Адвокат черной королевы

– Позволь тебе напомнить, милая. В квартире Павловской он появился многим позже тебя и в сопровождении милиции! Еще есть аргументы?

Дубровская надулась.

– В детективах виновным всегда оказывается тот, на кого меньше всего падают подозрения! – Это был ее последний козырь.

– Если бы я писал детектив про это скользкое дельце, виновной бы оказалась ты! Ну да ладно, не хмурься, я, конечно, шучу. За что ты, кстати, хлопнула беднягу по голове?

– Я его не била! Это подлая ложь! – воскликнула возмущенная Лиза.

– Не думаю, что это удачная линия защиты, если учесть то, что в материалах дела имеются данные судебно-медицинской экспертизы. Может, его ударил фантом?

– Я уже начинаю верить в привидения.

– А что ты можешь сказать о грабеже кроссовок?

– Я взяла их поносить. Не идти же мне было босиком! Между прочим, я попросила разрешения у хозяйки!

– И она тебе его дала! – с ехидцей произнес Грановский. – Спасибо, что ты не отрицаешь очевидные факты.

– Плохи мои дела? – спросила Дубровская, и голос ее дрогнул.

Адвокат вздохнул. Встреча с Дубровской не внесла в обстоятельства дела ни малейшей ясности. Однако положительный итог все же был. Теперь он был уверен в невиновности Елизаветы. Если бы так же легко он мог убедить в этом остальных!

Грановский ободряюще улыбнулся Лизе на прощание.

– Не горюй. Прорвемся! – Затем он взглянул на рыжую надзирательницу. – Я требую, чтобы мою подзащитную немедленно препроводили в камеру, а не мариновали в «стакане».

«Стаканами» назывались крохотные помещения для кратковременного содержания заключенных. Правильнее было бы назвать их отделениями шкафа, где среднестатистический человек мог бы поместиться в полный рост. Сидеть там было невозможно. Свет проникал в этот стоячий гроб только через небольшие отверстия на уровне глаз. В таком положении заключенный мог находиться продолжительное время, ожидая, когда его, согласно очередности, отведут в камеру. Если с затекшими ногами еще можно было как-то справиться, то моральное унижение от этой малоприятной процедуры было колоссальным. Стоять запертым в ящике, как грязная швабра, – это испытание не столько тела, сколько духа.

– У меня выводных нет! – осерчала толстуха. – Мне что, самой ее конвоировать? Вот ребята вернутся, тогда и отведут ее, куда требуется.

– Вы не видите, в каком она состоянии? – возмутился адвокат. – Я требую особого отношения. Она еще не осуждена, стало быть, преступницей ее называть рано. Она ничуть не хуже нас с вами.

– Ой-ой! – запричитала надзирательница. – Может, мне еще ей кофе подать да модный журнал, чтобы не скучала? Это тюрьма, а не салон красоты. Впрочем, если вы такой чувствительный, можете побыть здесь с ней еще часок, пока не кончится пересменка. Ведь она ничуть не хуже вас, не так ли?

– Один – один, – пробормотал Грановский, усаживаясь на свое место. – Рыжим сегодня везет.

Ничего не попишешь, но обед с давнишним приятелем придется перенести на час позднее. Последовательность – редкая добродетель, но она требует жертв…

– Меня переводят…

Этим известием Роза огорошила подругу, которая только что вернулась со свидания с адвокатом. Женщина уже собрала свои вещи в сумку. Она указала Лизе на место рядом с собой:

– Присядь-ка. У нас не так много времени, а я хотела с тобой кое о чем поговорить.

– Неужели это правда? – простонала Дубровская, хватаясь за голову. – Ты сейчас уйдешь, а я останусь?

– Помолчи. Говорить буду я, а ты мотай на ус. Девка ты, по всему видно, хорошая, только несладко тебе здесь придется. Хочешь выжить – помни несколько правил. Во-первых, не строй из себя бывалую штучку, тебя вмиг раскусят. От тебя за версту высшим образованием несет. Опять же, не зазнавайся – этого тут не любят. Во-вторых, меньше болтай и не будь такой доверчивой! Это тебе со мной повезло, человека встретила, а могла к волчице попасть. Не спорь со мной!

Роза хмурилась. Ей явно было не до сантиментов. Сказать нужно было многое, но времени оставалось до смешного мало. Конечно, ей хотелось обнять подругу и пообещать ей, что все непременно будет хорошо. Но, зная суровые нравы казенного заведения, она не спешила радовать Лизу благоприятными прогнозами.

– Не выворачивайся перед окружающими наизнанку. Ты не на исповеди. Веди себя незаметно. Вопросов не задавай, не спорь. В ссоры не лезь, правды не ищи – все равно не потянешь. Слабовата. Лучше сядь в сторонку и наблюдай. Разберись, где сильные, а где отстой. Сторонись и тех, и других. И вот еще что… Найди надежного покровителя на воле.

Дубровская только покачала головой. Ей не к кому обращаться.

– Не корчи из себя великомученицу, – рявкнула на нее Роза. – Пошелести мозгами. Такой должен оказаться. Отец, брат, троюродная тетя, любовник. Что у тебя, даже хахаля не было?

Андрей? Но он еще не вернулся со своей выставки!

– Вижу, что есть кто-то. Так вот, девочка, не рви связи. Не гнушайся помощью. Любой. Родным тяжело? Запомни, тебе тяжелее. Они – на свободе, ты – в тюрьме. Здесь выживать надо, а не нюни распускать. О хороших манерах вспомнишь позднее. А вообще отрекись от воли. Забудь про нее, так легче. Ты тут надолго. Может, даже на всю жизнь…

Дубровская, уже не стесняясь, рыдала на плече подруги. Вместе с ее уходом рушилась последняя опора, на которой некогда покоились спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Впереди были пустота и неизвестность.

– Держи себя в тонусе. Не расслабляйся. Это место для таких, как ты, джунгли. Направо пойдешь – в сети попадешь. Налево – голову потеряешь. Старайся распознать опасность прежде, чем она распознает тебя.

– Опасность? – сквозь слезы спросила Лиза. – Какая опасность?

– Если бы знать заранее, – вздохнула Роза. – Приведу тебе маленький пример, но не для того, чтобы тебя напугать…

Дверь лязгнула.

– Эй, ты. С вещами на выход!

– Мне пора, – быстро зашептала Роза. – Не успела тебе рассказать то, что хотела. Берегись королевы с кулоном . Я слышала, она содержится где-то здесь. Ее хобби – молодые, неопытные девчонки вроде тебя.

– А что она делает? – вскрикнула Дубровская, как за последнюю надежду хватаясь за руку своей наставницы.

– Всего лишь убивает своих любовниц, – ответила Роза, поднимаясь.

– Пошевеливайся! – раздался командный голос. – Вижу, в карцер захотела.

– Иду, иду. Простите, что-то в спину вступило. На силу разогнулась.

– Давай-давай. Больная нашлась! – заворчал охранник.

Женщина с сумкой заспешила к двери. У выхода она оглянулась.

– Может, еще свидимся! Ищи поддержку на воле…

Прощальный кивок головой. Грустная улыбка. Скрежет засовов.

Несмотря на трагичность пережитого момента, Лиза сохранила слабую способность соображать. Последние слова подруги колоколом звенели в ее ушах.