Адская рулетка
Шрифт:
— Там… там… — лязгая зубами, провякал я, — там рука… живая!
ЧУДО
— Так, — строго сказал Игорь Сергеевич, — вы убеждены, что она живая?
— Па-пальцы… шевелятся, — заикаясь, как дефективный, и все еще стуча зубами, сообщил я.
— А кровеносные сосуды пульсируют? — пристал шеф.
— Не вижу, — сознался я, — темно… Только силуэт видно.
— Включите подсветку бокса, седьмой тумблер, крайний слева.
— Я уже знаю…
— Вы что, уже включали подсветку раньше?! Ну, что вы молчите?!
— Включал, — сказал я наконец, — за полчаса до того… Только я обратно выключил!
— Какое
— Несколько минут, — промямлил я, — я испугался… Там все цифры с этого вашего дисплея побежали, а еще машинка печатная застучала… И когда обратно свет выключил, тоже стала печатать и цифры сменились…
— Ладно, — перебил меня шеф, — включайте подсветку!
С осторожностью, словно бы до самой ядовитой гадюки, я дотронулся до тумблера. Изображение на экране стало намного четче и ярче.
Рука была самая обычная, пятипалая, здоровенная лапища, которой, если сожмешь в кулак, можно так чухнуть, что не обрадуешься.
— Ну, пульсируют вены? — нетерпеливо прогундосил шеф из трубки.
— Вены надутые такие… — сказал я и снова взглянул на экран. Рука на моих глазах сжалась в кулачище и метнулась прямо в объектив камеры. Тут же со стороны бокса долетел очередной глухой удар…
— Она стукнула по камере! — заверещал я с испугу. — Там, в боксе, что-то бухает!
— Камера цела?
На экране было что-то мутно-черно-белое.
— Резкости нет, — сказал я, — наверно, объектив сдвинулся.
— Ого, Вася, вы молодец! — подбодрил Игорь Сергеевич. — Оптику знаете!
Издевался, конечно, это дело и в первом классе знают.
— Возьмите, Вася, из ящичка с надписью «ДУК» коробочку с коротким кабелем… Взяли? Спасибо. Теперь найдите на панели разъем с надписью «ДУК»…
Я нашел. Разъем был недалеко от тумблера подсветки.
— Соедините разъем кабеля с разъемом на панели…
— Соединил.
— Откройте крышку коробочки!
Под крышкой оказался маленький пульт управления с кнопочками, тумблерами и верньерами.
— Это пульт управления камерой. Для благозвучия он назван «ДУК» — «дистанционное управление камерой». Найдите тумблер «вкл. — выкл.», поставьте положение «вкл» и покрутите верньер «наводка на резкость»…
На сей раз я даже не ахнул, хоть и надо было. Камера показала человеческое лицо с полуоткрытым, часто дышащим ртом и испариной на высоком лбу. Хорошо были видны жидкие усики» торчащие в разные стороны, как у кота, а также патлатая, как у хипаря, голова.
— Там мужик, — прохрипел я, будто это мне не хватало воздуха, — он задыхается!
— Черт побери! — вскричал Игорь Сергеевич. — Проклятая блокировка!.. Ах, была не была! Вот что, Вася, вы сумеете разгерметизировать бокс?
— А как это?
— Очень просто. Там есть люк, на его крышке — штурвальчик. Повернете против часовой стрелки, чуть-чуть приоткроете — и сразу же назад, к телефону! Понятно?
Я пошел к боксу. Сквозь окошечко в крышке люка ничего не было видно, оно изнутри запотело. Штурвальчик я нашел и покрутил, как велел шеф. Что-то пшикнуло, и люк открылся. На меня пахнуло горячим спертым воздухом, влажным, как в бане. Я отскочил и побежал к телефону.
— Открыл!
Он там шевелится, Игорь Сергеевич… А что, если он оттуда полезет?— Не знаю! Главное, не подходите к нему слишком близко, вы можете быть опасны друг для друга. У вас есть носовой платок?
— Есть, только грязный…
— Сойдет. В шкафчике под пультом стоит бутылка со спиртом. Намочите платок и держите на всякий случай перед носом… Да, пожалуйста, предупредите своих родителей, что вы сегодня, завтра, а может быть, и дольше пробудете вне дома…
— Это почему? — завопил я. — Что я, так и буду тут сидеть? А жрать?
— Нет, через час-другой вас отсюда вывезут в другое место. Прибудут медики и заберут вас отсюда.
Я повесил трубку внутреннего и набрал на диске городского свой домашний телефон. Родители спали некрепко: не успели четыре длинных гудка пропикать, а мамулька уже взяла трубку.
— Мамулька, это я! Доброе утро!
— Господи, Вася, это ты?!
— Я, мамулька, — пришлось говорить как можно спокойнее, — ты только не волнуйся, у меня все хоккей…
— А что же ты звонишь? — завопила она. — Как услышала звонок, у меня чуть сердце в пятки не ушло! Сейчас четвертый час утра! Даже пятый!
— Да я, мать, хотел сказать, что задержусь здесь еще дня на три…
— Что-о-о? — взвыла мамулька. — Какое они имеют право?! Задерживать несовершеннолетнего на работе! Для кого КЗоТ написан?! Ну, я им покажу! Я в ваш местком пойду, в ВЦСПС!
— Мамуля, я уже полтора месяца совершеннолетний! — напомнил я. — Меня уже в армию призывают… Все будет нормально, честное пионерское!
Мамулька всхлипнула, трубку взял пахан.
Что ты там выдумал? — сурово спросил он. — Мать ничего не понимает… Как это тебя три дня не будет дома?
— Пап, ты позвони Игорю Сергеевичу, он тебе все объяснит…
— А, это ваш руководитель группы? Куда ему позвонить?
— Он сейчас здесь, только я не знаю, откуда он говорил. Позвони ему вечером домой…
— Нет, ты что-то скрываешь! — вновь выхватила трубку мамулька. — Ты отравился? Заболел? Натворил что-нибудь? Ты не в милиции?!
— Нет! Нет! Нет! — заорал я раздраженно и повесил трубку. Зазвенел внутренний. Я думал, что это опять Игорь Сергеевич, а это был сам завлаб, доктор, друг моего пахана, Андрей Михалыч.
— Василий Васильевич? — Это он меня по отчеству назвал, Ну, дела!
— Я, Андрей Михайлович, — ответил я даже слишком важно.
— Задали вы нам работы, коллега! Вентиляция у вас работает?
— Работает, кажется.
— Есть хочется?
— Пока не очень.
— Часок-другой поголодаете? Медики уже на подходе, слесаря работают… Видите ли, здесь раньше была лаборатория по работе с высокотоксичными веществами. Ее оборудовали герметической дверью с электромеханическим приводом. Помещение перестроили, а проводку от привода двери только отключили, но не сняли. Рядом со старой проводкой сделали новую, к насосам установки Игоря Сергеевича. Когда установка стала работать в критическом режиме, где-то пробило изоляцию, питание от моторов пошло на привод двери и вас, извините, прихлопнуло… То есть, я хотел сказать, захлопнуло. Понятно?