Адмирал Ушаков. Письма, записки

После того неприятели хотя покушались выходить из наружных укреплениев на грабеж деревень, но жителями и турками, расположенными поблизости тех мест, при помощи нашего десанта отбиваемы были во всякое время, а с нашей батареи, равно и с крепостей, почти день и ночь происходила сильная канонада.

Ноября 17. 17 числа около полудня пришли к главнокомандующему на корабль жители из деревень Беницы и Горицы и просили защиты от разорения и ежедневного грабежа от французов. Он, не имея достаточного числа кораблей и войск для высаживания десанта и устройств батарей по южную сторону крепостей, ибо для блокирования Корфу корабли и фрегаты находились одна часть при устье северного прохода между острова и матерого берега, а другая при южном проходе острова же Корфу и албанского берега, притом корабль «Петр», фрегаты «Навархия» и «Сошествие», один турецкий корабль находились в отсутствии, того ради главнокомандующий вознамерился обождать устройства оной батареи до прибытия к нам отделенных наших судов.

Но жители тех деревень, собравшись во множестве, просили неотступно помощи и дать им на первый случай две или три пушки, при которых послать хотя одного офицера с 12 солдатами и с малым числом канонир и приказать на южной стороне Корфу, против крепостей, весьма в удобном месте на высоком холму горы при церкви Св. Пантелеймона построить батарею, уверяя главнокомандующего, что они при помощи означенных людей наших находиться будут около двух тысяч всегда тут безотлучно и что сами собою охранить могут сие место.

18 числа он согласился на их просьбу и послал к тому месту взятую в плен шебеку под командою лейтенанта Ратманова, поручив устроить сию батарею волонтеру из острова Занте весьма искусному инженеру Маркати, и с ним посланы Бойселева баталиона поручик Кантарино с 12 фузелерами, при одном унтер-офицере и шести канонир, получа приказание от главнокомандующего употребить возможное старание с означенными жителями в ночные времена устроить оную батарею, и когда ее окончат, то прислано им будет еще в подкрепление баталионных служителей во ожидании скорого всегда прибытия наших кораблей, находящихся в отсутствии. А между тем означенный инженер Маркати оную батарею успел сверх чаяния окончить в одни сутки, поставя на ней из наших призовых орудий одну гаубицу и две полевые пушки и, не дожидаясь означенного подкрепления, открыл канонаду с помянутыми служителями и обывателями деревень, которая по удобности места причинила в крепостях великое повреждение.

20 числа посланные на судах в подкрепление оной батареи служители прийтить туда еще не успели, ибо французы при самом начале открытия канонады сделали вылазку до 600 человек, и, как скоро бросились они на батарею, островские жители, бывшие тамо более 1500 человек, тотчас побежали. Остались одни наши служители, которые оборонялись храбро, но великим превосходством французов 17 человек взяты в плен, в том числе означенный инженер Маркати и поручик Кантарино. А достальные два канонира и два солдата с батареи бежали на берег и спаслись на нашем судне шебеке. В сие время с французской крепости Монте-Абрам по нашей батарее, построенной по северной стороне крепостей, и со оной по крепости батареи происходила сильная канонада.

А французы того ж 20 числа, обнадеясь таковою удачею, после полудня в 1-м часу сделали из крепости вторичную вылазку, в которой было более 1000 человек, в том числе до 40 человек конницы, и стремительно пошли на нашу батарею, при деревне Мандукио устроенную, на которой находилось российской эскадры при достаточном числе офицеров солдатской команда гренадер, фузелер и канонир 310 человек, с турецкой эскадры турок до 100 человек, из албанцев волонтер отставной российской службы капитан Кирко с 30 албанцами и несколько островских жителей. Все оные войска вместе с нашими состояли под командою Бриммерова баталиона капитана Кикина. Французы как скоро приближились к батарее, то островские жители побежали, а нашими людьми встречены были с отличною храбростию. Французы атаковали оную с трех сторон и с крайней поспешностию устремились на оную, но всегда пушками и отрядами нашими отбиты были с уроном, жестокий бой с обеих сторон продолжался до самого вечера; напоследок наши храбрые войска выступили с батареи и пошли на штыки с малым числом турок и албанцев, совершенно разбили французов, прогнав их под крепость с великим уроном, и потом возвратились на батарею, на которую пришел уже сикурс с эскадр наших, в подкрепление посланный. В оном сражении убито из французских начальников шеф баталиона один и солдат французских до ста человек и множество раненых свезено и унесено в крепость. С нашей стороны убито баталионных унтер-офицеров 2, рядовых 26, артиллерийских канонир 3, раненых: капитан Кикин, командовавший десантом, подпоручик Чернышев^[56], артиллерии лейтенант Ганфельд, баталионных унтер-офицеров 4, гренадер и фузелер 62, артиллерии унтер-офицер 1, бомбардир 1, канонир 1.

После сей вылазки неприятели более на оную батарею уже нападения не делали, но все свое старание обратили на укрепление вновь крепостей и острова Видо и к грабежу деревень, состоящих по южную сторону под крепостными выстрелами. Крайность в недостатке свежей провизии заставляла их, не взирая на беспородное время, выходить к грабежу, но всегдашним бдением и с крайней осмотрительностью главнокомандующего, равно и десантных командиров, состоящих на берегу, предваряемы были приуготовлениями. К тому ж и албанцы^[57], расположенные около тех мест, часто имели с ними небольшие сражения, от коих прогоняемы всегда были в крепость с уроном.

Али-паша Янинский из губернаторов албанских, имея всегда междоусобную войну с соседственными пашами, остановил проходы, препятствуя посылке оных войск от протчих пашей, в сходство фирмана, быть может, что он имел негодование на главнокомандующего российскою эскадрою, которой воспретил ему поработить остров Св. Мавры, по отданию себя с покорностию под покровительство союзных держав и оказавшему усердие эскадрам соединенным, равно жителей города Парги, отдавшихся под оным же покровительством обоюдных держав, и коих он угрожал совершенным истреблением, если ему одному не покорятся и не сделаются подданными. Но они согласились лучше умереть до единого под флагом союзных держав, нежели отдаться в подданство ему, имея притом в свежей памяти неслыханное варварство, с коим он поступил с несчастными жителями города Превеза, которые, без сомнения, более были врагами французов, нежели он, ибо в письмах его к французам бывшим Св. Мавры (кои по занятии оной крепости нашими войсками от самих французов представлены главнокомандующему), в которых он обещал им знатную сумму денег, буде сдаст ему крепость с доставлением их в Корфу, описывал также весьма худо россиян, старался отвести их сдаться соединенным эскадрам. Все сие довольно показывает его поведение; да некоторые из пленных французов сообщили нам, что Директория французская употребляла его пружиною к совершению развратных своих замыслов над областями Порты Оттоманской. Таковой союзник был весьма опасен, он делал всякие предложения главнокомандующему в политических своих письмах, обещевая ему всякого пособия со всех сторон, просил только позволить ему одному с своими войсками быть при осаде крепостей Корфу и отослать всех других пашей войска прочь обратно в Албанию. Главнокомандующий, обходясь с ним всегда учтиво, в своих письмах заставил его своим благоразумием примириться с соседственными ему пашами (подарив ему в знак благоволения нашего монарха табакерку, осыпанную бриллиантами), от коих взято было в разные времена до трех тысяч албанцев, в том числе находились и войска Ал и-паши, и распределил в около лежащие предместия для воспрепятствования неприятелям, делающим грабежи деревням, ибо они в содержании караула при батареях и в протчих военных диспозициях нимало не способны.

22 числа ноября около полудни пришли к эскадрам корабль «Св. Петр», фрегаты «Навархия», «Сошествие Св. Духа» и турецкий корабль, бывшие во отделении, прибыли то ж из Ахтиара в число авизов акат «Ирина», шхуна № 1-й, бригантина «Феникс», на которой привезено на нашу эскадру несколько соленого мяса и уксусу, новокупленная бригантина оставлена при острове Св. Мавры для содержания брандвахтенного поста.

Между тем с неприятельских крепостей и с нашей батареи происходила день и ночь сильная канонада, и неприятели во всякое время (а более в ночное) покушались делать вылазки, но бдением осаждающих предупреждаемы были всегдашнею готовностию. Находящийся между крепостью и островом Видо корабль «Женеро» при всяком для него попутном ветре вступал под паруса, стараясь перехватить малые суда, шедшие к соединенным эскадрам, избирая тож удачный случай уйти, но судами, лавирующими около крепостей и острова Видо, то ж и в обоих проходах отражаем был всегда под крепость.

Ноября 30. 30 числа того же месяца главнокомандующий отрядил судно акат «Ирина» по южную сторону крепостей Корфу для воспрепятствования выходящим неприятелям из крепости для молотия муки в около лежащие мельницы.

Декабря 3. 3 числа сего месяца неприятели выходили из наружных укреплениев для перехвачивания части островских жителей и албанцев, между коими произошла чрезвычайная перепалка, но, видя идущих войск наших в помощь к нам, ретировались тотчас в город.

Декабря 9 дня прибыли к эскадрам в Корфу фрегаты «Михаил» и «Казанская» из Александрии^[58].

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА ПАВЛУ I О ХОДЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ПРОТИВ КОРФУ И О ПРЕДАТЕЛЬСКИХ СНОШЕНИЯХ С ФРАНЦУЗАМИ АЛИ-ПАШИ ЯНИНСКОГО

18 декабря 1798 г.,

корабль «Святой Павел»

С 20 числа ноября, когда французы на вылазке из крепости против нашей батареи разбиты, с того времени более на оную батарею нападения уже не делали, но все старания свои обратили к грабежу деревень, по южную сторону под крепостными выстрелами состоящих, и на укрепление вновь крепостей и острова Видо. А как командующему турецкой эскадры Кадыр-бею фирманом от Блистательной Порты предписано, что в надобных случаях при взятии Корфу во вспоможение требовать войска, о которых предписано пашам, поблизости здесь находящимся Мухтар и Вели-пашам, отрядить по три тысячи человек: Ибраим-паше Авлонскому — три тысячи, Скутарскому Ибраим-паше — пять тысяч, а затем всем здешним пашам, ежели от нас требовано будет, посылать к нам войска столько, сколько надобность требовать будет.

По сходству сего предписания Кадыр-бей по согласию со мною неупустительно времени от означенных пашей войск в присылку требовал до двенадцати тысяч. Первее всех прислано ко вспоможению от Мустафы-паши при его брате албанцев 250 человек. И желал он еще в то ж время умножить присылку войск, но жаловался и просил защиты, что он великую опасность в притеснении имеет от Али-паши, который с войсками противу его находится и угрожает ему нападением и посылку к нам войск запрещает.

Я и Кадыр-бей старались всевозможно оных пашей примирить и просить, чтобы посылку войск к нам не препятствовать, а чтобы и он с протчими пашами войсками своими делал нам вспоможение и как возможно присылкою оных поспешил. Также и от Блистательной Порты прислан был доверенный для примирения пашей между собою, который о том старался. Но после сего получил я от Мустафы-паши просительное письмо, объясняющее, что Али-паша, хотя и обещал примириться, но вторично объявляет ему войну и угрожает нападением и запрещает присылку к нам людей. Я писал еще учтивейшее письмо к Али-паше, объяснил в нем все подробности в рассуждении ссор и несогласия, в таковое время к общему вреду быть могущие, и всеми возможностями старался убедительно склонить его к примирению и к вспоможению нам общими силами против французов, к поспешному взятию Корфу.