Адская практика (Дело о неприкаянной душе)

Пегас приземлился около школы.

— Монета, — потребовал он.

Монета?! За пять минут полета?! Ну ни фига себе цены! Да я за монету…

Видно, мои мысли отразились на лице, поскольку пегас совершенно спокойно добавил:

— Вот и шел бы пешком за эту монету, если тебе ее жалко.

— А как насчет того, что все мы должны помогать друг другу? — ехидно поинтересовался я.

— Вот и помоги мне, — все так же вежливо отозвался пегас. — Заплати за проезд.

Все-таки эти крылатые лошади — наглые создания. Они думают, что крылья делают их похожими на ангелов. Ну не спорить же сейчас с этим? Я молча достал монету и сунул ее коню в сумку, что висела у него на шее.

— И стоило спорить? — поинтересовался он.

Я развернулся и зашагал к школе, даже не удостоив его ответом. Но это, похоже, ничуть не обидело крылатого конька. Все-таки кажется, это был совсем не тот пегас.

Войдя через ажурные стеклянные двери, я огляделся. Холл школы был довольно просторным. Полы казались мраморными, но ступать по ним было очень мягко. Я даже пощупал их. Действительно они были сделаны из какого-то мягкого, но упругого материала. На таких и упасть было не страшно. Собственно, для этого полы такими, видно, и сделали. Похоже, ангельские детки в школе вели себя ничуть не лучше чертовых.

Заглядевшись на холл, я не сразу заметил дядю, который сидел в одном из мягких кресел, расставленных вдоль стен, и с усмешкой наблюдал за мной.

— Впечатляет? — поинтересовался он, когда я его все-таки заметил.

— Впечатляет, — не стал спорить я.

— Нет желания поменять школу на эту?

Я промолчал. Вряд ли подобное утверждение заслуживало с моей стороны хоть какого-то ответа. Да дядя его и не ждал. Он встал и движением руки попросил следовать за ним.

— Твоя подружка еще не пришла, — сообщил он, когда мы поднимались по лестнице.

— Она такая же моя подружка, как и твоя! — сразу взъерошился я.

— Возможно, — не стал спорить дядя. — Но лично я из-за нее не стал бы отправляться из ада в рай только для того, чтобы поприсутствовать на сдаче практики. Впрочем, как я подозреваю, она тоже из-за меня не отправилась бы в ад.

Когда дядя в таком веселом настроении, то ему лучше не попадаться на дороге. А если уж попался, то лучше молчать. Именно эту тактику я и решил избрать. Однако, как оказалось, я волновался напрасно. Дядя вдруг посмотрел на часы и заторопился.

— Ладно, Эзергиль, извини. Думаю, одному тебе тут скучно не будет. К тому же скоро твоя подружка должна прийти. Кабинет сорок второй. Жди там. А мне сейчас надо один звонок сделать.

Я согласно кивнул. Быть одному в незнакомом месте, конечно, не слишком хорошо, но все лучше, чем выслушивать ехидные комментарии дяди.

Дядя тем временем уже исчез. Я хмыкнул и отправился разыскивать сорок второй кабинет. Заодно осмотрел школу, где учатся ангелы. Да уж. Прям не школа, а дворец какой-то. Прозрачная крыша, из-за чего коридоры всегда были освещены естественным светом солнца. Как я понял, из-за отсутствия здесь любого вида искусственного света занятия в школе шли только утром и днем. Вечером никто не учился. Интересно, а в пасмурную погоду они учатся в полутьме или у них этот день выходной?

Ведьма молодая Жила в лесной глуши. Крестьяне к ней, хворая, За помощью пришли.

Чего? Я прислушался. Чей-то голос старательно повторял слова баллады. Я узнал ее, поскольку мы учили как-то ее в школе. В младших классах. Я осторожно заглянул за угол. Там, удобно устроившись на стуле, сидел ангелочек. В одной руке он держал книгу, а второй старательно дирижировал сам себе. Видно, так ему легче запоминались стихи. Продекламировав четверостишие, он сверился с книгой и довольно кивнул. Опять прикрыл ее и прочел второе четверостишие:

Помочь скорей просили, Ведь страшно умирать. И души ей сулили За жизнь свою отдать.

Тут он увидел меня и радостно улыбнулся.

— Привет, — махнул он мне рукой. Я оглянулся. Может, тут еще кто есть? Но нет. В этой части здания мы были вдвоем. Я вышел вперед и присел на стул рядом.

— Привет, — немного озадаченно отозвался я, не понимая, чем вызвана радость малыша. Судя по возрасту, учился он в классе двенадцатом.

— Ты не поможешь мне? — поинтересовался у меня малыш.

— Я? — еще больше удивился я. — Хм. А что надо?

Мальчик вздохнул.

— Да вот. Стихотворения задали учить. А у меня никак не получается. Я вот каждое четверостишие выучил, а вместе никак не запомню.

Я взял книгу из рук мальчика и взглянул.

— «Баллада о людской благодарности». Знакомая вещь. Однако не думал, что ее проходят и у вас.

Мальчик удивленно взглянул на меня.

— Как это у вас? А ты откуда?

— Э-э… — Я неопределенно помахал рукой. — Оттуда. В гостях я сейчас. Ладно. Давай попробуем. Вот возьми книгу и прочитай стихотворение полностью, — поспешил я перевести разговор, взглянув в сторону нужного мне кабинета. Сорок вторая комната находилась недалеко от нас, и я не видел причины, почему мне не помочь ребенку. Тем более что одному все равно скучно тут мотаться.

Мальчик доверчиво взял книгу. Выпрямился на стуле. Выдохнул. На мгновение замер, а потом с выражением прочел:

Ведьма молодая Жила в лесной глуши. Крестьяне к ней, хворая, За помощью пришли. Помочь скорей просили, Ведь страшно умирать. И души ей сулили За жизнь свою отдать. «Не надо ваших душ мне. Нет зла в моих делах. Мои секреты в знанье, В целительных цветах. Избавить вас от хвори Нетрудно мне совсем. Настой я приготовлю — Он вам поможет всем». Прошла неделя злая, Настал воскресный день. И нехотя сдавалась Коварная болезнь — Крестьяне в благодарность На ведьму донесли. Отряды инквизиции К порогу привели. Открылась дверь землянки, Попятились бойцы. Распятия взметнули Святейшие отцы. Всех оглядела ведьма. «Давно я вас ждала. Мои на этом свете Закончены дела. А вы, кого спасла я, Запомните меня. Я вас от верной смерти В тот раз уберегла. Лекарство вам давала… Умри же вы тогда, Я б до сих пор спокойно В землянке тут жила. Как жаль, что не умею Я людям отказать. За этот „грех“ тяжелый Придется умирать…» Веселым красным заревом Пылал костер в ночи. Суд скор у инквизиции — «Сожги ее! Сожги!!!» Уходит время дальше, Проносятся века. Ведь изменились люди, Не правда ли, друзья? Но вдруг раздались крики. «Он зло!» — кричат слепцы. И снова бесноватое: «Распни его! Распни!!!»

— Ну… хорошо, — похвалил я. — А теперь давай то же самое, но без книги.

Вот тут было хуже. Нет, первые два четверостишия мальчик рассказал верно, а вот дальше пошло совсем не то.

— У меня ничего не получается, — вздохнул мальчик, поняв, что сам запутался.

Я снова взял книгу. Посмотрел.

— Может, это потому, что ты неправильно читаешь.

Мальчик удивленно посмотрел на меня.

— Неправильно — это как? А как надо?

— Гм. Наверное, вот так. — Я взял книгу. Старательно наморщил лоб. Встал, держа книгу на вытянутой руке. — Итак, баллада…

Девица молодая Жила в лесной глуши. Неясно, на какие Она жила шиши. Окрестные крестьяне Гадали день за днем, Чем дева промышляет В том домике своем. И что это за рожи К ней шастают в ночи? И что за дым, опять же, Курится из печи? Все так и этак взвесив, Сошлись они на том, Что дева куролесит И гонит самогон. Приезжим наливает И денежки гребет. А чтоб своим соседям — Так нет ведь, не нальет! Ну жадная девица! Тогда решил народ, Что тут же в инквизицию Немедля донесет! Что гонит, значит, это… Запретное она, Но нету ведь патента У девы ни хрена! Явились в лес монахи, Стучат девице в дверь. Ну кончит жизнь на плахе Несчастная теперь. — А ну, давай, подружка. Пора ответ держать! Что гонишь ты? Вот кружка, Должны мы пробу снять. — Пожалуйте, хлебните, Скрываться мне чего? Давайте оцените Искусства моего! Распятья отложили Святейшие отцы… Колбаска на газетке, Лучок и огурцы. И тут пошла потеха, Они напились в дым, И было не до смеха Доносчикам одним. Им на субботник рано Пришлось с утра вставать. После монахов пьяных В лесочке прибирать… [1]

1

Пересказ стихотворения Виктора Исьемини (Ночкина).