Адской игры, грешник! Том 1

— Нет, — пожал плечами Харон. — Просто до тебя был тут один парень, кореец Ким. Очень забавный укурок, болтливый. Не такой как ты, но тоже болтливый. Когда я взял его на переправу и мы плыли по прекрасным волнам Стикса, Ким все время визжал: «Шевелись, Плотва!». Я был впечатлен. Это имя столь необычно… Великолепное имя. И я решил, что кобылу Дьявола должны звать именно так.

— В смысле «Дьявола»? — не понял я.

— Да, Дьявола, — кивнул Харон. — Я — его слуга. Плотва — его дар. Леха, я не всемогущий, я всего лишь лодочник. Работаю на переправе, чту корпоративный кодекс и делаю свое дело. Вот скажи, что такое этот Геральт из Ривии? Он из вашего мира?

И я принялся рассказывать. Говорил, говорил и говорил… О приключениях Геральта, о ведьмаках и медальоне с волчьей мордой, о Йеннифэр. Особенно о Йеннифэр. Сцену на единороге я описал во всех красках. А потом прошелся по приключениям и Дикой Охоте. Вспомнил вампира Региса, Лютика, Трис, Кагыра и Цири.

Харон достал из сумки на поясе трубку и кисет с сушеными синими грибами. Раскрошил грибы в пыль, забил в трубку, поджег и со смаком затянулся. Предложил мне, но я отказался — не рискнул курить некромантскую дурь, мало ли чего? Тогда Харон спросил: «А что было дальше?». И я снова погрузился в мир Ведьмака.

Все это время некромант слушал с неподдельным интересом, даже черви под его кожей перестали копошиться и повылазили из дыр, чтобы тоже послушать. И Плотва повела ушами в мою сторону, должно быть, ждала рассказа про свое имя. Пришлось и об этом поведать. В общем, рот у меня не затыкался. Я рассказывал про Ведьмака до самого утра. Шахеризада, блин.

Глава 2. Великий суд

Наутро от шторма не осталось и следа. Солнце бледно светило в сером небе, трава тихо шелестела под ногами, на стеблях влажно блестели бусинки росы. Плотва неслась во весь опор, из-под копыт летели камни и пыль. Вскоре дорога сузилась, превратившись в тропинку, а потом и вовсе исчезла. Внезапно перед нами выросла стена из белого камня. Я задрал голову, чтобы увидеть, где она заканчивается, но по моим подсчетам она была бесконечной, потому как со всех сторон сливалась с пейзажем. Как в игре, когда вдруг упираешься в стену на карте.

— Приехали! — сообщил некромант.

Я вздохнул и слез с лошади. Идти на гребаный Великий Суд не хотелось, я успел привыкнуть к Харону и Плотве, к травяной реке тоже. Может некромант мог бы взять меня в ученики? А что? Было бы неплохо. Гонял бы себе на лошади и перевозил невинные души к светящейся стене. Или души в Чистилище не такие уж невинные? Не знаю. Я, например, ничего ужасного не сделал, а значит нахожусь тут по ошибке, и меня должны отправить в Рай. А лучше вообще сослать домой в мое ожившее тело.

Харон привязал лошадь к дереву, и та сразу же принялась жевать траву. Вот прожорливая скотина!

— Готов? — спросил некромант.

— Нет, — честно признал я. — Харон, а, может, как-нибудь без суда обойдемся?.. Ну… Это… Тебе ученик случайно не нужен? Стикс большой, места всем хватит.

Некромант заржал. Громко и раскатисто смеялся над моим предложением.

— Ты мне нравишься, Леха! — продолжал смеяться мертвяк. — В темные века из тебя вышел бы отличный шут при дворе!

— Э-э-ммм… Я вообще-то не шутил.

Смех стих так же внезапно, как и начался. На изъеденном червями лице некроманта проступило что-то, что я принял за сочувствие. Он похлопал меня по плечу и вздохнул:

— Тебя ждут. Идем.

После этих слов в стене завертелась светящаяся воронка портала.

— Харон, как меня будут судить? Что означает…

— Руками не размахивай.

— Что?

Поздно. Некромант толкнул в спину, буквально впихнув меня в портал. Потоки света закрутились вокруг как юла, меня подхватило и понесло в неведомом направлении. Странное ощущение. Я будто бы купался в светящемся желе, и отчаянно греб конечностями, чтобы не утонуть. Жар. Холод. Снова жар.

Я вылетел из портала, как пробка из бутылки шампанского, и завалился на пол. Какое-то время казалось, что я все еще плыву и задыхаюсь, меня бил озноб. Немного придя в себя, я поднялся, правда, пока получилось встать только на четвереньки. Так я и стоял на карачках, рассматривая пол — плитка под мрамор была надраена так, что можно увидеть собственное отражение. Но смотреть на свою измученную смертью рожу не хотелось, и я медленно поднял голову…

Сперва мой взгляд наткнулся на красные туфли на шпильке, и мазнул выше…

Ноги. Идеально ровные ножки…

В шаге от меня стояла девушка в черной облегающей юбке с разрезом, под тканью белой блузки легко угадывалась пышная грудь. Красные волосы были собраны в хвост, в руках у незнакомки был планшет, марку и модель которого я никогда не видел. Китайский?

— Леха Марвел-бля? — поинтересовалась девушка приятным бархатистым голосом и поправила очки в тонкой оправе, которые ей безумно шли.

Я нервно сглотнул. Черт! Как придурок стою тут на карачках перед девчонкой, которая по десятибалльной шкале тянет на «я б вдул!». Вот лажа.

С этой мыслью я встал, гордо расправил плечи и улыбнулся.

— Повторяю: вы Леха Марвел-бля? — переспросила девушка и что-то отметила в планшете.

Только я открыл рот, чтобы ответить, как справа послышался голос Харона:

— Да. Это он. Я просил его руками не размахивать, а ему что воск в уши. Вот и выбросило прямо в приемную вместо холла. Прошу его простить.

Некромант поднимался по винтовой лестнице. Улыбка до ушей, доспехи надраены, черви в спячке. Прям не узнать! Харон подошел к нам и галантно поцеловал девушке руку.

— Одриэт, мой волшебный эликсир, прекраснейшая из прекраснейших. Доложи господину, что это последний.

Девушка хихикнула:

— Ну, ты и льстивый змей, Харон! Нет чтобы снять защитный амулет и доказать делом, что я прекраснейшая, так ты все словами разбрасываешься…

— Милая Одриэт, тебе нужны доказательства?

Они вели себя так, будто меня вовсе нет. Флиртовали и обменивались красноречивыми взглядами. На взглядах Одриэт не остановилась. Она кокетливо погладила некроманта по груди и скользнула рукой ниже… Черт! Она и этот червивый?! Я скис. Самооценка резко качнулась, стремясь вниз.

Некромант перехватил руку девушки, не дав добраться до пахового щитка.

— Прекраснейшая, доложи господину, — в голосе послышалась сталь.

Одриэт фыркнула, резко развернулась и пошла к украшенным золотыми вензелями воротам. Бедрами она виляла так, что я чуть слюной не захлебнулся.

— Ты чего? Импотент, что ли? — вытаращился я на Харона. — Она такая суперская!

В ответ Харон покачал головой.

— Не люблю полукровок, я за чистый разврат. Скажи, что ты видишь?

Я бегло осмотрелся. Зал напоминал музей: стены из белоснежного камня, колонны, барельефы, арки, и виляющая бедрами Одриэт.