Адский мир

А винить надо было не меня. Не во мне главная причина. Это все Рим. Беззвездная тьма. Любой, кто пробудет там достаточно долго, повредится умом.

Вот почему я здесь, разведчица. Я потерял чувство безопасности и надежности, и меня отправили сюда. В ад.

Хантер вяло усмехнулся и посмотрел на разведчицу. Лицо у Кристел, как обычно, оставалось спокойным и ничего не выражающим, и капитана это несколько порадовало. Если бы она проявила хоть что-то, напоминающее жалость, Хантер мог ее возненавидеть. Но разведчица хранила молчание, и чуть погодя капитан снова поднял взгляд.

— Капитан, — наконец произнесла Кристел. — Допустим, город окажется безопасным и Империя образует здесь колонию — и что же вы будете делать? Я хочу сказать, вы себя представляете в качестве колониста? Едва ли им понадобится капитан звездного корабля.

— Правду говоря, я об этом не думал, — ответил Хантер. — Я профессиональный военный. Полагаю, мы всегда нужны. А что вы рассчитываете делать?

Кристел сдержанно рассмеялась:

— Я разведчица, капитан. Идеальный инструмент для убийства. Мне-то всегда работа найдется.

Хантер обдумывал следующую реплику, когда взорвалась неконтактная мина. Земля задрожала, а в ушах автоматически завыл сигнал тревоги и не умолкал, пока капитан его не выключил. Эхо от взрыва в ночной тишине оглушающе громко накатывало снова и снова. Хантер и Кристел вскочили на ноги и встали спина к спине с пистолетами в руках, оглядывая периметр лагеря в поисках признаков того, что силовой экран прорван. Уильямс тоже поднялся на неверных ногах и отпихнул спальный мешок, вытаскивая оружие:

— Что это? Что случилось?

— Неконтактная мина, — резко бросил Хантер. — На наш лагерь кто-то набрел. Будьте внимательны и смотрите, куда целитесь.

— На два часа, капитан, — мягко произнесла Кристел, указывая стволом на соответствующую часть периметра. — Если верить компьютерам, остальные мины в полной боевой готовности, но поблизости нет ничего, что бы заставило их сработать. Щит действует и не поврежден.

Хантер до боли в глазах вглядывался в туман и мрак, но свет походного фонаря не проникал за периметр. Туман еще злобно курился над местом взрыва, но почему мина сработала, понять было невозможно. Капитан поднял пистолет с противным чувством неуверенности:

— Разведчица, я ничего не вижу. Уильямс, что там ваши усовершенствованные глаза?

— Капитан, извините, туман слишком плотный. Я так же слеп, как и вы.

— Восхитительно, — сказал Хантер.

— Молчание, — предупредила Кристел. — Слушайте.

Все умолкли, и капитан снова поразился тому, насколько неестественно тиха была ночь. Не кричали ни звери, ни птицы, ни насекомые, не завывал даже ветер. Но в темноте за силовым экраном что-то двигалось. И звучало оно как нечто большое и тяжелое, бредущее медленно и с приволакиванием шага. Это нечто лениво обходило периметр, перемещаясь против часовой стрелки.

«Против солнца, дурная примета. — Хантер чувствовал, что опять начинается какой-то бред. — Не надо бы так. Это не к добру».

— Через секунду он напорется на другую мину, — спокойно сообщила Кристел. — Что бы это ни было, оно чертовски прочное, если осталось целым после первой мины.

Взорвалась очередная неконтактная мина, и земля снова содрогнулась. В направлении на час по периметру взвился и заклубился туман, во вновь сгущающемся облаке Хантер успел заметить огромный темный силуэт. Опять медленно замирало эхо взрыва, а потом из-за силового щита донесся высокий крик на грани визга. Он ясно и отчетливо прозвучал в тишине. Если крик и выражал какое-то чувство, то Хантер не мог его определить.

— Капитан, — требовательно обратилась Кристел, — выйдите на компьютеры. Есть воздействие на энергетический экран.

Хантер привел в действие вживленный компьютер, и на зрительных нервах появились образы, которые перекрывали действительную картину окружающего. Нечто раз за разом билось о силовой щит, пыталось проломить его. Техника регистрировала мощь каждого удара и пыталась предложить их объяснение. У капитана пересохло во рту. Кто бы оно ни было, рост определялся примерно в двадцать футов, вес — грубо — в восемь-девять тонн, и, возможно, оно ходило на двух ногах. Числа, характеризующие силу удара, дико прыгали, так как создание снова и снова билось о щит. В ночи опять прозвучал раздирающий душу полурев-полувизг, а потом нападение прекратилось — так же внезапно, как и началось. Чудовище отвернулось от экрана, и медленные, волочащиеся шаги постепенно затихли, исчезая во мраке.

Хантер с облегчением выдохнул и отложил в сторону пистолет:

— Общий отбой. Оно ушло.

Он выключил вживленный компьютер, и зрение вернулось к обычному состоянию.

— Что это был за кошмар? — Уильямс не мог унять дрожь.

— Посетитель, — ответила Кристел. — Может, он еще завтра вернется.

— Капитан, я со всей настойчивостью предлагаю, чтобы мы несли вахты, — заявил Уильямс. Он пытался спрятать пистолет в кобуру, но руки так тряслись, что ему понадобились для этого три попытки. — Не знаю, что это, но оно может вернуться и в темноте.

— И что, даже если так? — спросила разведчица. — Через силовой экран оно не проникнет.

— А с другой стороны, — заметил Хантер, — мины, кажется, его не очень беспокоят. Доктор, я думаю, насчет караула мысль неплохая. Первая смена моя, вы — второй, разведчица будет последней. Может, так мы лучше выспимся.

Он мрачно вперил взгляд в туман, клубящийся вокруг узкого луча света от походного фонаря. Двадцать футов в высоту, от восьми до девяти тонн, и две мины даже не замедлили движения. Хочется верить, что город построили другие. В противном случае завтрашний день обещал стать очень интересным.

Меган де Шанс и морские пехотинцы вышли к каменному монолиту уже в наступающей ночи. Они остановились на некотором удалении и внимательно изучили его, прежде чем приблизиться. Отряд наблюдал загадочное сооружение уже давно, с тех пор как оно появилось на горизонте. Оно и теперь оставалось столь же мрачным и непонятным. Монолит являл собой внушительный каменный куб с гранями примерно по тридцать футов и отверстием на ближней поверхности, которое, очевидно, выполняло роль дверей. Высота проема измерялась десятью футами, ширина — шестью. Цвет грубой поверхности камня был настолько темно-серым, что почти переходил в черный. Выпуклый и прорезанный рисунок на ней напоминал застывший навеки плющ. От монолита веяло прочностью и основательностью, будто он всегда стоял здесь и всегда будет стоять. На фоне темнеющего неба монументальное строение больше всего напоминало древний, забытый мавзолей.

— Думаю, здесь удобно стать лагерем, — наконец сказала де Шанс.

— А почему бы нет? — пожал плечами Линдхольм. — Мне случалось ночевать и похуже.

— Мне тоже, — откликнулся Корби. — Но спать в этой паскудной каменной могиле я не собираюсь. У меня мороз идет по коже от одного взгляда на нее. Я хочу сказать, что она тут делает, в середине ничего? До города еще идти и идти. Нет, Свен, мне это не нравится. Внутри может что-то быть.

— Перед тем как войти, мы все тщательно проверим, — с терпением учительницы объяснила де Шанс. — На вашем месте я бы беспокоилась о том, что может подкрасться снаружи этого… здания, когда совсем стемнеет. После того что мы видели в Лесу и на подходе к нему, трудно сказать, какие формы жизни тут проявляются по ночам.