Корабельной стороне общего ретраншемента устроить на нем, левее кургана, возвышенные батареи, на 30 орудий большого калибра, для обстреливания слева Камчатского люнета; а для обстреливания его справа возвести на отлогости, спускающейся с 3-го бастиона к Докову оврагу, позади оборонительной линии, ряд батарей в виде кремальеров [142] , также на 30 орудий большого калибра, которые могли бы действовать поверх оборонительной линии, против неприятельских подступов. Кроме того, он имел намерение немедленно приступить к устройству обширной контрминной системы впереди Малахова кургана.

142

Кремальеры – изломы в окопах или в брустверах укреплений в виде зубчатой пилы, которые устраиваются для лучшего обстреливания местности и для обеспечения от продольного огня взамен траверсов.