Адмиралы России. Гордость Императорского флота

2 августа Адмиралтейств-коллегия докладывала, что Чичагов сдал командование дивизией «белого флага» адмиралу Крузу, а также сообщала, что по слабости здоровья порученное ему наблюдение за постройкой казарм и адмиралтейства в Ревеле передается Мусину-Пушкину и Спиридову. 14 сентября коллегия получила записку Кушелева о разрешении Императора уволить по их желанию со службы В. Я. Чичагова и И. А. Повалишина с ношением мундира и полным жалованьем. А 22 сентября были уволены со службы после выхода в отставку капитан бригадирского ранга Павел Чичагов и капитан 1-го ранга Василий Чичагов. Дети адмирала, воспитанные на примере честного, добросовестного выполнения долга, не могли оставаться на службе в условиях произвола в отношении их отца.

Павел Васильевич Чичагов все же вернулся во флот, был произведен в контр-адмиралы, после конфликта с Императором сначала был разжалован, затем произведен снова, командовал эскадрой в экспедиции 1799 года к берегам Голландии, в 1802–1809 годах выполнял обязанности морского министра. В 1812 году он возглавлял Дунайскую армию и общественным мнением считался главным виновником неудачи пленения Наполеона у Березины, выехал за границу и умер в Париже 20 августа 1849 года, оставив записки о себе и отце.

Адмирал В. Я. Чичагов опальным жил в имении. Его попытка без разрешения приехать в столицу для лечения и встречи с сыном Павлом была сорвана по требованию Императора — когда адмирал выходил из коляски у дома, фельдъегерь передал ему высочайшее повеление выехать из Санкт-Петербурга. Видимо, Павел I опасался, что адмирал вредно повлияет на сына, да и авторитет заслуженного моряка был весьма велик.

Умер В. Я. Чичагов 4 апреля 1809 года и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры. Похороны почтил присутствием Император Александр I. Мраморный портрет-барельеф на памятнике сопровождало написанное Екатериной II в честь Ревельского сражения стихотворение:

С тройною силою шли шведы на него. Узнав, он рек: «Бог защитник мой, Не проглотят они нас»: Отразил, пленил и победы получил.

* * *

Биография В. Я. Чичагова характерна для екатерининского времени и в то же время своеобразна противоречиями во мнениях современников о личности адмирала. Интересна характеристика, данная ему сородичем A. M. Чичаговым [10] , ставшим позднее митрополитом Серафимом:

10

A. M. Чичагов (1856–1937) — четвероюродный правнучатый племянник В. Я. Чичагова.

«Говоря о его личности, мы должны заметить, что это был редкий в то время тип истинно русского человека. Образованный, умный, он должен был силой ума, так сказать — головой, пробивать себе дорогу, не имея к тому никаких иных средств. Никогда никого он за себя не просил и никому не кланялся; свято исполняя свой долг в отношении службы, он не заботился о связях и протекциях. Держа себя с достоинством, он жил в тесном кругу друзей и подчиненных, и, имея большую семью, существовал лишь своим жалованьем, не мог делать приемов и сам никуда не ездил. При дворе он появлялся только тогда, когда получал особое приглашение, дабы не возбуждать ни в ком зависти и не быть предметом интриг. Он вовсе не интересовался мелочами придворной жизни и, не смотря на свое высокое положение, умел себя поставить вне этой опасной сферы. Этот замечательный такт обратил на себя внимание Императрицы Екатерины II; некоторые же из придворных людей объясняли отсутствие адмирала на свой лад. Непреклонный его характер они сочли за необразованность, а презрительное его отношение ко всему придворному — за грубость. В доказательство того, что его многие не понимали, так как он был недосягаемо выше их, про него рассказывались анекдоты, как он был оригинален в беседах с Императрицею, не стесняясь в грубых выражениях, дозволяя себе брать ее за руку или за плечо и т. д. Все это вымыслы злословия или бессмысленные сказки».

Павел Чичагов в записках писал об отце:

«Он был истинно честный человек, почти беспримерного бескорыстия, при всеобщей склонности к взяточничеству и корыстолюбию, тогда как недостаток в средствах мог и его к тому же побудить. Он был набожен без суеверия, высоко ценил добродетель и гнушался пороком; трезвый и воздержанный по необходимости и врожденному вкусу, он со строжайшей добросовестностью исполнял свои обязанности в отношении к Богу и престолу. Чуждый всяких происков, он ожидал всего от образа своих действий и от Божественного Промысла, велениям которого подчинялся самоотверженно и в этом никогда не раскаивался».

Одни говорили о добродетелях и кротости адмирала, другие порицали В. Я. Чичагова именно за эту кротость, считая ее неподходящей для воина. Как же удавалось Чичагову сочетать кротость с успехами? Читатель уже имеет достаточно материала, чтобы самому прийти к выводам. Именно в спокойствии и расчетливости таился секрет достижений адмирала на воинском поприще. Хорошо продуманные и подготовленные действия исключали по возможности неприятные неожиданности. В этом Чичагов подобен A. B. Суворову, который не афишировал планов, тщательно готовил сражение и выигрывал благодаря тому, что подчиненные понимали его маневр и верили своему полководцу. Интересно, что оба они — кавалеры ордена Святого Георгия I степени — не проиграли ни одного сражения, хотя и навлекали временами на свои головы «громы и молнии» власть предержащих, не понимавших глубины замыслов военачальников. В жизни Чичагова бывали эпизоды, которые считали при дворе неудачами, и лишь со временем выяснялось, что через эти «неудачи» пролегал путь к победе.

Как спокойному и рассудительному человеку, Чичагову с молодых лет доверяли важные поручения, требующие самостоятельности и дипломатического такта; в итоге он получил значительную практику и использовал полученные знания в подготовке моряков, в том числе своих сыновей.

Характерной особенностью деятельности В Я. Чичагова являлась продуманность и оптимальность, стремление добиваться цели минимальной ценой и малой кровью. В двукратном плавании к полюсу он не потерял судов и членов экипажей. Керченский пролив контр-адмирал Чичагов защитил значительно меньшими силами, чем было у противника, и почти без потерь. И в первом, и во втором походе на Средиземное море он довел до цели все корабли, при Эланде небольшими потерями окупил нейтрализацию шведского флота, а при Ревеле и Выборге благодаря упорному выполнению задуманного одержал победу.

Поразительна выдержка Чичагова в период блокады Выборга. Зная о недовольстве его медлительностью при дворе и во флоте, адмирал методично и последовательно сжимал гибельное кольцо. Можно быть уверенным, что при координации принцем Нассау-Зигеном действий с Чичаговым шведский флот не вырвался бы из Выборгского залива.

Велик вклад Чичагова в создание Ревельской военно-морской базы из торгового порта. Он не только организовал ремонт существовавших сооружений, но и упорно добивался сооружения каменных зданий и стен гавани вместо гниющих деревянных. Начатые им работы завершились в XIX столетии, и Ревель со временем стал главной базой Балтийского флота.

Меры по ускорению постройки кораблей в Архангельске, подготовка экипажей для Архипелагской экспедиции и перевод кораблей на Средиземное море, упорная защита Керченского пролива явились вкладом моряка в победу над турками.

Чичагов вообще был хорошим начальником эскадры. Он не терял корабли в ближних и дальних походах, а число больных на его кораблях благодаря заботе о людях бывало сравнительно невелико, несмотря на суровые условия жизни моряков.

Безусловно велика заслуга Чичагова в первой попытке Российского государства открыть северо-западный проход для торговых связей с портами Тихого океана. Кроме исследования полярных морей и накопления опыта, капитан Чичагов доказал, что на деревянных судах невозможно преодолеть полярные льды; он отстаивал свою правоту, несмотря на недовольство придворных моряков. Решение прекратить плавания к полюсу позволило России спасти много жизней, которых лишились иные страны в бесполезных попытках достигнуть полюса на деревянных парусниках, а неудачи русских частных попыток в XX веке (Седова, Русанова, Брусилова) только подтверждают вывод Чичагова.

Адмирал Чичагов показал себя достойным и на административных постах, и как флотоводец, и как воспитатель, и как политик. Он мог бы возглавить Адмиралтейств-коллегию, но избегал появляться при дворе и до конца службы оставался действующим моряком; он имел десять сыновей, большая часть которых служила на флоте. Можно только гадать, сколько бы успели сделать В. Я. Чичагов и его сыновья, если бы не были оттеснены от любимого дела. Несмотря на фаворитизм, в екатерининском флоте каждый офицер имел возможность отличиться и получить награды по заслугам. Императрица не жалела наград достойным и сравнительно мало карала за ошибки. Такое отношение выработало плеяду командиров и флотоводцев, привыкших самостоятельно мыслить и принимать решения, отвечая за эти решения и их исполнение не столько чином, сколько своей честью. Достоинство офицеров екатерининского времени стояло высоко, потому и победы русских армии и флота оказались такими впечатляющими. В атмосфере чиновнического подхода и страха при Павле I инициатива и самостоятельность неминуемо погибали.