Адмирал Октябрьский против Муссолини

До войны «Грузия» была пассажирским лайнером, построенным на верфи Круппа в Киле в 1928 г. С началом войны его переоборудовали в санитарный транспорт, на борту нарисовали большие красные кресты — обозначение госпитального судна.

В этом рейсе на борту теплохода официально находилось 708 человек маршевого пополнения и 526 т боеприпасов. (По другим источникам эти цифры составляли 4000 человек и 1300 т боеприпасов.)

12 июня в 2 ч 30 мин ночи базовый тральщик «Гарпун» вышел из Туапсе для усиления охранения «Грузии». Замечу, что тральщики и сторожевые катера ставились в охранение теплохода в основном против подводных лодок противника. Зенитное же вооружение их было слабо, и особо защитить охраняемые суда они не могли. Не будем забывать, что война с итальянскими подводными лодками не затихала с июня 1941 г. Вот официальные сообщения из «Хроники… [137] Так, только 12 июня 1942 г. были замечены две подводные лодки противника. В 12 ч 8 мин в 95 милях по пеленгу 165° от мыса Меганом был обнаружен перископ подводной лодки. Вражеская субмарина пыталась атаковать транспорт «Белосток». Но корабли охранения (базовый тральщик «Взрыв» и сторожевой катер № 0135) атаковали ее глубинными бомбами. Так дуче потерял очередную подводную лодку. Не прошло и двух часов, как уже в другой части Черного моря в 75 милях к югу от маяка Тарханкут подводная лодка М-120 обнаружила еще один перископ.

137

Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре. Выпуск 2. С. 280, 283.

Мне могут возразить, что к этому времени сверхмалые итальянские подводные лодки уже были доставлены в Ялту. Но, увы, их тактико-технические характеристики не позволяли им патрулировать в указанных районах. Да и о существовании сверхмалых итальянских подводных лодок на Черном море советское командование узнало лишь в конце 1943 г., а до этого времени наши моряки исправно топили глубинными бомбами средние и большие итальянские подводные лодки.

Но вот все опасности преодолены, и в 4 ч 30 мин 13 июля 1942 г. в Южную бухту Севастополя входит санитарный транспорт «Грузия». Уже осталось несколько метров до Минной пристани, и вдруг на транспорт с хорошо видимыми на борту красными крестами пикируют пять немецких Ю-87. В 4 ч 48 мин две бомбы попали в машинное отделение и корму транспорта «Грузия» еще на плаву, но через 7 минут раздался страшный взрыв, и транспорт длиной 116 м был буквально разорван пополам Далее наши историки ставили жирную точку, предварительно осудив очередное преступление фашистов, благо, военно-морское право запрещает топить санитарные суда

Но вот в 1948–1949 гг. в ходе очистки севастопольских бухт от затонувших судов были подняты обе части «Грузии». Обычно поднятые со дна моря суда или восстанавливают, или отправляют на судоразделочные базы. Это понятно, в 1949 г. стране как воздух был необходим железный лом Но обе части «Грузии» почему-то не отправили в Инкерман на разделку, а отбуксировали в Казачью бухту и там затопили. Причем несколько водолазов и рабочих, участвовавших в подъеме «Грузии», были госпитализированы. У них появились на коже язвы, характерные для поражения ипритом

Самое удивительное в том, что в 1956–1959 гг. был проведен новый подъем обеих частей «Грузии», и на сей раз их отбуксировали и затопили подальше от берега и на больших глубинах.

Что же произошло на самом деле? Начну с того, что весной 1942 г. корабли Черноморского флота испытывали хронический недостаток в зенитных средствах, особенно для защиты от низколетящих самолетов. А вот санитарный транспорт «Грузия» имел зенитное вооружение лучше, чем на наших эсминцах того времени: пять 45-мм пушек, два 12,7-мм пулемета ДШК и шесть 12,7-мм американских спаренных пулеметов Кольт. А в его трюмах находилось значительное число снарядов. Но полбеды, что на санитарном транспорте имелись сотни фугасных снарядов. Хуже того — там были сотни химических снарядов калибра от 130 до 76 мм, а также бочки с ОВ, предназначенные для снаряжения авиабомб. Вот почему потребовалось дважды перезахоранивать останки «Грузии».

Возникает риторический вопрос, зачем в июле 1942 г. везти в Севастополь химические боеприпасы? Ведь защитники города испытывали острую нужду в осколочно-фугасных снарядах. Забегая вперед, скажу, что ведь именно из-за отсутствия снарядов и был сдан Севастополь. Так нужно ли было везти туда химснаряды, которые заведомо нельзя было применить?

Видимо, «Грузия» пошла в свой последний рейс именно чтобы применить химическое оружие! Замечу, что сотни тонн химбоеприпасов — артиллерийских снарядов, авиабомб, различных выливных авиационных устройств и т. д. — к началу войны хранились в многочисленных штольнях Севастополя.

Судя по всему (я не видел конкретного приказа), в Крыму наше командование готовилось к массовому применению химического оружия. Напомню, что первой применила ОВ 11-я армия генерала Манштейна в апреле — мае 1942 г. на Керченском полуострове. Генерал-полковник Ф. Гальдер в своем дневнике от 13 июня 1942 г. записал: «Генерал Окснер: Доклад об участии химических войск в боях за Керчь».

Таким образом, советская сторона вполне объективно могла заявить об ответных мерах. Массовое применение химического оружия под Севастополем могло привести к полному разгрому армии Манштейна. Немцы под Севастополем имели огромный перевес в орудиях навесного боя (гаубицах и мортирах). А у защитников города было существенное превосходство в дальнобойных пушках (даже без учета корабельной артиллерии). Но, увы, горный рельеф делал пушки с превосходной баллистикой бессильными против укрытых в складках местности германских мортир. Зато химические снаряды с дистанционными взрывателями легко выкурили бы немцев из их укрытий. Кстати, фронтовые фотографии, кинохроника и многочисленные мемуары показывают, что наши бойцы до последнего дня обороны не расставались с противогазами. Зато противогазов не видно у полуголых немецких солдат под Севастополем Поэтому нетрудно предположить эффект массированного применения ОВ.

Однако гибель «Грузии» и наступление немцев из-под Харькова на Сталинград вынудили советское командование отказаться от применения ОВ в Крыму.

Перед сдачей города в период 27–29 июня 1942 г. химические боеприпасы в ночное время доставлялись из хранилищ Юхариной балки в бухту Казачья, где грузились на шхуну «Папанинец», на которой затем вывозились в открытое море неподалеку от бухты, где сбрасывались за борт. Глубина сброса была не менее 50 м При этом иприт и люизит, которыми заправлялись химические бомбы, хранились в то время в бочках типа Л-100. Периодически такие бочки обнаруживаются на побережье Крыма в наши дни. «В 80-е недалеко от Казачьей бухты водолазы нашли бочку типа Л-100 и вытащили на берег. В ней обнаружили маслянистую жидкость, пахнущую геранью. Лабораторный анализ показал, что в бочке отечественного производства находится люизит, боевое отравляющее вещество» [138] .

138

Колычев В., Восипчук И. Слухи о подводных свалках химического оружия в Черном море подтвердились // «Факты», март 2000 г.

Каким же арсеналом химического оружия располагала Красная армия? Производство ОВ в России началось в 1915 г. и не прерывалось до 22 июня 1941 г. Возможно, были лишь кратковременные (до нескольких месяцев) перерывы. Применение отечественных ОВ в Первой мировой и Гражданской войнах я опускаю, как выходящие за рамки книги.

К апрелю 1931 г. мощности советских заводов по производству иприта достигли 15 800 т в год, и строились заводы еще на 18 000 т иприта. По фосгену к 1 октября 1931 г. плановые мощности должны были составить 10 000 т.

В 1935 г. мощности по иприту составляли уже 35 000 т (при заявке Наркомата обороны на 58 000 т), по фосгену — 13 000 т, дифосгену — 1900 т. Но вот проблему масштабного производства люизита и синильной кислоты решили лишь к концу 1930-х годов. Всего же в 1935 г. при заявке Наркомата обороны на мощности в 87 500 т ОВ их было на 56 000 т.

К 1 января 1938 г. возможности промышленности по производству ОВ должны уже были достигнуть 139 560 т, к 1 января 1939 г. эти мощности планировали довести до 213 560 т. Таковы были планы.

Судя по документам Химического управления РККА, к 1939 г. промышленность поставляла армии следующие ОВ: иприт Левинштейна, иприт Зайкова, люизит, ипритно-люизитная смесь, фосген, дифосген, синильная кислота, хлор-циан, хлорпикрин, адамсит, дифенилхлорарсин, дифенилцианарсин и хлоацетофенон.

Согласно отчетам Химуправления РККА, на 1 декабря 1936 г. «наша авиация с ее фактическим (на 1.12.35) химическим вооружением может в течение одного года войны совершить нападение на противника с расходом свыше 40 000 т ОВ». На тот момент советские ВВС имели на своем вооружении 90 тысяч химических авиабомб, а мобилизационные мощности промышленности были рассчитаны на выпуск в течение года 796 тысяч химических бомб.

Имелись и иные средства доставки ОВ к полю боя. На 1 декабря 1935 г. в Красной армии было: колесных боевых химических машин (БХМ) — 420 (мобмощности на 1300), химических танков Т-26—530 (мобмощности — 1000), 107-мм химических минометов — 600 (мобмощности — 5900), носимых приборов заражения местности — 21 800 (мобмощности — 40 000). Основная масса химсредств и боевой техники химвойск сосредоточивалась в Белорусском, Киевском и Ленинградском военных округах, а также в Забайкалье.

Несколько слов стоит сказать об отечественных химических артиллерийских снарядах.