Адмирал

— Повреждена надстройка, а там антенны дальней связи товарищ адмирал. Устраняем, через десять минут связь будет! — докладывает мне начальник радиоузла, и тут же приходит доклад от главного механика, мы наконец то имеем возможность управлять кораблём! Аварийной команде удалось осушить отсек ручного управления, устранение повреждений продолжается.

Я задумался, чего же мне теперь делать?! Мы можем удрать, но фактически сейчас нам никто не в силах оказать достойного сопротивления! После бомбардировки молчат и береговые батареи, только тяжёлый крейсер, который так же имеет повреждения, ещё ведёт по нам огонь.

Развернувшись на обратный курс, бразильские самолёты уходят домой, а с большим запозданием, над гаванью появляется аргентинские истребители, который тут же бросаются в погоню. Надеюсь бомбёрам удастся уйти домой без потерь. К «Шторму» снова приближаются аргентинские бомбардировщики, в этот раз всего пять. Аргентинские пилоты были настроены решительно, несмотря на шквальный огонь, они шли напролом, стараясь сбросить свой смертоносный груз как можно точнее.

Первое попадание пришлось в переднюю часть палубы и вызвала небольшой пожар. Были повреждены якорные цепи и расположенные ниже матросские кубрики, но существенного урона корабль при этом не получил. Вторая бомба нанесла несоизмеримо большие повреждения — разорвавшись у кормовой надстройки по правому борту, она полностью разрушила несколько десятков метров палубы, сорвав обшивку борта между верхней палубой и основанием правой катапульты. Нижнюю бронепалубу бомба пробить не смогла, но выше неё корпус корабля был повреждён очень сильно. Вспыхнувший пожар затронул цитадель корабля, проникнув в кормовое отделение турбогенераторов. Потушить его пока не получалось. Линкор постепенно начинал кренится на поврежденный борт… И в этот раз зенитчики показали на что они способны. Из атаковавших корабль самолётов, домой ушёл только один, но своё дело они сделали.

— Товарищ адмирал! — на связи «дед», который контролирует все аварийные партии — с огнём удалось справиться, но затопление отсеков продолжается! Вода из средств пожаротушения затопила отделение турбогенераторов, а кормовое машинное отделение пришлось эвакуировать из-за задымления. Частично затоплены оба машинных отделения, кормовое котельное и помещение носовой дизельной электростанции. У нас остались только аварийные дизель-генераторы! Через полчаса мы потеряем ход!

— Ну что же… — решение я принял уже давно — дай самый полный какой сможешь! Мне нужно, что бы эти полчаса корабль был на плаву и мог маневрировать!

— Полчаса гарантирую командир — устало ответил главный механик и отключился.

— Лево руля, держать курс на вход в гавань! Мы идём в гости парни, всем кроме артиллеристов, аварийных партий и пункта управления огнём приготовится покинуть корабль! Раздать личное оружие! Командира морпехов ко мне! — разразился я потоком приказов. Корабль обречен и скоро уйдёт на дно, но повоевать мы ещё сумеем, нам бы только на ровный киль на дно сесть и дойти до мелководья!

— Товарищ командир, на связи контр-адмирал Альберто Армандо, командир базы Пуэрто-Бельграно — как всегда начальник радиоузла вовремя — предлагает капитулировать и прекратить огонь, говорит, что вышлет нам средства спасения.

— Пошли его на хер! — тут же нервно отреагировал я.

— Уже товарищ адмирал! — заулыбался радист — передал ему, что бы он искал верёвку и мыло и ждал в гости Жохова!

— Тебя кто так с адмиралами учил разговаривать?! Ушлёпок! На три дня лишаешься десерта в столовой! — возмутился я самоуправством радиста — и чего там наши, не хотят в бою поучаствовать?

— Есть три дня без сладкого! — смиренно принял наказание радист — Радиограмма от командования была как раз перед обращением аргентинцев, к нам идёт объединённая эскадра бразильцев и американцев, будут не раньше, чем через шесть часов, пока обещают только авиаподдержку и сообщили, что готовится парашютный десант.

— Не густо, но и жаловаться грех — вздохнул я — всем готовится, нам нужно протянуть тут еще несколько часов мужики!

Капитан второго ранга Гришин стоит передо мной в полном снаряжении. Мой приказ вооружится, морпехи исполнили первыми.

— Слушай меня Гришин, ситуация скажем прямо хреновая. Мы тонем, и единственный выход спасти и корабль, и команду, а также выполнить задачу, это прорваться в порт. Теперь твоя задача. Переходите на тральщик и под прикрытием орудий с линкора высаживаетесь на пирс. Нужно захватить плацдарм и приготовить точку высадки для эвакуации команды кораблей и авиадесанта. Вас мало, поэтому ты пойдёшь только первой волной. За вами, на всех уцелевших шлюпках и вельботах, пойдет вторая волна из моряков «Шторма». На берегу командуешь ты. Разведданных нет, мы не знаем об этой базе ничего, но людей там должно быть дохрена и больше! Закрепитесь, удерживайте позиции и ждите десант. Мы постараемся вам помочь чем сможем, но особо на «Шторм» не рассчитывай. Нам очень повезёт если корабль не опрокинется. Я постараюсь посадить его на ровный киль, но тут от меня мало чего зависит, сам должен понимать. Справишься?

— Пойти в десант под командой Жохова мечта любого морпеха товарищ адмирал! Сделаем всё что возможно и невозможно! Умрём, но задачу выполним! — рассыпался в комплементах Гришин, задорно улыбнувшись.

— Ты мне это брось! Умирать на берегу должны не вы! Береги людей! Эти мудаки, что окапались на берегу, пороха ещё не нюхали, они ещё не знают на что способен советский десант! У тебя Гришин, все парни опытные и обстрелянные, так что действуем, как завещал нам в своё время товарищ Сталин: «малой кровью и на чужой территории!» Понял меня?!

— Так точно! Разрешите выполнять? — вот теперь кажется до морпеха дошло чего я от него жду, и то что времени почти не осталось он тоже понимает.

До поры до времени тральщик прячется за бортом «Шторма», который ковыляет в гавань врага, огрызаясь из всех орудий. Корабль всё сильнее погружается в воду. После нашего отказа сдаться, аргентинцы возобновили обстрел с новой силой. По нам стреляет всё, что только может. Время от времени корабль вздрагивает от попаданий, но остановить нас уже не может никто. «Ривадавия» на дне, «Морено» скрылся в дыму пожаров, а поврежденный тяжёлый крейсер, отдельно от своих собратьев нам не соперник, хотя именно он сейчас доставляет нам больше всего неприятностей. Дистанция стрельбы уже почти пистолетная, и опытный аргентинский капитан не собирается выходить из укрытия. Сегодня, впервые с момента объявления Советско-Аргентинской войны, сапог русского морского пехотинца вступит на аргентинскую землю и сегодня же аргентинцы узнают, как опрометчиво они поступили, возомнив себя великой морской державой!

Глава 9

Прорваться в гавань нам удалось, и даже стоим мы практически ровно на киле, почти прижавшись к опрокинувшемуся линкору. Борта «Шторма» едва возвышаются над водой, в отсеках полно воды и сейчас усилия всех аварийных партий направленны только на то, чтобы не затопило орудийные погреба и оставшийся в строю последний дизель-генератор. Невдалеке полыхает «Альмиранте Браун», у которого мы вначале уничтожили все башни, а потом и надстройки. Тушить крейсер некому, команда покинула корабль. Он дал нам достойный бой, выведя из строя кормовую башню, но всё же с линкором потягаться силами не смог. Последний обмен залпами с аргентинским тяжёлым крейсером напоминал мне морской бой древних галеонов, когда корабли противников лупят друг по другу в упор. «Морено» тоже горит, как и половина построек на берегу, там идёт бой моих морпехов против аргентинцев. «Шторм» здорово порезвился во вражеском логове. Мы потопили уже десяток гражданских судов, два сторожевика и один эсминец, который рискнул выйти на нас в торпедную атаку. Так же вспомогательные орудия линкора повредить три эсминца, стоявших в доках на ремонте, и обстреляла место стоянки подводных лодок в гавани порта. Сейчас «Шторм» больше похож на обгоревшую груду металлолома, и тем не менее корабль жив и ведёт огонь по противнику. Наш последний тральщик тоже погиб, прямо возле пирса, куда он успел высадить роту Гришина. Получив повреждения силовой установки в момент высадки десанта, он оставался на месте и прямой наводкой поддерживал десант до тех пор, пока аргентинская авиабомба не отправила его на дно. Те немногие из его экипажа, которым посчастливилось выжить, присоединились к десанту и сейчас где-то на берегу. Обещанные шесть часов уже прошли, но подкреплений пока нет.

— Ну чего там? — мой голос слаб, я потерял много крови. Раны каждая по отдельности не тяжёлые, но их много, и тем не менее я сижу в своём кресле в развороченной бомбой боевой рубке. Некому меня заменить, после третьего попадания в командный пункт корабля, в сознании только я, все остальные мои помощники или убиты, или ранены на столько серьёзно, что находятся без памяти. Тут всё залито кровью и завалено обломками, только каким-то чудом ещё держатся в исправном состоянии средства связи. Со мной тут корабельный врач, командир разбитой кормовой башни и его артиллеристы в качестве вестовых. Главный механик, единственный уцелевший старший офицер, сейчас обозревает окрестности с помощью мощного морского бинокля.

— Похоже наши взяли всё же этот гребанный склад! Не слышно в том районе стрельбы — неуверенно докладывает «дед» — весь кипеж глубже сместился.

— Молодец Гришин, трофейное оружие и боеприпасы нам не помешают. Чего там со связью? Есть новости о подкреплении или как с авиадесантом, нае… обманули нас? — хоть голова у меня и целая, но видимо последствия контузии таковы, что у меня круги перед глазами и звёздочки летают, я никак не могу сфокусировать взгляд. А с десантом нас действительно поимели, его так и не было, а может его и высадили, но только не на эту базу.