Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал

День предстоял тяжёлый, но, несмотря на бессонную ночь, я собирался побороться за своё имущество.

На перекрёстке, когда передние колёса уже были на брусчатке, мы чуть не застряли, даже немного в бок повело, но ничего, сдал назад и снова вперёд. Инерции хватило выехать из глубокой лужи, и мы покатили дальше, покачиваясь на брусчатке. Осветив мокрый мотоцикл с коляской у входа, остановил технику, но глушить не стал.

– Я быстро, – сказал участковый и, так же прикрываясь дождевиком, быстро скрылся в здании отделения полиции, лишь дверь входная хлопнула. Отсутствовал тот действительно недолго, буквально минут через пять из здания высыпали милиционеры дежурной смены. Все в форме и в шинелях, это участковый один в кожанке. Кроме участкового было ещё трое. Один хорошо знакомый лейтенант, он рядом со мной сел, командир всё же, сразу поздоровался, крепко сжав кисть правой руки, сверкая белозубой гагаринской улыбкой.

– А ты молодец, – хлопнул тот меня по плечу. – Мы уже надежду потеряли тебя найти.

Двое милиционеров, поставив карабины между ног, сели позади, участковый между ними. Хитрый, там теплее. Один из милиционеров был мне знаком, участвовал вместе со мной и лейтенантом в бою с диверсантами, когда мы только в Москву прибыли, поэтому тоже приветливо поздоровался. Второго я не знал. Мы сразу отъехали и покатили по улочкам. Стало лучше видно, поэтому я более или менее ориентировался. Где нужный тупик – никто из сопровождающих не знал, это был не их район, так что приходилось самому искать как тупик, так и дом.

– Вроде здесь. Ночь была, непонятно, – притормозив на перекрёстке, неуверенно осмотрелся я.

– Вон у той гражданки с зонтиком останови, спросим, – велел лейтенант.

Остановил у края проезжей части, как просил, так что, не выходя из машины, он и поинтересовался у пожилой местной жительницы, что в такую рань, около шести было, куда-то шла. Всё оказалось верно, он самый, нужный нам тупик, поэтому, развернувшись, мы покатили обратно к перекрёстку, а от него уже к дому.

– Точно он, вон берёза, вон палка у калитки. Чужих не было, это я эту палку так наискосок приставил.

– Всё равно проверить надо. Вперёд!

Первым покинув машину, причем не забыв накинуть мой дождевик, лейтенант следом за подчинёнными скрылся во дворе участка через уже открытую калитку. Участковый с ними ушёл, держа пистолет в руке, он тут не командовал, хотя и был выше званием. Я так и сидел в машине, ничего, связка ключей у участкового была, сами разберутся. Чуть позже один из милиционеров открыл ворота, и я загнал машину во двор, подогнав к крыльцу, тут уже и заглушил хорошо поработавший мотор. Дверь в сени была распахнута, видимо кто-то дом осматривал, остальные в амбаре были, ворота распахнуты, видно задний борт грузовика, вот там они и мелькали при свете лампочек. Свет видимо дали, всю ночь его не было, лампой пользовался, а сейчас появился.

Куртка у меня хоть и слегка утеплённая, но всё же осенняя, не кожанка, оставшаяся дома, так что, шустро передвигаясь, я добежал до амбара. Следом за мной забежал тот милиционер, что открыл ворота, он их, кстати, уже закрыл, тоже отряхиваясь от капель на одежде. В принципе тот уже мокрый был, не поможет. Все, кого я привез, находились тут же, осматривали добычу бандитов.

– Всё как я и говорил. Машина, пулемёты, мотоциклы.

– Один наш, две недели назад ночью укатили от соседнего райотдела, – сняв фуражку и вытерев затылок, сказал лейтенант. – Номеров нет, но я уверен, что это он. Второй армейский, по пыли видать – давно тут стоит. В сводках о нём тоже упоминание есть, у зенитчиков такой был, пропал вместе с посыльным. А про одиночку ничего не скажу, не припомню его в приказах на розыск.

– В соседних строениях тоже разного добра хватает, только в тот сарай не заходите, опасно.

– Заминирован? – насторожился лейтенант.

– Да уж лучше бы заминирован был. Там кошак-крысолов обосновался. Серьёзный такой и злой, наверное, никого кроме хозяина не признаёт. Я оттуда еле успел выскочить и створку закрыть. Порвал бы. Здоровый чёрт.

– Ну, мы уж с ним справимся, – усмехнулся командир, и они продолжили работать.

– Я в дом, печь подтоплю, все мокрые, простыть не трудно. Воды запас там во фляге есть, чайник поставлю, горяченького попьём.

– Трогать вещдоки запрещаю, – вскинулся лейтенант.

– Ага, щаз-з. Это мой дом, это мой участок, – похлопал я себя по груди, где во внутреннем кармане лежали все документы. – Пусть бандита, но он мне его подарил со всем имуществом, так что всё, что принадлежит бывшему хозяину, моё. А я, как новый хозяин, хочу вас горячим чаем отпаивать. Сыро, действительно заболеете.

– Ну, это мы ещё посмотрим.

– Смотрите. Товарищ Сталин, когда мы с ним общались, предлагал заглядывать к нему в любое время. Думаю, он поможет. Документы в порядке, дарственная есть, какие проблемы?

– Ты мне поугрожай ещё, – хмыкнул тот, но уже без особой злости. – Игнатов, Савельев, держите ключи, осмотрите сарай.

– Парни, осторожнее, кошак, – предупредил я их.

Те только засмеялись и молча вышли из амбара, а я, прикрывшись курткой рванул к крыльцу. За мной направились как лейтенант, так и участковый. Видимо дом решили ещё осмотреть. С крыльца было всё хорошо видно, навес крепкий, так что, облокотившись о резные перила, я стал с интересом наблюдать, что происходит у сарая. Пропустить такое я не мог. Оба командира встали рядом. Как только бойцы, открыв одну створку, вторая блокирована штырём была, вошли в сарай, так тут же кубарем вылетели обратно, теряя карабины и фуражки. Вскочив на ноги, они всем телом навалились на створку, удерживая дверь, от мощного удара пошатнулись оба, но смогли закрыть створку на замок.

– Если кто пострадал, пусть в дом заходит. Я там при обыске ящик с медикаментами нашёл, видимо раненые тут отлёживаться должны были, подлечу, – сказал я шокированным увиденным командирам и направился в дом.

– Говорил ведь, предупреждал, – обрабатывая смоченной йодом ваткой ранки на спине одного из милиционеров, того, что Игнатьев, говорил я. – Нет, мы самые умные, вперёд на мины пойдём.

– Да я таких здоровых и не видел никогда, чёрный как уголь, глазища зелёные, а слышал, как орал? Я чуть не поседел, – ответил тот между шипениями, йод жёгся.

Я уже обработал ранки водкой и теперь дополнительно проходился этим антисептиком. Игнатьев, скинув шинель, гимнастёрку и исподнюю рубаху, уже успевшую пропитаться кровью, сидел на табурете передо мной. Свет был включён, так что было видно, что я делал. Чуть в стороне шумел на примусе чайник, уже закипел, снять нужно, потрескивали двора в печи, наполняя комнату теплом. Во второй, где сейчас работали двое оперативников из местного райотдела, что минут пять назад приехали, было прохладно, угли там успели прогореть, а подтапливать я не стал, не посчитав нужным. Оказалось, участковый, когда брал дежурную группу, успел всё доложить дежурному, ну а тот и поднял всех, кого можно и нужно, сообщив, что я найден и где нахожусь, так что эта опергруппа была первой ласточкой, скоро следующие прибудут.

– Да уж, как вы летели от кошака, я на всю жизнь запомню, – засмеялся Павлов, вылезая из подпола. – Это надо было видеть.

– Товарищ старший лейтенант, да у него размеры как у собаки, не крупной, но всё равно больно уж он здоровый, – ответил тот, не поднимая головы.

– Не знаю, я лично его не видел. Только ваши кульбиты, – отряхиваясь, ответил тот.

– Михаил Кондратович, вы чай снимите с примуса. Я там семь кружек приготовил, не хватит, если новеньких считать, посменно попьём. В кружках уже заварка. Сахар дроблёный вот, на тарелке.