Адриана Таш ри Эйлэнна 1

Успокаивало только то, что торчать здесь мне осталось совсем недолго.

Из тела шамана по-прежнему росли ветви - только теперь они тянулись в землю и, кажется, обзавелись собственными корнями. Неспособный подняться на ноги противник лежал неподвижно, и из уголка его губ тянулась тонкая кровавая дорожка. Тамаз непринужденно восседал рядом и чистил ногти острием кинжала - причем явно не своего. В ответ на немой вопрос фей дернул за одну из веток - и Мэтт вдруг жалобно застонал и закашлялся, а из его живота коротко ударил темно-алый фонтанчик.

– Он просил его убить, - флегматично прокомментировал Маз, возвращаясь к своему занятию.

– Но мне за это не заплатят, так что сами разбирайтесь.

Не дослушав его, Фирс сорвался с места, рассыпая хрупкие снежные вихри с кончиков пальцев, и мягко, как кошка, присел на колени возле поверженного шамана. Протянул руки, не решаясь прикоснуться, тяжело вздохнул и обернулся:

– Знаешь, мы когда-то были лучшими друзьями, - тихо сказал он мне.

– Он собирался сдать тебя аррианскому правительству, - напомнила я.
– И видел поднятого мной зомби.

– И он все равно не жилец, - припечатал Тамаз, указав кинжалом на растущие из живого тела ветви, не так давно бывшие всего лишь заменой инвалидному креслу, а теперь превратившиеся в оружие, убивающее собственного создателя.

Придворный художник наградил его сумрачным взглядом и невесело усмехнулся:

– Спорим?
– бесцеремонно подхватил бывшего капитана “Амагильды”, поднялся, - и обессиленный Мэтт повис, едва касаясь бесполезными ногами земли. По его разорванной рубашке стремительно расползались темные пятна.

Из-под рук Фирса, местами испачканных кровью, выглянул островок теплой древесной коры. Запахло сладковатой смолой.

Шаман широко распахнул в небо удивленные зеленые глаза, перевел взгляд на бывшего друга - и еще успел понимающе усмехнуться до того, как его лицо скрылось под коричневато-бурой толстой корой. Вросшие в землю ветви Древа дернулись и мгновенно стали толще, срастаясь с телом Мэтта в единый ствол; из запрокинутой головы взрывной волной ударила пышная крона с вытянутыми резными листьями, руки сами собой поднялись вверх и почти скрылись в густой зелени. И минуты не прошло - Фирс уже обнимал высокий каштан, усеянный пушистыми белыми соцветиями.

Я скептически оглядела получившуюся картину: на склоне довольно лысоватого холма соринкой в глазу торчал цветущий каштан с пышной зеленой кроной, и - словно в противовес - мертвое голое дерево с застрявшим в острых ветвях автофлаксом. Пятна крови с травы, естественно, никуда не делись…

– Ну, ладно, так - жилец, - уважительно присвистнул фей.
– А главное - точно будет молчать!

– По поводу того, как он меня нашел - тоже, что весьма прискорбно, - пробормотал придворный художник себе под нос, плавно сползая по сотворенному им же стволу.

– А научи меня так же, а?
– с щенячьим восторгом попросил фей, вихрем подлетев к уставшему художнику.
– Я тоже так хочу, чтобы кого-нибудь тронуть - и вууууууух!
– тут он изобразил пальцами осьминога, и Фирс, коротко ругнувшись, рванул с места на дорогу, подхватив меня на манер мешка с мукой.

Вовремя - на том месте, где я только что стояла, из-под земли пробился еще один каштан. Рядом - еще один. И еще…

– Маз, твою же мать!
– устало выдохнул Фирс, обреченно глядя, как ошарашенного фея окружает целый лес.
– Ну сколько раз мне придется объяснять, чтобы ты никогда, никогда, слышишь, не пытался повторить то, что я делаю!..

Тамаз успел скорчить виноватую мину - а спустя мгновение уже сидел на макушке каштана, проросшего точно из-под его ног, и с интересом вертел головой по сторонам.

– Как думаешь, кто-нибудь поверит, что все так и было?
– без особой надежды в голосе поинтересовался придворный художник, оглядывая целый лес каштанов, вымахавший на склоне. В воздухе одуряюще пахло каштановым цветом. Я неопределенно хмыкнула, пытаясь найти взглядом то дерево, с которого все началось, - но не смогла.

– Нужно возвращаться в Дарлею, ставить на уши Роллину и лететь дальше, пока не поздно, - констатировала я, не потрудившись отвечать на вопрос Фирса.
– Надеюсь, мой эскорт еще не успел добраться до Канвера и сообразить, что Эльданне Ирейи я навешала лапшу на уши…

При упоминании о моем будущем муже придворный художник едва заметно нахмурился и кивнул.

– Я свяжусь с Роллиной. Думаю, будет лучше, если мы и вовсе не сунемся в Дарлею, а она встретит нас где-нибудь недалеко. И еще, Адри, прежде чем ты тут разовьешь бурную деятельность… когда ты последний раз пила ингибитор?

Ойкнув, я полезла в потайной карман, чудом уцелевший во всех перипетиях. Бутылочка с ингибитором привычно легла в ладонь. Глоток - и на языке поселяется терпкое вяжущее ощущение. Безымянный принц, конечно, охотно назвал мне все составляющие жидкости, но что придавало ей столь специфический вкус, я так и не поняла.

– Что бы я без тебя делала, - вымученно улыбнулась я Фирсу, допив дозу ингибитора.

– Полагаю, судорожно соображала, как держать поднятыми одновременно несколько пальцев, - хмыкнул художник, мимолетно коснувшись моей руки, и невидяще уставился в пространство - налаживал контакт с Роллиной, надо понимать.

Я поплотнее заткнула пробку пустой уже бутылочки, изо всех сил стараясь не думать, что же мне сказать своему будущему мужу, когда тот узнает о моем местонахождении.

Заботливый он, блин. Запомнить бы только, как его зовут…

Глава 30. Шах и мат

Лаурил

Шахматы на Хелле особой популярностью не пользовались. Причин тому было великое множество, от незнания правил до неумения проигрывать, но главную роль в этом, несомненно, сыграл хелльский менталитет. Большинство местных жителей с детства обзаводились внушительным шилом в заднице, и с возрастом оно только росло. Шахматы же требовали терпеливости, усидчивости и вдумчивости - у хелльцев, увы, эти черты успешно заменяла боевая магия, и победителем зачастую становился тот, кто успевал первым шарахнуть по противнику чем-нибудь усыпляющим и быстро переставить на доске фигуры выгодным образом.

Но Владыке Хеллы, несомненно, пристало знать благородную игру.

Противник мне достался еще более занудный, чем сама “благородная игра”: Его Высочество Безымянный принц изучал шахматные партии чуть ли не с самого рождения. Что ж, его воспитатели могли бы им гордиться: за какую-то пару десятков ходов юный паршивец умудрился загнать меня в такое положение, что любая выбранная тактика привела бы к моему поражению - рано или поздно. Деваться мне было некуда, вариант с усыплением противника можно даже не рассматривать - уж этот-то лощеный поц точно запомнил расположение фигур - так что я мысленно выругался и уперся рогом, не желая сдаваться.