Адмирал Л. М. ГаллерЖизнь и флотоводческая деятельность
Шрифт:
На запад, к устью залива, еще плыли льдины, но солнце грело, свежий ветерок холодил лицо. Галлер осматривал в бинокль горизонт. Впрочем, какой там горизонт — чужие теперь берега совсем рядом. Вот мыс Стирсудден, форт Ипо, когда-то петербургские дачные места Куоккала, Териоки… И в таких условиях, на пятачке, надо организовать учебно-боевую подготовку, проводить рейдовые сборы, учения и маневры! И Галлер уже думает, что нужно быстрее протралить воды Копорской и Лужской губ, выяснить возможность маневренного базирования там кораблей. Лев Михайлович сердито хмурится, еще раз осматривает в оптику принадлежащий теперь Финляндии остров Сескар. Работы предстоит много, да, очень много работы!
29 апреля траление закончилось, путь судам в Петроградский порт был открыт. Лев Михайлович предложил И. К. Кожанову провести на Неве парад тральщиков. «Надо бы поднять настроение у военморов, показать петроградцам, что жив Балтфлот!» — убеждал он начальника Морских сил Балтийского моря — так именуется он с 15 апреля. И вот 2 мая на Неве выстроились украшенные флагами расцвечивания
6 мая 1921 года в должность начальника Морских сил Балтийского моря вступил М. В. Викторов. Он моложе Льва Михайловича на десять лет — Морской корпус окончил в 1913 году, в годы мировой войны учился в Минном и Штурманском классах, был старшим штурманом па линкоре «Гражданин», бывшем «Цесаревиче», командовал эсминцем «Всадник». Уходя с «Андрея Первозванного» в начальники штаба действующего отряда, Галлер именно ему сдал командование линкором. А в дни мятежа Викторов уже был командиром линкора «Гангут». В первые дни мятежа Галлер вместе с ним обходил корабль. И вот Викторов наморси…
В первый же день, после утреннего доклада, Викторов внимательно смотрит на Галлера, спрашивает: «Лев Михайлович, я человек прямой и вопрос задаю прямо: вы не обижены, оказавшись у меня начштаба? Поверьте, я в том неповинен…» «Михаил Владимирович, рад вашему назначению и желаю успеха. Служу флоту и России, и буду служить там, где сочтут меня полезным. Постараюсь помогать вам всем, чем возможно…» Так они объяснились и до 1924 года, когда Викторов ушел командовать Морскими силами Черного моря, прекрасно работали вместе, понимали друг друга с полуслова. Викторов вскоре убедился, что ему повезло: Галлер отличный начштаба, во всех флотских вопросах эрудит и лишен каких-либо амбиций. Служба для него — все. В Петроград к сестрам отбывает раз в месяц, да и то после неоднократных напоминаний о необходимости отдохнуть.
Тяжел был 1921 год для балтийцев. Регулярно выходили в море лишь тральщики, очищая от мин фарватеры, ликвидируя старые минные заграждения на подходах к острову Котлин, губам Лужской и Копорской. На остальных же кораблях, составлявших мощь флота, — линкорах и крейсерах, эсминцах и подводных лодках, недвижно стоявших в Петрограде и Кронштадте, прежде всего требовалось решить кадровые вопросы. Все военморы — командный состав, краснофлотцы и старшины проходили «фильтрацию». Первоначально планомерный и спокойный ее ход был неожиданно прерван. 20–22 августа 1921 года ВЧК провела в Петрограде и Кронштадте внезапные массовые аресты бывших офицеров и военных чиновников, служивших в Красном Флоте. Из общей численности в 977 человек было арестовано более половины [129] . В декабре 1921 года более двухсот заключенных выпустили из тюрем и «раскассировали под наблюдение ВЧК» по городам страны, в числе которых были и Иркутск, и Самарканд [130] . Но основная масса продолжала находиться в тюрьмах. Так, только в Новгороде в «исправдоме» сидели 350 человек… [131] К концу 1922 года были пересмотрены дела 283 заключенных. Они вышли на свободу, но служить на кораблях в Морских Силах Республики разрешили только 103 бывшим офицерам. В тюрьме после декабря 1922 года осталось 60 человек, по делу которых ВЧК продолжала следствие… [132]
129
ЦГАВМФ, ф. р-1, оп. 4, д. 183, л. 135.
130
ЦГАВМФ, ф. р-1, оп. 4, д. 184, л. 4.
131
ЦГАВМФ, ф. р-1, оп. 4, д. 183, л. 87.
132
ЦГАВМФ, ф. р 1, оп. 4, д. 40, л. 2–4, 7.
По результатам работы «фильтрационной» комиссии в Кронштадте были отправлены в ВЧК в Петроград 63 военмора. Хранящийся в архиве акт свидетельствует об изъятии у арестованных казенных часов, ключей от кают и от ящиков хронометров, призм Белля, с помощью которых контролируется соблюдение заданной дистанции при совместном плавании… Среди 63-х командиры дивизионов кораблей и командиры эсминцев, штурманы, инженер-механики и завхозы, как теперь именовались на кораблях ревизоры.
Узнав об этих арестах, Галлер зашел в каюту к члену РВС и начальнику политотдела Балтфлота П. И. Куркову: «Петр Иванович, вы знаете, конечно, арестованы Ралль и командир 1-го дивизиона эсминцев Шельтинга — честнейшие люди, многие командиры… Корабли не смогут выйти в море. За многих могу поручиться лично. Нужно добиться освобождения…»Курков пригласил сесть, нахмурился. «Лев Михайлович, успокойся, ручаться погоди. Держу на контроле: разберутся в ЧК, кто чист — освободят. Ты же помнишь, в конце 19-го, когда Юденич наступал, адмиралы Бахирев и Развозов в заговоре участвовали? Участвовали. И кто-то из них морским министром быть собирался, кто-то Балтфлотом командовать. Командиры линкоров, командный состав в Кронштадте во время мятежа изменили? Изменили… Вот и проверить нужно. А про Ралля, про Шельтингу и еще многих и сам знаю: напрасно их взяли. И добьюсь, что они к нам вернутся…»
Лев Михайлович знал, таким комиссарам-политработникам, как Курков, Зуев, следует доверять, слово они держат, говорят всегда начистоту. Курков сделает все, что может.
Курков действительно слов на ветер не бросал: и в самом деле большинство военморов, арестованных 3 августа, из ЧК на флот вернулись. Но не так-то легко было им восстановить в себе прежнюю уверенность, прежнюю требовательность к подчиненным. Некоторых со временем приходилось переводить служить на берег — в училища, академию…
Понимали невозможность держать командный состав из «бывших» под постоянной угрозой ареста и Викторов, и Курков, и второй член РВС Ф. С. Аверичкин. После необоснованного ареста чекистами в декабре 1921 года в Петрограде представителя РВС Балтфлота Викторов и Курков направили протесты Мессингу — представителю ВЧК при Петроградском военном округе. Реввоенсовет в подобных действиях, писали они, «усматривает ненормально-болезненное явление». Твердая позиция Реввоенсовета позволила в какой-то мере покончить с тревожным настроением командного состава. И Галлер не ослаблял, да даже повышал требовательность штаба к кораблям и штабам соединений. «Больше работы — меньше дурных мыслей» — так говаривал в свое время ему отец.
После массовых арестов осенью 1921 года нелегко было командованию Морских сил Балтийского моря налаживать систему управления, организацию боевой подготовки и учебу кадров. Вдобавок летом 1921 года из Морских Сил Республики были выведены береговая оборона, морская авиация, командные учебные заведения. Это был явный знак недоверия к флоту. Но Л. М. Галлер был уверен, что это дело временное — жизнь все поставит на свои места.
Пока же начальник штаба Галлер разрабатывал новую схему организации Морских сил Балтийского моря. Он пришел к выводу, что при резко уменьшившемся корабельном составе нет нужды в делении на дивизии. В разработанном им проекте эсминцы и подводные лодки объединялись в отдельные дивизионы, тральщики составляли отряд траления. Причем в состав дивизионов входили лишь эсминцы «новики», лодки типа «Барс» — самые новые и лучшие по боевым качествам корабли. Эсминцы-угольщики старых типов Галлер планировал передать учебному отряду и отряду пограничной охраны Ладожского озера. Свои предложения Галлер подверг тщательной проверке и обсуждению с командирами соединений. Начальник Минной дивизии Георгий Георгиевич Виноградский и начальник дивизии подводных лодок Яков Константинович Зубарев целиком его поддержали. Летом 21-го года, однако, предложения эти наморси Викторовым приняты не были, реорганизацию флота провели лишь следующим летом. Но предложения начштаба по организации боевой подготовки флота, разработанные им планы по оперативной части и организационно-мобилизационным мероприятиям на случай войны возражений не встретили. И Лев Михайлович развернул работу практически с нуля, чтобы не торопясь, самым тщательным образом подготовить флот к кампании 1922 года. Трудился не считаясь со временем, редко покидая штабной корабль «Кречет».
Викторов и Галлер чувствовали: в Москве обозначился серьезный поворот к пониманию необходимости восстановления военно-морской мощи страны. Начало было положено еще X съездом РКП (б). Завершая работу после подавления кронштадтского мятежа, съезд постановил: «…в соответствии с общим положением и материальными ресурсами Советской Республики, принять меры к возрождению и укреплению Красного военного флота» [133] . Конечно, это постановление нужно было еще наполнить жизнью, привести в действие. В столице этим предметно занимались помощник главкома всеми вооруженными силами по морским делам (помглавкомор) Э. С. Панцержанский и его заместитель начальник Морского штаба А. В. Домбровский. Льва Михайловича радовало, что именно они заняли командные посты на флоте: оба с немалым боевым опытом мировой войны, участники гражданской — Панцержанский блестяще командовал Онежской флотилией, Домбровский — дивизионом эсминцев, был в 1919 году начальником штаба Морских сил Балтморя. Но усилия командования не могли бы быть реализованы без действенной поддержки политорганов и партийных организаций флота. Трудно переоценить здесь роль комиссара Морских сил В. И. Зофа, члена партии с 1913 года. Член Реввоенсовета Морских сил Балтийского моря в 1919–1930 годах, не будучи моряком, неплохо разбирался в нуждах флота. И главное, умел выбирать высоко профессионально подготовленных консультантов, доверял советам военных специалистов.
133
КПСС в резолюциях… Т. 2. С. 265.