Адреналин

– Был, – кивает Витя. – Был… И тоже изо всех сил старался поверить в свои слова. Забыть Лильку, забыть всю эту историю. Вот только, знаешь, однажды ты просыпаешься, и понимаешь, что время тебя ни фига не лечит. Не лечит, ясно? Что чувства – они все еще такие же, как раньше. Как в шестнадцать. Да, они стали другими, со временем твоя любовь из сладкой патоки превратилась в желчь… Но она есть. С этим ничего не поделаешь!

Витя встает, проходит по комнатушке туда-сюда, снова присаживается на краешек стола. Миша сопровождает его мрачным взглядом.

– Отдай мне свою жену, – произносит наконец Виктор.

– Ха! Ты что? Что значит – отдай? Она что, вещь?

– Отдай мне Лильку! – повторяет Витя.

– Ты охуел! – на лбу Миши выступают вены.

– Я? Это ты охуел! Ты что, не видишь?

– Что?

– Что она меня любит!

– Тебя любит? – почти фальцетом восклицает Миша. – У тебя крыша съехала, дорогой ты мой друг детства! Ясно?

– Ничего подобного! – тоже срывается на крик Витя. – Она меня любит, понял? А я – ее! А тебя она только терпит, и все! Из-за ребенка.

– Ерунда какая-то, – вдруг веселеет Миша. – Ха, цирк на воде! Петросян-шоу! Вить, у тебя все в порядке с головой? И вообще, зачем тебе эти снимки? – кивает он в сторону ноутбука.

– Показать твоей жене.

– Зачем? – покатывается со смеху Миша. – Зачем ей какие-то пидорасы?

– Для суда.

– Какого суда? – перестает хихикать Миша.

– Суда, в котором будет заслушано дело о вашем разводе. Лиля просто боится, что ты упрешься и не дашь ей развод. А если и дашь, то по миру ее с Дашкой пустишь со злости. Без машины, без денег. С алиментами в полторы тыщи рублей.

Миша смотрит на Виктора так, словно видит того в первый раз.

– Я тебе не верю, – заявляет Миша, помолчав. – У тебя просто, видимо, какое-то психическое расстройство. На почве, блин, неразделенной любви. Или кризис среднего возраста раньше времени случился… Ты просто решил меня попугать. Нанял каких-то клоунов, подкупил этих… пидоров в клубе. Ты свихнулся!

Миша замолкает. На его устах – торжествующая улыбка.

– Хорошо, не веришь – не надо, – говорит Витя. – Придется предоставить тебе доказательства.

Он достает сотовый, нажимает на кнопки. Миша следит за его манипуляциями с нервной ухмылкой.

– Привет! – говорит Витя кому-то в трубке. – Зайди, пожалуйста!

3

Тишина в комнате такая густая, что, кажется, ее можно черпать ложками, как кисель. Наконец раздается стук в дверь.

Миша вздрагивает. Вадик, обернувшись, поворачивает ключ в замке. Дверь приоткрывается, и к нашей компании присоединяется симпатичная холеная брюнетка в джинсах и светлой футболке. Она обходит кресло и останавливается посреди комнаты, рядом с Лехой, который все еще держит в руке пистолет.

И в тот момент, когда Миша понимает, кто перед ним стоит, он разом меняется в лице. Сжимается. Прикрывает глаза, словно его ударили.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он глухо.

Воображаю, сколько ударов в минуту сейчас выдает его взбесившееся сердце.

– Здравствуй, родной, – говорит брюнетка устало. С золотой цепочки, обвитой несколько раз вокруг ее запястья, свисает дрожащая хрустальная капля.

– Привет, род-на-я, – по слогам, с издевкой произносит Миша. – Добро пожаловать в Питер!

Брюнетка подходит к столу, на углу которого сидит Виктор, касается его щеки губами, прислоняется к нему плечом. Мужчина рядом с ней нежно обнимает ее за талию. Мужчина, который сидит напротив нее в кресле, похож на труп – до того побледнело и осунулось его лицо.

– И давно у вас все это… продолжается? – могильным голосом спрашивает Миша.

– Недавно… То есть… давно, – говорит брюнетка тихо. – Я… не могла найти в себе силы сказать тебе… Однажды я поняла, что все еще люблю Виктора. Может быть, даже больше, чем когда-то. Это сильнее меня! – выдает она классическую киношную фразу. – А потом, я устала прятаться, изображать из себя счастливую жену и мать, делать вид, что у нас с тобой все благополучно… И подумала, что нужно решить все это одним махом. Прости, что заставила тебя поволноваться, но это была вынужденная мера. Нам… нам просто нужна страховка.

Лицо Миши вдруг озаряет страшная догадка.

– Подожди, – произносит он потрясенно. – Так это… Это ты все придумала? Эту подставу с фотографиями?

– Да, я, – уже громче произносит брюнетка. – Я все это придумала. Виктор просто исполнил мою просьбу.

– Лиля! – почти кричит Миша. – Лиля! Скажи, что это неправда! Что это какой-то глупый розыгрыш! Лиля, что ты творишь? Как ты можешь? Я же тебя люблю!

– Ты меня любишь? – повышает голос Лиля. – Вранье! Ты меня не любишь! Ты бабки свои любишь! Ты же просто помешан на деньгах, на этом своем бизнесе, на своих командировках! Ты с дочерью когда в последний раз нормально общался? А? Ты уходишь – она спит, ты приходишь – она спит. Она уже не помнит, как ты выглядишь!

– Я зарабатываю на семью, пока ты… пока ты блядуешь! Сука! С моим лучшим другом! – Миша качает головой. Кажется, еще мгновение, и он расплачется.

– Ты думаешь, ребенку отца заменят денежные купюры? – взвивается Лиля. – Президент Франклин, президент Джексон, президент Грант – они заменят маленькой девочке папу?

Честно говоря, мне не доставляет особого удовольствия слушать этот диалог, который смахивает на какую-нибудь киномелодраму средней руки. Герои сцены так увлечены друг другом, что не заметили, как мы вчетвером – Леха, Андрей, Вадик и я – расслабились и перестали изображать тех, кем являемся по сюжету розыгрыша.

– Ты сука, я же тебе за эти одиннадцать лет не изменил ни разу! – говорит Миша.

– А сестра Вовки Шубина, на его дне рождения, которую ты трахнул в бассейне, на даче, – это не считается? – интересуется Лиля.

– Это… это… я был пьян, это не измена, пойми! И я у тебя уже просил прощения!

– О, да… подарить жене «мерседес-кабриолет» за измену – это так по-мужски… – ухмыляется Лиля. – Впрочем, хватит все это обсуждать при чужих людях. Ты дашь мне развод?

– Нет! – гневно восклицает Миша.

– Я так и думала, – говорит брюнетка. – Отлично! Тогда сделанные сегодня фотографии я передам своему адвокату. И на суде мы вынем из тебя все, что сможем. Ясно?

– Да кто тебе поверит? – брызжет слюной Миша. – Кто? Мой адвокат скажет, что все это – фотомонтаж! Чудеса фотошопа! И вообще, фотографии в суде доказательством не являются!

– Если понадобится, ребята из клуба дадут показания, – с торжествующими нотками в голосе заявляет Лиля. – Расскажут, что ты сюда регулярно из Москвы ездишь. Вроде как в деловые командировки, а на самом деле совмещаешь приятное с полезным. Содержишь мальчиков за моей спиной, устраиваешь оргии… Да все, что угодно! Эти двое голубков за бабки таких сказок порасскажут – судья будет навзрыд плакать! Я тебя после развода без штанов оставлю, будешь у мамочки в Ясенево на кухне ютиться.