Адмирал: О дважды Герое Советского Союза С. Г. Горшкове

Во время испытания новой лодки в море Главком вникал во все. Он требовал обстоятельных докладов и сам расспрашивал о подробностях, спускался в отсеки и на месте выяснял качество работы агрегатов.

В людях Сергей Георгиевич был уверен. Они выдержат, не подведут. Но техника есть техника, хотя она тоже прошла все испытания.

И вот главный конструктор удовлетворенно доложил:

— Все в порядке. Реактор действует отлично. Выведен на полную мощность.

Главнокомандующий внешне спокоен. Все идет нормально. Скорость лодки приближается к скорости курьерского поезда. Идя такой скоростью, лодка практически может оставаться под водой длительное время. Атомный реактор исключает проблему горючего, специальные аппараты — проблему воздуха и воды.

И вот следует итоговый доклад:

— Корабль маневрирует отлично. Замечаний по работе приборов и установок нет. Расчетные скорости и глубины взяты. Можно считать, испытания проведены успешно.

Главком обернулся к главному конструктору, обнял его:

— От всей души поздравляю.

В то время еще не все могли в полной мере оценить происшедшее. Многое было обыденным. Первопроходцев атомных подводных лодок встречали скромно, хотя от этого значение события не умалялось, а со временем засияло всеми гранями.

Ночью в Москву ушло сообщение, подписанное Главнокомандующим Военно-Морским Флотом СССР:

«Испытания прошли успешно. Первенец стал на ноги».

Это сообщение срочно передали в Центральный Комитет партии и Совет Министров СССР.

5

Родился подводный корабль, обладавший невиданной дальностью, скоростью и глубиной погружения. Что делать дальше? Очень скоро Главкому стали предлагать разные варианты первых походов, столь же невиданных и заманчивых. Сергей Георгиевич внимательно выслушивал такие предложения и спокойно улыбался:

— Не спешите. Рановато еще. Не следует опережать события. Когда будем твердо убеждены в абсолютной надежности новой лодки, дадим «добро» на сложные походы.

Снова и снова от причалов отходили необычные субмарины, брали курс в море, и с каждым походом крепла уверенность в безотказности отечественной техники.

Настал день, когда Сергей Георгиевич вызвал командира новой атомной лодки Аркадия Петровича Михайловского. После обстоятельной беседы Главком спросил:

— Как вы смотрите на возможность длительного похода?

Глаза Михайловского загорелись:

— Экипаж, лодка готовы к выполнению такого задания.

— Поход предстоит ответственный во всех отношениях. Важно проверить не только технику, но и изучить состояние людей в подобных ситуациях. Надо организовать глубоко продуманные наблюдения, чтобы понять, как скажутся на личном составе нагрузки — и физические, и моральные, и психологические. Словом, готовьтесь наблюдать, исследовать, делать выводы, находить решение мало изученных проблем.

Вскоре лодка под командованием капитана 2-го ранга А. П. Михайловского взяла курс в Атлантический океан. Навигационная электронная аппаратура фиксировала: хребет Рейкьянес у Исландии, разлом Флемиш и подводный пик Майли, Севере-Американскую котловину и котловину Гаттераса, пик Крылова у островов Зеленого Мыса.

Лодка бесшумно разрезала призрачную зеленую толщу воды и стремительно скользила в неведомых далях. Подводники, уже привычные к железному ритму — круговороту вахт, событий, к незримым силам, скованным в глубине установки, — прокладывали новые пути в управлении кораблем. Командир лодки был доволен: плавание проходило успешно.

А за тысячи миль от первопроходцев, на земле, в своем знакомом многим подводникам кабинете часто подходил к карте человек невысокого роста и задумчиво всматривался в притягивавшие его взгляд точки, через которые пролегал не один раз продуманный маршрут. Главнокомандующий был более других ответствен за этот экспериментальный поход. И он прежде всего думал о людях. Новые атомные лодки, уже испытанные в походах, пусть кратковременных, не вызывали сомнений, но как выдержат необычность ситуации люди? В таком дальнем походе на атомном корабле они держали экзамен впервые. Приезжая на службу и уезжая домой, Главком неизменно обращался в мыслях к экипажу Михайловского.

Волнения улеглись, когда лодка пришвартовалась к родному причалу. В телеграмме командиру лодки Главнокомандующий Военно-Морским Флотом писал:

«Поздравляю Вас и личный состав корабля с успешным окончанием дальнего похода в Атлантический океан, в течение которого в сложных условиях длительного плавания личный состав проявил высокое мужество и замечательную выучку, тем самым обеспечив выполнение важного задания. Опыт Вашего плавания послужит ценным вкладом в дальнейшее развитие и совершенствование советского подводного флота. Одновременно поздравляю Вас, товарищ Михайловский, с присвоением воинского звания…»

Преодолен еще один рубеж в эпохе атомного флота. На очереди были новые задачи.

На огромном глобусе, стоявшем в кабинете, особенно четко вырисовывалась вершина земли. Вспоминалось, как еще в училище он неоднократно слышал от преподавателя навигации Н. А. Сакеллари о давнишней мечте русских людей достичь Северного полюса. Карту Арктики украшают русские имена… Хорошо помнил Главком и слова адмирала Макарова. Возвращаясь домой после заседания в Географическом обществе, еще зимой 1892 года, Степан Осипович сказал своему спутнику Ф. Ф. Врангелю: «Я знаю, как можно достигнуть Северного полюса, но прошу вас об этом пока никому не говорить: надо построить ледокол такой силы, чтобы он мог ломать полярные льды…»

Минули десятилетия. Дерзновенная мечта о покорении Северного полюса стала реальностью. Главкома, естественно, интересовало, как поведут себя в условиях ледового плавания современные атомные подводные лодки. Обдумывая это, Сергей Георгиевич снова советовался с учеными, специалистами, командующими флотами.

Когда, казалось, все было продумано до мелочей, он вышел в вышестоящие инстанции с предложением об арктическом походе.

Необычное предложение еще раз изучалось. Главкома попросили доложить о мерах, исключающих всякие неожиданности.

Сергей Георгиевич, не торопясь, излагал свои соображения. Он говорил по памяти, аргументируя свои доводы подробными выкладками, обстоятельными наблюдениями, точными историческими сведениями, продуманными мерами. Сообщение Главнокомандующего явилось глубоким научным докладом, и это было не случайно: проблемы освоения океана, международно-правовые вопросы, слагаемые морской мощи государства были предметом научных изысканий Главнокомандующего. Человек, облеченный огромной ответственностью, руководивший видом вооруженных сил, ограниченный до предела во времени, занимался научными изысканиями, имеющими большое значение для отечественной науки.