Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг.

Как припоминает Хайяси, бывший коллега оказал Угаки первую помощь, а потом их обоих отправили в Мойла-Пойнт на грузовике.

Контр-адмирала Курасиму нашел и спас гидросамолет, пока он, раненный, плыл в одиночестве, и доставил прямо в Мойла-Пойнт. У него была рана в горле, и на слова поддержки, которыми ему старался помочь Угаки, он мог отвечать лишь нечленораздельными звуками.

Фактически только эти трое и уцелели из всех, кто находился на борту самолета номер 2. Примерно через час на морском охотнике прибыл старший морской врач 1-го подразделения базы в Буине капитан 2-го ранга Табучи и оказал всем первую помощь, а потом их отправили в лазарет на базе. Было решено Хайяси, как младшего офицера и легко раненного, отправить назад в Рабаул в тот же день. Когда он вернулся на восточный аэродром к концу дня, его быстро изолировали в 8-м морском госпитале. Конечно, целью было не лечение, а желание предотвратить любую утечку информации. И все же, говорит он, как только его подвергли обычному допросу, он уже не испытывал каких-либо ограничений.

В его полетной книжке есть запись о двухчасовом полете в воскресенье 18 апреля 1943 года в один конец на самолете номер 326 из RRF (Рабаул) в RWP (Буин); после этого она остается чистой вплоть до тех пор, пока он снова начал летать 15 июня. В этом интервале Хайяси уплатили сумму в двадцать иен от имени главнокомандующего флота Юго-Восточного района вице-адмирала Кусаки.

3

Примерно в полдень того же дня Куросима и Ватанабе, два штабных офицера, остававшихся в Рабауле вместе с Кусакой и Одзавой, узнали о гибели самолета Ямамото из сообщения из Буйна и докладов возвратившихся истребителей эскорта. Еще не было известно, жив ли главнокомандующий.

В 14.30 морскому министру и начальнику морского генерального штаба отправлена следующая радиограмма:

«Телеграмма № 181430.

Секретно

От: главнокомандующего флота Юго-Восточного района „А“

Доклад номер 1

Бомбардировщики наземного базирования, на которых летели члены командования Объединенного флота вместе с шестью истребителями прикрытия, встретились и вступили в бой с более чем десятью истребителями противника в окрестностях QBB примерно в 7.40.

Бомбардировщик номер 1 (на котором были главнокомандующий (А), флотский врач (С), офицер штаба Тоибана (Е) и помощник (F)), по свидетельству очевидцев, извергая пламя, под небольшим углом врезался в джунгли в 11 морских милях к западу от QBV, а самолет номер 2 (на котором были начальник штаба (В), казначей флота (D), метеоролог флота (G), офицер связи штаба (Н) и офицер штаба Мурой (I), совершил вынужденную посадку на море к югу от Мойга (так в тексте. — X. А.). Насколько известно на данный момент, спасены только В и D (оба ранены). В настоящее время организуются поиски и спасательные работы. (Эта телеграмма впредь именуется докладом „А“.)»

Радиограмма отправлена в 14.30; ее номер содержит дату и время. Принята Токийским подразделением связи, находящимся в здании морского министерства, в 17.08; расшифровка завершена в 19.20. Рассматривалась как «военный секрет». Слово «Мойга» в тексте, вероятно, ошибка чиновника, — должно быть «Мойла».

В соответствии с рапортом, составленным членом департамента аэронавтики Сагарой Тацуо, служившим адъютантом в морском генеральном штабе, капитан 3-го ранга Асада, член бюро по морским делам, пришел в секретариат министра (в тот вечер почти пустой); с чрезвычайно озабоченным выражением лица он вручил копию сообщения капитану 1-го ранга Янагисаве, старшему адъютанту, который задержался допоздна. Тот стал читать — и лицо его делалось все более торжественным. Скоро в министерстве закипела бурная деятельность; поздно ночью, стараясь оставаться незамеченными для посторонних, один за другим прибывали руководители флота, среди них — морской министр Симада, его заместитель Савамото, начальник морского генерального штаба Нагано, его заместитель Ито и Фукудоме, глава 1-го управления.

В Рабауле штабной офицер-администратор Ватанабе, организовав отправку своего первого рапорта в Токио, хотел немедленно лететь на место события, но самолет не подготовили вовремя, к тому же разыгрался сильный шторм; отлет перенесли на следующий день. Прибыв на Буин около восьми часов утра 18 апреля вместе со старшим медиком флота Юго-Восточного района капитаном 1-го ранга Окубо, Ватанабе поспешил прямо в лазарет, разместившийся в пальмовой роще.

Угаки был серьезно ранен — разрыв радиальной артерии и сложный перелом правой руки; но он сильный человек, — даже когда ему делали уже неизвестно какую по счету противоинфекционную инъекцию, нашел силы пошутить: может быть, это «излечит его R». «R» означало гонорею (rimbyo по-японски) и входило в морской жаргон, так как многие морские офицеры в то или иное время знакомились с этой болезнью. И все же, увидев Ватанабе, он не удержался от слез и, глядя из-под бинтов вверх, со своей низкой кровати на колесах, лишь повторял:

— Главнокомандующий в четырех с половиной милях к северо-востоку от Пойнт-Камау. Быстро отправляйтесь туда, быстро!

Пойнт-Камау — место на южной оконечности Индокитайского полуострова; на Бугенвиле пункта с таким названием нет. Если память Ватанабе не подводит, возможно, Угаки в лихорадочном состоянии просто оговорился, желая сказать «Пойнт-Мойла».

Ватанабе взял разведочный гидросамолет типа 94 и отправился искать пропавший самолет с воздуха. Место, где самолет номер 1 упал в джунгли, легко обнаружили по выжженным в окрестностях деревьям. С собой Ватанабе захватил несколько резиновых шаров; разрезал их, вставлял в каждый записку: «Это Ватанабе. Пожалуйста, помашите платками», вкладывал каждый шар в длинную сумку из сетки и таким образом сбросил пятнадцать или шестнадцать таких посылок на место аварии.

С земли ответа не последовало. И все равно он заставил гидросамолет совершать низкие круги над джунглями: может быть, сигнала не видно из-за густой листвы. В конце концов сдался и приказал лететь к морю; там самолет сел на воду рядом с ожидавшим тральщиком. Как запланировали заранее, около шестидесяти человек из обеих вахт наметили для участия в поисках. Ватанабе взял на себя руководство; отправились на лодке к широкому устью небольшой речки. К полудню группа углубилась уже достаточно далеко.

Извилистое течение реки вело в глубь джунглей Бугенвиля. Поисковая партия хотела продвигаться вверх по течению на лодке вместе с запасами продовольствия, одежды и медикаментов, но ручей был мелкий и местами перегорожен упавшими стволами деревьев; пришлось на полдороге бросить лодку и разделиться на две группы, которые стали пробиваться по левому и правому берегам. Но и это, как выяснилось, невозможно; снова объединились и побрели вверх по середине ручья. Никто не запомнил названия ручья, — много речушек берут начало высоко наверху горы Табаго, что маячит позади базы Буин, а потом мчатся к морю к северо-западу от Мойла-Пойнт. Если сегодня обратиться к большой карте на стене в местном офисе австралийского правительства, — похоже, Ватанабе и его партия шли по речке Вамаи. Расстояние по Вамаи от берега до места, где упал самолет Ямамото, по прямой линии не такое большое, но джунгли здесь очень густые (так и просится клише «темно даже в полдень» и «не тронутые топором с начала истории человечества»), а сама река вовсю петляет. Ватанабе прикинул с воздуха, что место аварии находится в стольких-то милях к востоку от речки, а по течению столько-то изгибов, но, скорее всего, выбрал неверное направление: группа брела до поздней ночи, все время под атаками москитов, но так до места и не дошла. Где-то после полуночи все были настолько измотаны, что растянулись на земле и уснули тут же на месте.

4

Вторая поисковая партия отправилась по суше прямо из Буйна. 6-е подразделение морской пехоты Сасебо, расквартированное в Буине, организовало поисковую группу, состоявшую в основном из медиков; она вышла около 11.00 18 апреля под командой лейтенанта спецслужбы Фурукавы. Вели поиски весь этот день и следующий, но тоже не отыскали самолета главнокомандующего. Наконец именно армейская поисковая партия нашла его. Командование 17-й армии располагалось в Бугенвиле, а различные ее части разбросаны по острову. Группой, обнаружившей самолет Ямамото, руководил 2-й лейтенант Хамасуна. Его призвали в армию сразу после начала «китайского инцидента», так что он провел на действительной службе в разных местах уже шесть лет, поднявшись по службе до офицерского звания. Во время аварии он и его люди располагались лагерем вблизи от деревни аборигенов, называвшейся Аку, в 18 милях к западу от Буйна, занимаясь строительством военной дороги.

18 апреля, в воскресенье, они не работали, а отдыхали или проверяли свое оружие и оборудование. Где-то до 8 часов утра вдруг разгорелась ожесточенная схватка на очень низких высотах прямо над их головами. Над джунглями раздавались взрывы и пулеметная стрельба, несколько американских «П-38» и японских морских «Зеро» гонялись друг за другом взад и вперед над верхушками деревьев. Хамасуна и его команда тут же вскочили на ноги и стали кричать, подбадривая японских пилотов. Увидев в отдалении большой столб черного дыма, поднявшийся над джунглями, бросились танцевать от радости, считая, что какой-то «Зеро» сбил один из американских самолетов. Несколько часов спустя из штаба полка, находящегося в 500 метрах, пришел приказ, переданный устно, 2-му лейтенанту Хамасуне:

«Разбился самолет с высшим морским командованием. Организуйте поисковую партию и отправляйтесь на поиски. Вы наблюдали бой, так что примерно знаете, где упал самолет».

Размышляя, что это за «высшее морское командование», Хамасуна отобрал сержанта и девять вольноопределяющихся и рядовых из своего взвода, и группа из одиннадцати человек углубилась в джунгли, имея с собой только один компас.

Джунгли являли собой плотную массу бананов, пальм, лиан и прочих незнакомых по названию растений и деревьев; под кронами деревьев темно, никаких холмов, берегов или прочих примет, которые помогли бы ориентироваться. Никогда не нашли бы обратную дорогу, если бы не оставляли засечек на коре деревьев или не подвешивали на ветках различные предметы.