Адмирал Империи – 42

Вся группа, наконец, оказалась возле массивной двери – входа на верхний ярус хранилища четвертого, самого большого во всем комплексе внутренних модулей крепости, терминала. Шепотьев набрал секретный код, створки дверей шумно разошлись в стороны и министры со своими телохранителями очутились в огромном ангаре в котором по обе стороны от вошедших располагались огромные черные контейнеры из чистейшей нимидийской стали. Они были высотой и шириной в десять, а длиной – в двадцать два метра. Внутри каждого из таких контейнеров находились миллионы империалов разного номинала – это и была вышеупомянутая Казна Российской Империи. Не какие-то там пластиковые бумажки и электронные рубли, а настоящая, не подверженная никаким курсам и инфляциям валюта.

– Обладая таким ресурсом, мы не только сможем спасти свои жизни сегодня, – воскликнул Юлиан Николаевич Шепотьев, окидывая взглядом просторное помещение хранилища, – но и очень скоро станем хозяевами всей Империи. Мы купим наших врагов, если нужно перекупим из других лагерей. А еще на эти деньги создадим самый мощный имперский космофлот за всю историю экспансии! Идем же скорей, Алексей Павлович, да пошевеливайся ты…

У одного из контейнеров их поджидала вторая группа людей. Она состояла из министра Кирсанова, Густава Адольфовича Гинце и все тех же телохранителей из верных Шепотьеву людей. Когда первый министр со своим спутником подошли, скорее даже подбежали к ним, профессор Гинце уже еле стоял на ногах. Старика поддерживали двое охранников, чтобы тот не упал и не потерял сознание. На бедняге не было живого места – опричники первого министра постарались на славу, но старик все еще был жив и даже сумел съязвить, заметив подбегающего к нему Шепотьева.

– Спешите разбогатеть, господин нелегитимный первый министр, – прошептал Густав Адольфович, тяжело дыша. – Решили перед смертью покупаться в роскоши?

– Кто вам сказал, что моя смерть близка? – изумленно посмотрел на него Шепотьев, довольный тем, как выглядит человек, посмевший над ним пошутить.

– Мне не нужно видеть тактическую карту, чтобы понять то, что ваши хваленые новые хозяева и их разбойничьи эскадры потерпели поражение, ведь это так? – усмехнулся старик, закашлявшись.

– Откуда вы знаете? – вырвалось у подковылявшего и запыхавшегося министра Божко.

Толстяк осекся, заметив на себе испепеляющий взгляд Шепотьева.

– Я долго живу на этом свете, – пояснил ему Гинце.

– Проживешь еще немного дольше, если не будешь упорствовать и поможешь мне откупорить эти чертовы консервные банки! – воскликнул Юлиан Николаевич, тыча пальцем в ближайший контейнер.

– А если не соглашусь, то что, убьете меня?! – засмеялся старик. – Так ведь вы это сделаете в любом случае…

– Да, упрямец, ты умрешь, причем уже сегодня, – подтвердил догадку Гинце, первый министр. – Но вот каким образом это произойдет, решать тебе. Если поможешь мне сейчас – уйдешь на тот свет быстро и безболезненно, я тебе обещаю. А если снова заартачишься, как было в первый день твоего ареста – испытаешь на себе все муки ада. Ты уже знаком с моими ребятами? – первый министр кивнул на двоих дюжих арахаровцев, что крепко держали в своих руках немощного старика. – Теперь же я прикажу им убивать тебя так медленно, чтобы ты как можно дольше оставался живым и прочувствовал все прелести пыток…

Профессор Гинце заметно вздрогнул, когда вспомнил своих мучителей. Он понимал, что обещания Шепотьева о легкой смерти могли быть просто уловкой, но старик уже не мог сопротивляться и подчинился силе. Гинце своим видом отчетливо демонстрировал, что в данный момент просто хочет поскорей забыться вечным сном и, наконец, перестать испытывать мучения и боль.

– Я согласен, – тихо сказал Густав Адольфович, свесив в бессилии голову и уже почти теряя сознание.

– Быстро, Божко, Кирсанов, прикладывайте свой перстни к замку, пока старик еще дышит! – почти закричал Шепотьев, бросаясь к контейнеру.

Он же первым и прислонил свою печатку к одному из трех отверстий, которое тут же загорелось синим цветом. Министры подскочили и сделали то же самое – второе и третье отверстия активировались.

Охранники подволокли почти безжизненное тело Гинце к замку контейнера. Шепотьев взял его обмякшую руку и поднес к центральному считывающему устройству.

– Соберитесь, Гинце, и, черт возьми, постарайтесь успокоиться, иначе система безопасности замка примет ваши действия за неестественные и насильственные, – сказал первый министр, осторожно прикладывая ладонь старика к устройству. – Думайте о чем-нибудь приятном…

– Я буду думать о вашей скорой кончине, если позволите, – отозвался в ответ Гинце, – это для меня самое приятное из всего, что может быть…

– Превосходно, пусть будет так…

Датчики замка отреагировали на генетический код главы корпорации «Имперские Кибернетические Системы», и к великой радости Шепотьева и остальных зона вокруг отверстия теперь тоже вся засветилась. Система замка заработала, таймер был включен, даже послышался какой-то щелчок внутри, но потом снова наступила тишина.

Конец ознакомительного фрагмента.