Адский мир

— Привет, Мэг. Удивлена, что видишь меня?

— Ты ненастоящий, — вяло ответила экстрасенс. — Ты никак не можешь быть здесь, на Волке-IV. Ты до сих пор где-то в Империи и делаешь свое дело. Заставляешь поверить тебе, а потом предаешь за смешные деньги.

Он тихо рассмеялся:

— Мэг, я настолько настоящий, насколько ты хочешь. Поверь в меня, и я буду здесь, точно такой, каким ты меня помнишь. Ты же хочешь снова увидеть меня? Даже после всего, что случилось, в тебе остается уголок, где есть место для меня, где осталась вера, что в глубине души я стремлюсь к тебе. — Он опять нежно улыбнулся. — В конечном счете что такого плохого я сделал? Не мне одному приходится как-то зарабатывать на жизнь.

Экстрасенс шагнула к нему:

— Я любила тебя. Верила тебе. Отдала тебе все за место на корабле в Мир Туманов. Там я была бы в безопасности, освободилась бы наконец от Империи и ее обычного хозяйского отношения к экстрасенсам. А ты должен был прибыть туда ко мне, чтобы соединить наши судьбы. Но не было места, и не было корабля, а когда за мной пришла Служба безопасности, тебя нигде не оказалось. Потом, конечно, мне о тебе рассказали. Но тогда меня уже приговорили к Адским группам.

— Конечно, — сказала улыбчивая фигура. — Вы всегда узнаете правду, когда уже поздно. Я стараюсь работать профессионально. Фрэнсис Шрайк: лицензированный предатель, специализация — двурушничество. — Он склонил голову набок и вперил в де Шанс блестящий взгляд. — Ты же до сих пор не уверена в своих чувствах насчет меня, да? Ты злишься на меня, за то, что предал, или на себя, за то, что поверила? Ты же не могла быть такой слепой и такой дурой, чтобы поверить человеку, который тебя в грош не ставит?

— Я знаю, кого винить, — ответила де Шанс. Меч, казалось, сам прыгнул ей в руку. — Я знаю, кого ненавижу.

Шрайк снисходительно кивнул:

— Мэг, ты всегда была недовольна. Но здесь все может измениться. Я могу стать тем, кем ты захочешь. Могу любить тебя так, как ты всегда хотела. Могу быть всем, о чем ты мечтала. Брось меч, иди ко мне.

Экстрасенс шагнула к нему, но остановилась:

— Фрэнсис…

— Иди ко мне, Мэг. Я весь твой.

Де Шанс подняла меч и сжала клинок левой рукой. Отточенная сталь впилась в ладонь, по лезвию потекла кровь. Боль подействовала как холодный душ, и экстрасенс мрачно усмехнулась в лицо стоящей перед ней фигуре:

— Отличный ход, но ты не Фрэнсис. Тебя в действительности вообще нет. И я его слишком ненавижу, чтобы купиться на такую дешевку. — Она с усилием отвела взгляд и посмотрела на морских пехотинцев, по-прежнему немых и бездвижных. — Что они видят? Какие лица ты им показываешь?

— Какие они хотят видеть. Не важно. Скоро ребята станут моими.

— Ты так думаешь? — сказала де Шанс.

Она вложила меч в ножны, вынула из кобуры дисраптер и выстрелила в упор. Сияющий энергетический луч вошел Шрайку в живот. Псевдо-Фрэнсис закричал, растягивая рот до невозможной ширины. Корби и Линдхольм очнулись и стали смущенно озираться: их грубо оторвали от грез.

— Это обман, — резко произнесла де Шанс. — Что бы вы ни видели, это неправда. Похоже, мы наткнулись на чужого с очень сильной экстрасенсорикой. Он пытается нас убить нашими собственными страхами и желаниями.

Де Шанс и морские пехотинцы сосредоточились на стоящем перед ними создании. Под давлением трех разумов форма чужого начала расплываться. Черты уменьшались и укрупнялись, чужой пытался одновременно быть тремя разными людьми. Тварь быстро потеряла способность управлять своим обликом, человеческие черты опали, как сброшенный костюм. Она раздалась вширь, глаза потерялись на лице, утонув в коже. Рот ощерился, показав акульи зубы. На руках выросли когти, на спине — горб. То, что прежде виделось одеждой, обернулось жесткой чешуей, на спине поднялся гребень из острых шипов. Корби и Линдхольм отступили, поднимая стволы.

— Пистолеты не помогут, — сказала де Шанс. — Я уже пробовала. Есть другой вариант.

Она напряглась, собирая всю свою экстрасенсорику в кулак из ярости и ненависти. Чужой отпрянул, взревел, повернулся и скрылся в туннеле. Какое-то время группа слышала его топот, потом снова стало тихо.

Де Шанс прислонилась к стене. Глаза у нее горели и слезились. Корби внимательно посмотрел на экстрасенса. Она уже давно выглядела скверно, но не настолько. Лицо кошмарно побелело, пот тек ручьями. Глаза запали, де Шанс трясло. Морской пехотинец протянул было к ней руку, но, встретившись с экстрасенсом взглядом, отдернул.

— Все отлично. Только не трогайте меня.

— А почему чужие раньше не использовали против нас экстрасенсорику? — спросил Линдхольм.

— Не знаю, — ответила де Шанс. — Думаю, как и у людей, телепатические способности у них проявляются в разной степени. Шар мне показал, как они применяли экстрасенсорику друг против друга. Но чтобы работать с нетелепатами вроде вас, нужен очень мощный телепат. А может быть, чужие просто набирают силу по мере пробуждения Великого Устройства. Его воздействие все время растет. С тех пор как…

— Как вы его разбудили, — уточнил Линдхольм.

— Да, — с горечью согласилась де Шанс. — Это я его разбудила. Все беды — от меня. Я виновата во всем, что здесь происходит. — Она уже почти кричала. — Если бы меня не было в Адской группе, ничего бы этого не случилось. Если бы не я, Устройство никто бы не потревожил и все были бы в полной безопасности.

— Успокойтесь, — мягко сказал Корби. — Никто вас ни в чем не обвиняет. Да, Свен? Если бы вы не спровоцировали Устройство, это сделал бы какой-нибудь колонист с развитыми телепатическими способностями. И тогда бы опасности подверглось гораздо больше людей.

Де Шанс промолчала. Довольно долго все трое просто стояли на небольшом освещенном клочке и вглядывались в темноту.

— А может это опять случиться? — нарушил наконец тишину Корби. — Если чужие будут входить нам в мозг, то можно ждать чего угодно. Они могут вытащить наружу все наши кошмары и поганые мысли. Не знаю, как у вас, а у меня случались ужасные фантазии.

Де Шанс криво усмехнулась:

— У большинства чужих экстрасенсорика не такая мощная, и никакое Устройство тут ничего не сделает. То, что мы видели, это чужие кошмары, которые стали явью.

— Далеко еще до медной башни? — спросил Линдхольм.

— Нет, — сказала де Шанс. — Скоро туннель начнет подниматься, и тогда нам придется думать, как отсюда выбраться.

— И все равно для меня это не будет слишком скоро, — добавил Корби. — От этого запаха у меня уже кожа сморщилась.

Отряд двинулся в темноту, расплескивая грязную воду. Временами Корби казалось, что в ней что-то плавает: какие-то твари с кулак величиной, состоящие в основном из глаз и зубов. Морской пехотинец промолчал. Пока эти зверюшки держатся на удалении, он с радостью жил и давал им жить и не хотел пугать экстрасенса. Туннель резко пошел на подъем, и Корби размечтался, что когда-нибудь глотнет свежего воздуха. Потом экстрасенс вдруг остановилась, и морские пехотинцы тоже замерли. У Корби сильней забилось сердце. Каждый раз, когда де Шанс вот так останавливалась, это означало, что произойдет что-то, мягко говоря, неприятное. Экстрасенс вслушивалась в темноту и недовольно хмурилась.

— Впереди что-то есть? — спросил Линдхольм.

Экстрасенс кивнула:

— Оно большое. Очень большое.

— Очень большим не может быть, — возразил Корби. — Высота туннеля — семь футов.

— Оно очень большое и сильное, — повторила де Шанс, словно его не слыша. — Теперь наше оружие не поможет.

— Замечательно, — сказал Корби. — Просто замечательно. И что же делать? Повернуться и бежать?

Из темноты раздался мощный рев, оглушительно громкий и многократно отразившийся эхом от каменных стенок. Корби навел дисраптер в туннель перед собой, а потом невольно отступил на шаг: в лицо ударил порыв ветра. Когда в свете фонаря появился чужой, экстрасенс и Линдхольм тоже попятились. Тварь целиком заполнила туннель — огромная насыпь из кожистой плоти, с кольцом немигающих глаз вокруг слюнявой пасти.