Адмирал

Так вот, когда город скрылся, и я попробовал катер на скорости, думаю на морской волне, когда двигатели будут прогретыми, будет скорость выше, тридцать четыре с половиной или тридцать пять узлов, я перевёл газ на самый малый и покинул рубку, катер медленно двигался посередине реки, прошёл на кормовую палубу. Надо пленных связать, а то мало ли что. Правда верёвки я заготовил на одного пленного, но ничего, моток с собой был, тоже нарезал его и связал обоих высокопоставленных офицеров так, чтобы те пошевелиться не могли. Разоружить не забыл, забавные инкрустированные хромированные пистолетики. Небольшой «Браунинг» и такой же крохотный «Маузер». Это в мою коллекцию. У капитана был самый настоящий «Кольт- М1911» и три запасных магазина. Этот уж он точно в коллекцию идёт.

Вот кляп не использовал. При их состоянии, могут захлебнуться, если тошнить начнёт. Больше я ничего сделать не успел, лишь проверил капитана, мёртв и, собрав все документы, вернулся в рубку. Мы подходили к месту, где у меня укрыта шлюпка. Сейчас подойду к берегу, эту сладкую спящую парочку, что ещё не пришла в себя, отправлю в одну из кают, а я их даже осмотреть не успел, и займусь переносом вещей. Шлюпку тоже возьму, буксировать за кормой буду. Мало ли как пригодится. Осадка у катера всё же около метра, может, и шлюпка где понадобится. Хм, а вот клюза для цепи или якорного каната на яхте не было, а было два плотных канта с якорями весом килограммов десять каждый и всё. Видимо спроектировали специально без клюзов. Не совсем удобно, но ничего, привыкну.

Вот так управляя катером, стал на медленном ходу сближаться с берегом, время ещё есть, используя фонарик, я изучил документы и оп-па, вот это сюрприз. Обоих я знал, причём достаточно хорошо. Даже фото видел. Генерал пехоты Герман Рейнеке, вот кто у меня лежал на палубе. Тот самый, который назвал большевиков и всех русских смертельными врагами Третьего Рейха, призывая, да даже приказывая обращаться с советскими военнопленными жесткого. Смертность после этого приказа выросла до семидесяти процентов. И сейчас эта тварь у меня. Как только он очнется и сообразит к кому в руки попал, уверен, если не сбежать, то попытается покончить с собой. Для него попадание в плен к русским, это… Даже предсказать не могу что для него это. Думаю самый страшный кошмар в жизни.

Про адмирала я тоже слышал, как и фото доводилась встречать. Не простой персонаж. Сам Карл Дёниц лежал у меня на палубе, и похрапывал во сне. Что за праздник интересно, что они так набрались? Вроде до дня рождения ещё не скоро, две недели у Дёница, судя по документам, а у Рейнеке вообще в феврале. Видимо была какая-то причина. Потом от них узнаю, интересно же, а пока на самом малом ходу, убрав шаг винта до нуля, я мягко приткнулся к берегу. Подходить к берегу где шлюпку оставил, не стал, глубина не большая, точно там на мель сяду. Заглушив движки, я пробежал на нос, там была специально приготовленная бухта каната и, спрыгнув на берег, добежав до ближайшего дерева, обвязал вокруг ствола. Всё, теперь никуда не денется. Сейчас сбегаю за шлюпкой подгоню её к корме катера, привяжу надёжным канатом и пойду к выходу в лагуну, а там бросок к устью реки Дзивна, и выхожу по ней на Балтику. Надеюсь, успею до рассвета уйти подальше. Движки тут отличные стоят, мощные, на скорости конечно расход большой, но топлива по моим прикидкам для выхода хватит. Да и уйти подальше смогу. А вот дальше только прятаться и искать на берегу топливо.

От места стоянки яхты до шлюпки было метров сто, ближе никак было не подойти, но эти сто метров я пробежал быстро. На катере я успел одеться, комбез с тельняшкой натянул, и трусы, а вот обувь не надевал. Штанины только закатал. Так что, подбежав к камышам раздвигая их, направился к шлюпке, проваливаясь в водяную муть по колено.

– А где она?
– растерянно огляделся я.

Не выдержав, включил на миг фонарик со светофильтром, трофей с морского лейтенанта, у капитана ничего подобного не было. Место было то, вот камыши лежат, я сюда шлюпку затянул, вон нарезанный камыш вокруг валяется, кто-то сбросил маскировку и забрал лодку со всем моим имуществом. Чувствуя, что наливаюсь злобой, пробормотал:

– Ну ведь стояла, спокойно, спрятанная, нет, взяли и украли, сволочи. Вот как земля таких людей носит?

Выбежав на берег, стал освещать подходы, осматривая следы, нашёл, и они меня озадачили. Сам я тут ходил так чтобы не оставлять следы, а вот чужаки, их было трое, они и увели лодку, нагло топтались. Это были не немцы, английская обувь, след как у тех четверых, что немцы прихватили. Зло сплюнув, я осмотрелся, прикидывая, куда те уплыли, судя по всему туда же куда и я, вот и нагоним. Нужно только поторопиться. Вернувшись на борт катера, я выдернул болт из груди капитана, а самого перевалил через борт яхты, и положил так, чтобы с берега видно было, рядом в воду сбросил и лейтенанта-моряка его в камыши течением унесло. В руку капитана вложил одну вещицу, найденную на берегу, кто-то из англичан в потёмках потерял лётные очки, в траве нашёл, сверкнули при свете фонарика, их не спутаешь, английские. Вот и след.

А по самим следам я определил, что все трое выбрались на берег чуть ниже по течению, видимо это их взгляд я чувствовал, когда наблюдал за немцами и они со своего берега видели меня, как я камыши проверял. Наудачу переплыли, проверили и нашли приз, мою шлюпку. Ска-атины.

– Ну вот как так? – поглаживая фару мотоцикла, обратился я к генералу, который лупал на меня глазами. – Ведь стояла, никому не мешала, нет взяли и украли. Уроды, а не люди. Одним словом - англичане. Догоню, на корм рыбам отправлю, ворюг чёртовых.

Возмущение так и не отпускало меня. Я закончил с телами убитых, после чего заставил встать адмирала, он раньше пришёл в себя, и провёл в одну из кают. Их четыре на борту было, две роскошные, явно для дорогих гостей, и две остальные. Эти две последние были узкими, двухместными с кроватями-полками, одна над другой. Вот обе эти каюты я внимательно обыскал и сопроводил адмирала в одну. Уложил на нижнюю полку, связав ноги, и проверив другие узлы. Ноги я привязал к стойке в ногах, руки к стойке в голове, теперь не развяжется. В другой каюте я точно так же собирался поступить и с Рейнеке. Как раз вернулся на корму, пытался привести его в чувство, и когда получилось и тот приходил в себя, снова стал жаловаться судьбе на таких подлецов англичан. Зря я ту четвёрку, что немцы прихватили, на тот свет не отправил, ох как я сейчас жалел об этом. Такой шанс был и упустил. Но этих догоню, и точно рыб отправлю кормить со вспоротыми животами. Воров я очень не любил. Вот себя я вором не считал, трофейщик это да. Если им надо трофеи, пусть у немцев добывают, вон как я это сделал, а вот так воровать, это подло, хотя и по внутренней сути англичан, и меня теперь не успокоить, пока не найду, не отстану. До дома я ещё доберусь, весь первый месяц осени мой, но этих воров найду.

– Ты Поляков! – воскликнул генерал у меня под ногами, отвлекая меня от тяжёлых мыслей.

– Это да, - с кровожадной улыбкой подтвердил я.
– И мы с тобой отправляемся в Советский Союз, где тебя будут судить за всё, что ты натворил с советскими военнопленными.

Тот впал в истерику и категорически отказывался выполнять мои приказы. Извиваясь как гусеница, всё до борта пытался добраться и перевалится через него. Пришлось снова приголубить его по голове, но аккуратно, после чего волоком, отдыхая несколько раз, дотащил до его каюты, полностью раздел и с трудом поднял на нижнюю полку. Связал, а под задницу положил плоский тазик, нашёл в боцманской под рубкой. Захочет в туалет, пусть в тазик делает. Адмирала выводить буду, нормальный мужик, с достоинством встретил пленение, а не как эта размазня. А форму, наверное, с него тоже лучше снять, чтобы не помялась, там в шкафу плечики видел, повешу. Это чтобы отмыть и одеть их, когда до наших доберёмся, надо ведь показать товар лицом.

После этого зачерпнув ведром с верёвкой воды, щедро плеснул на палубу, чтобы кровь подсохшая отмокла. Всё с палубы я уже убрал, только мотоцикл остался, тентом чуть позже его укрою, так что не намочу. Зачерпнув ещё воды, поставил швабру отмокать и, спрыгнув на берег, отвязав канат, сворачивая его, вернулся на борт. Потом отошёл от берега и на полном ходу рванул к устью лагуны. Десять минут и вот, наконец, она, однако воды вокруг насколько я мог видеть, были пусты, бинокль это хорошо показывал. Он конечно не просветлённый как в будущем будут делать, но всё равно давал возможность осмотреться. Максимальную скорость шлюпки на вёслах я прекрасно знал, как и примерное время кражи, и что-то не сходилось. Я их тут, прямо в устье должен был нагнать, но пусто. Это означало одно, или они где ниже по течению от места схрона лодки укрылись, или услышав глухой гул двигателей яхты, так же успели пристать к берегу и затаиться. Одно тут точно, они остались за моей спиной. Думаете, я расстроился? Как бы не так, это означало, что вещи я свои верну, да и воров накажу. Смертельно. Были бы это свои летуны, слова бы не сказал, вместе бы выбирались, но англичане, более мерзкой нации я не знал. Это для Союза они союзники, для меня – нет. Пусть Союз и выполняет союзнические обстоятельства, а для меня англичане хуже немцев. Вон, на собственном опыте убедился, вороватая нация. Не забуду и не прощу. Раньше я на них плевать хотел, особо не интересовали они меня, а вот после случая со шлюпкой…

На среднем ходу я повернул вправо к берегу. Нужно подобрать хорошее укрытие тут, чтобы так же и левый берег был хорошо виден. Воры рано или поздно из реки выйдут, если их раньше немцы не прихватят, вот тогда и поквитаемся. Скоро тут будет очень шумно, когда убитых на пирсе найдут, хватятся эти двух моих пленных, столько сил нагонят… Может чёрт с ним, с имуществом?.. Нет, хомяк ясно показал, своё не брошу. А чужую руку отгрызу, что лапу пыталось на них наложить. Это я про нагличан-скотов.