Адвокат черной королевы

– В твоем рассказе, падаль, очень много нестыковок. Ты обещал мне говорить правду, а не лгать. Вопрос первый: с чего вдруг Алина Павловская так разоткровенничалась с тобой? Тебе не кажется, что ты слишком много знаешь?

– Мы с ней вроде как друзья, – ныл Плешак. – Я же ввязался по ее просьбе в эту сделку и „кинул“ Данилкина на приличную сумму. Может, она доверилась мне как компаньону?

– Не говори глупости, баран, – свирепствовал я. – Вопрос следующий: зачем ей нужно было отдавать тебе часы как плату за услуги, если ты и без этого получил от Данилкина целое состояние?

– Я должен был отдать ей большую часть. Мне же полагались крохи, – стонал Плешак, потирая ухо, которое я ему едва не открутил.

– Это тебе крохи? – расхохотался я. – Известный мошенник плачется, что какая-то девица развела его на крутые бабки? Самому не смешно?

– Ты ее не знаешь, – шипел он сквозь зубы. – Это не женщина, это настоящая дьяволица. Вижу, и тебя она успела обвести вокруг пальца. Ты с ней уже спал?

– Не твое дело! – взорвался я. – Отвечай лучше на мои вопросы. Итак, замечание третье: мой отец никогда не расставался со своими часами. Они значили для него слишком много. Каким образом они попали к Павловской?

– Может, она их стащила. Мне почем знать? – огрызнулся Плешак. – Никак не возьму в толк: в чем суть твоего допроса? Чего ты хочешь? Денег?

– Арсений Данилкин был моим отцом, да будет тебе известно. Все, что случилось с ним, интересует меня как сына.

– Отец? Сын? – переспросил Плешак и расхохотался. – Да он чихать на тебя хотел. Тоже мне, наследник нашелся! „Кроме тебя, любимая, нет у меня семьи. Жена – нескладеха. Дочь – сухарь. Сын – просто уголовник“, – вот что пел твой покойный папаша Алине. Да она со смеху каталась, вспоминая все это.

– Ты не смеешь мне это говорить! Ты не смеешь! – повторял я.

– Не смею? С чего это вдруг? Все это чистая правда. Твой отец разменял свою семью на пестрые фантики. Красота, великолепный секс и острые ощущения – это он получил по полной программе. Что стоила твоя мать, стесняющаяся своей наготы? Или сестра, законченный синий чулок. Или ты…

Договорить он не успел. Гнев затуманил мне рассудок, и я видел лишь это лоснящееся от пота лицо. Вся моя жизнь, жизнь моей семьи, которой я некогда так гордился, была выставлена напоказ. Этот слюнявый рот извергал грязь, смешивая с ней когда-то любимых мной людей.

Я не выдержал, схватил первое, что попалось под руку, и нанес удар. Кажется, я ударил его каменными часами. Во всяком случае, они оказались тяжелыми. Голова негодяя не выдержала.

Если я растерялся, то только на несколько мгновений. Дело было сделано. Нужно было уходить.

Я поспешно навел порядок: вытер салфеткой те предметы, которых касался; придал позе Плешака естественность; включил громче телевизор. Конечно, часы отца перекочевали из кармана мертвеца в мой карман. Это было, по крайней мере, справедливо. Ушел я через балкон незамеченным. Вашего появления я дожидаться не стал…

Как вы думаете, с кем в ту ночь мне захотелось поговорить по душам? Правильно, с Алиной Павловской. Но, видать, стерва чувствовала опасность. Проклятая консьержка преградила мне грудью путь.

– Велено не пускать! Алина Станиславовна мне четко сказала. Никаких гостей. Будете настаивать – вызову милицию!

Настаивать было глупо, и я убрался восвояси. Однако идею свою не оставил. Я должен был переговорить с Павловской и выяснить все про отца. Но она избегала встреч.

– Мне что-то нездоровится, – говорила она по телефону. – Ничего серьезного, но встретиться с тобой пока не могу.

Вот и все! Но я должен был найти способ добраться до нее. И я его нашел…

Улучив минутку, когда добросовестная консьержка удалилась в туалет, я тенью прошмыгнул мимо ее поста. Я позвонил в дверь. Алина открыла сразу же. Скорее всего она кого-то ждала.

Увидев меня, она, казалось, ничуть не удивилась.

– Привет. Ты без звонка? Но мне некогда. Я собираюсь принять ванну.

Действительно, у нее в руках было полотенце.

– Мне тоже некогда, – заявил я, следуя за ней в комнату. – Но я думаю, нам есть что обсудить. Я разговаривал с Плешаком. Он многое мне рассказал…

Я осекся. Алина скинула халат и оказалась предо мной обнаженной.

– Если нам есть что обсудить, проходи в ванную комнату. У меня не так много времени для разговоров, – сказала она, ничуть не смутившись.

Развернувшись, она направилась к двери. Я же, открыв рот, смотрел на ее божественную фигуру. Вся речь, которую я готовил заранее, вылетела у меня из головы. Я видел лишь ее ритмично двигающиеся ягодицы, длинные ноги и крохотную родинку под левой лопаткой. Белокурые волосы, поднятые вверх, позволяли оценить и стройность ее шеи, и приятную округлость плеч. Казалось, у нее не было изъянов.

Анализируя позже эту ситуацию, я часто задавал себе вопрос: чего она добивалась? Может, хотела обольстить меня? Сомневаюсь, что я ей был интересен. Худой, постоянно кашляющий мужчина, без денег и перспектив… Скорее всего она почувствовала исходящую от меня опасность и, как настоящая женщина, решила прибегнуть к помощи своих чар. Сбить с толку, озадачить, спутать планы – этого она добивалась. И добилась…

Я следовал за ней, как зомби. Со стороны я, должно быть, выглядел полным кретином. Во всяком случае, посмотрев на меня, она расхохоталась.

Алина улеглась в ванну. Я сел рядом.

– Ну и что тебе рассказал Плешак? Выкладывай.

Я рассказал все. Только мои фразы, обдуманные заранее и до совершенства отточенные, стали вдруг корявыми и бессвязными. Вместо обвинительного заключения – лепет школьника, плохо выучившего урок. Алина слушала молча, не перебивая. Она не спешила оправдываться. А я, не отрываясь, смотрел на ее полные груди, островками торчащие из воды; на рыжий треугольник волос внизу живота.

– И ты поверил в эту чушь? – спросила она.

– Нет. – Мой голос напоминал блеяние ягненка.

– Правильно! Это самая гнусная ложь, какую я когда-нибудь слышала. Плешак просто мстит мне, что я когда-то отвергла его гнусные попытки забраться ко мне в кровать…

Конечно, я с ней соглашался. Я готов был с ней согласиться во всем, только бы и дальше сидеть и смотреть на ее тело, почти полностью покрытое водой.

– …скорее всего это он и убил твоего отца, – долетало до меня как во сне. – Мотив у него имелся железный – не возвращать деньги. Да и справиться с ним он мог без особых затруднений…