Адреналин
Шрифт:
– Глухарь, вас понял, – хохочет Вадик. – Работаем по плану. Машуне привет!
– Сам передашь, – отвечаю я. – Лично!
Маша улыбается.
Мы медленно проезжаем мимо «нексии», уткнувшейся носом в зад «мерседесу», мимо что-то доказывающих друг другу людей, мимо зеленого жигуленка, под которым, кажется, растеклось масло. Асфальт усыпан битым стеклом и пластиком.
Один из охранников Савельева, обернувшись, провожает нас унылым взглядом.
Кадр снова уходит в затемнение…
Кстати, парень на «нексии» – очень даже ничего!
9
Вообразите – вокруг вас плотная, тягучая, обволакивающая,
Итак, вокруг темно. Темно так, что, посидев в этой темноте пару минут, можно напрочь забыть, как выглядит планета при свете дня. И в этом бездонном провале, пробегая мурашками по вашей коже, невидимый скрипичный квартет выдает нечто потустороннее, сплошь состоящее из стонов, скрипов, визгов и дьявольских хроматизмов.
И хватит жевать попкорн! Вы мешаете соседям!
Затем, когда скрипки неожиданно берут паузу, повесив в воздухе неопределенное фа-диез третьей октавы, внизу экрана появляется надпись: 30 сентября. Подмосковье. 23.30.
– Никогда не думала, что в Подмосковье ночью так темно, – говорю я.
– Ага, – отзывается где-то сбоку невидимая Машка. – Особенно если вырубить фонари…
Вырубить фонари достаточно просто. Подгоняете автовышку с высотой подъема семнадцать-восемнадцать метров, и бригада электромонтеров за пару часов выкручивает лампочки на расстоянии двухсот метров. Если при этом у вас имеется разрешение на проведение работ, подписанное нужными людьми, вернуть часть подмосковного леса в первобытно-библейское состояние не составит труда. Главное – запастись портативными фонариками и приборами ночного видения.
Мы лежим на пригорке, на животах, лицом к дороге. Отличное место для обзора! Вот только не видно ни черта.
Я чувствую плечом Машкин локоть. Под нами – плотный плед, облачены мы в камуфляжные комбинезоны, высокие шнурованные ботинки, перчатки без пальцев и вязаные шапочки с прорезями для глаз и рта. На той стороне дороги, за кустами, невидимка Леха отслеживает сигналы двух радиомаяков.
Во все стороны вокруг нас тянутся невидимые исхудавшие сосны.
На отрезке узкой дороги ни души.
Когда бы я еще поиграла в скаутов?
– Какого черта так долго? – ворчит Маша. – Мы тут себе все придатки отморозим! Где эти гребаные олигархи?
Не знаю, как вам, а мне до желудочных колик не нравится слово «олигархи».
Согласно плану, Аркадьев предложил ехать Савельеву до его дома какой-то «короткой» дорогой, которую он якобы недавно обнаружил. В итоге эта короткая дорога – крюк километров в пятнадцать по ухабам и пересеченной местности – дала нам достаточную фору, чтобы занять позицию. Вот только что-то наши миллиардеры действительно задерживаются. У меня уже начинают затекать ноги…
Наверху ветер лениво перебирает кроны сосен. И вдруг… мне кажется, или я действительно слышу какой-то далекий звук?
В ту же секунду в моем ухе оживает рация.
– Это Первый, как слышно? До цели – километр. Готовность номер один.
Первый – это Леха.
– Первый, это Третий. Тебя понял, – отзывается Вадим.
– Второй на связи, вас понял, – вторит ему Андрей.
– Четыре-пять, мы идем его искать, – говорю я.
Кто-то в эфире весело хрюкает.
– Шестой – Первому. Вас понял! – говорит спокойный мужской бас.
Шестой – это Геннадий Истомин,
директор частного охранного агентства «Феникс», которое мы привлекли для нашей мини-войнушки. В его подчинении – восемь крепких ребят в разгрузочных жилетах и камуфляже. Они так хорошо отработали с нами в начале сентября на корпоративе с нефтяниками, что и в этот раз было решено привлечь именно их.Про себя я окрестила их «Орденом Феникса». Привет Гарри Поттеру!
Я протягиваю руку и беру лежащий рядом на рюкзаке бинокль ночного видения. В этой штуковине не меньше килограмма. Раз-два – и ко мне возвращается зрение: в зеленом овальном поле появляются кусты, стволы сосен, другая сторона дороги. Однако Леха отлично замаскировался, спецагент хренов! За сутки он вырыл себе целый окоп с крышей из маскировочной сетки, оборудовал рабочее место несколькими переносными аккумуляторами для ноутбука, спальным мешком (ему, видите ли, сидеть на мягком охота), запасся термосом с горячим кофе, шоколадом, фонарями и дождевиком. И, разумеется, с ним его полный боекомплект. На всякий случай. Если начнется третья мировая, Леха будет во всеоружии.
Поворачиваю голову влево – метрах в пятидесяти от меня дорога делает поворот. Отличное расстояние, чтобы не заметить препятствия раньше времени и чтобы успеть перед ним затормозить.
Звук автомобильных моторов становится громче.
– Дай глянуть! – говорит мне Маша.
Я отдаю ей бинокль.
Вообразите: в зеленом овале бинокля ночного видения – часть узкой асфальтной дороги, по обеим сторонам которой плотными шеренгами выстроились сосны, пара пней и несколько чахлых кустов; больше на экране пока ничего нет.
Скрипичный квартет, который до сего момента не подавал признаков жизни, обрушивается на вас сверху ливнем звуков, вгрызается в барабанные перепонки малыми терциями, взвизгивает и стонет, словно целый сонм ведьм, обварившихся кипятком, и затихает внизу мрачными минорными вздохами.
В поле зрения окуляров появляется крохотный источник света. Неясный двойной луч прыгает по стволам деревьев, становясь все сильнее и ярче. Проходит совсем немного времени, и из-за поворота выезжает черный «майбах». Мгновение спустя за ним выруливает «бентли», и оба автомобиля движутся в нашу сторону.
– Это Шестой, объекты в пределах видимости, – сообщает мне в самое ухо Истомин. Какая, однако, у него красивая фамилия.
От передней машины до препятствия – не более сорока метров. Фары «майбаха» выхватывают лежащую прямо посреди дороги… кучу строительного мусора. Сразу за ней стоит «КамАЗ» с поднятым кузовом. В кабине грузовика – ни души.
«Майбах» тормозит, позади останавливается «бентли». Две дорогие тачки весьма странно смотрятся на фоне окружающего пейзажа. Из «майбаха» появляется Аркадьев, он оглядывается назад, смотрит по сторонам, разводит руками и подходит поближе к неожиданному препятствию. К нему присоединяется Савельев, и какое-то время они молча разглядывают десять тонн щебенки, колотых бетонных плит и арматуры, вываленные на дорогу.
– Что за день такой, а? – спрашивает Савельев. – Ну что это?
– Приехали! – говорит растерянно Аркадьев.
«Приехали» – это условный сигнал для ребят из «Ордена Феникса».
К черту скрипки – теперь за ваши барабанные перепонки взялся целый симфонический оркестр!
Как по команде, по обеим сторонам дороги зажигаются восемь ксеноновых фонариков. С двух сторон, синхронно и слаженно, на дорогу из кустов выпрыгивают привидения в камуфляже.
– Стоять! Руки за голову! – рявкает из темноты Истомин своим непередаваемым басом.