Адвокат империи

— Ты, кстати, всё ещё не сказал, зачем тебе это нужно, — вернулся я к нашему разговору.

— Я сказал тебе то, что хотел, — пожал он плечами. — Меня и правда удивило то, как ты решил эту проблему с Шугариным.

Я вновь попытался прислушаться к своим чувствам… но ничего. Моя способность читать эмоции словно вообще не действовала на него. Как пустое место. Чёртова магия.

Она существовала в этом мире. Это я понял довольно рано. Здесь её можно было разделить, очень условно, конечно, на три типа. Артефакты, Реликвии и Регалии.

С первыми всё и так понятно. Магические предметы, создаваемые мастерами из нужных компонентов. Тот же Велиар, который меня проверял в «Рапсодии» после игры, был именно артефактом.

Их могли применять практически любые люди. По крайней мере такого, чтобы человек не мог воспользоваться артефактом лично я не видел, хотя слухи ходили. Другое дело, что штуки эти были дороги. Очень дороги. Даже самые простые могли стоять десятки, а-то и сотни тысяч рублей. Те, что посложнее — миллионы. Цены других и вовсе улетали в потолок. Велиар, если мне не изменяет память, изготавливался на заказ, а цена на него вообще не известна. Последний раз такую штуку продали в открытую на аукционе здесь, в столице. И цена составила двенадцать миллионов рублей.

А вот с оставшимися двумя история была сложнее и непонятнее. И, что забавно, обе максимально соответствовали своим названиям.

Реликвиями называли родовые способности, присущие аристократам. Они передавались исключительно по мужской линии, от отца к сыну и могли быть до одури разнообразными. Каждая Реликвия была уникальной и присущей лишь одному роду в мире. Какие-то были известны. Какие-то тщательно скрывались. Но неизменным оставалось лишь одно. Они являлись основой силы рода. Своеобразной козырной картой, которую нечем было перебить.

Проблема крылась в их разнообразности. Тот факт, что у тебя в колоде есть сильная карта, совсем не означал, что она крыла абсолютно всё. Реликвии могли требовать определенных условий для своего использования. Как правило, такие вещи тоже хранились в тайне, хотя кое-что я знал. Например, у Князей Ларионовых имелась способность к управлению металлом. В прямом смысле. Они могли подчинять себе железо в определённом радиусе вокруг себя и манипулировать им как захотят.

Что эти люди творили вокруг себя на поле боя страшно представить.

В общем, Реликвии оправдывали своё название. Они были одновременно сокровищем рода и его силой. Передавались от отца к сыну… да только вот не всегда. Шансы были примерно один к трём. Отсюда и весьма распространённое в этом мире многоженство. Аристократы старались сделать как можно больше наследников в надежде на то, что их сила передастся дальше.

С Регалиями всё было проще и, одновременно, сложнее. Сама по себе эта штука силы не имела и являлась чрезвычайно редкой и так же передавалась генетически, только уже по женской линии. И говоря о том, что она редкая, я говорил буквально. Шансы на рождение человека с такой способностью были один к двумстам миллионам. И сегодня мир официально знал лишь о двух семьях с этой особенностью. Императорские рода Германской и Российской Империй.

Например, во время Великой войны в начале местного двадцатого века Российская империя сражалась с Германской. Почти как и в моей истории.

Только в МОЕЙ истории Бисмарк был умелым политиком. А здесь это был целый род, который и по сей день правит Германской империей. И их Реликвия едва не стоила ЭТОЙ России проигрыша в войне. Их реликвия была широко известна. Стальной Легион. Человек становился практически неуязвимым на небольшой промежуток времени. Не так-то и просто сражаться, когда против тебя выходит тот, кого не может взять ни пуля, ни клинок.

Регалия делала ситуацию куда хуже. Она умела наделять обычных людей чужим даром. На время и, насколько я смог узнать, с определёнными условиями. И именно в этих двух моментах крылась главная опасность. Доподлинно известно, что Бисмарки могли давать силу другим на весьма небольшой промежуток. Несколько дней, вроде бы. Зато большому количеству людей.

А вот Императорский род России мог дать силу лишь сравнительно небольшой группе людей. Зато мог сделать это навсегда.

Короче, всё сложно. И, естественно, первое о чём я подумал, когда у меня открылась моя собственная сила — я чёртов аристократ! Угу, как же. Держи карман шире. Сколько я не искал, но в открытых источниках не было ничего о людях с такими способностями. Как и семей с фамилией Рахмановы. Ну, за исключением нас с сестрой. Попытки поковыряться в семейном древе тоже ни к чему не привели. Мы самые обычные простолюдины с севера страны. Из Мурманска, если быть точным.

Была ещё одна мысль. Глупая, если честно, но она показалась мне максимально логичной. Что если мою непутевую мамашу обрюхатил какой-нибудь залётный барон или граф? Она, конечно, та ещё гадина, но женщиной была крайне красивой. Пусть тёплых чувств я к ней и не испытывал, но очевидный факт не признать было нельзя. Так что может кто и соблазнился. Да вот только как его искать, этого возможного папашу, у меня мыслей не было никаких. Так что, в конце-концов, я просто смирился, откинув глупые фантазии и стал жить своей жизнью.

Которая, между прочим, сейчас привела меня именно сюда.

Я посмотрел на Лазарева. Да, пусть я и не мог чувствовать его эмоции, но где-то в глубине души у меня свербило. Я и раньше не верил в беспричинную щедрость, а уж в этом мире, насмотревшись на некоторых местных аристократов и вовсе не собирался рассчитывать на нечто подобное.

Поэтому сейчас, стоя здесь и глядя на Лазарева, одетого в дорогой костюм и лёгкое пальто, отпрыска одного из влиятельных и богатых графских семейств, я прямо кожей чувствовал подвох.

— Что? — спросил он, заметив мой взгляд.

— В чём дело? — повторил я свой вопрос.

— Не понимаю, я же вроде объяснил тебе…

— Слушайте, ваше вашество, я не идиот. Работа. Эта квартира. Может быть с кем-то другим это и сработало бы, но я слишком хорошо знаю, насколько глубокой может быть кроличья нора человеческого сволочизма. Поэтому я спрашиваю ещё раз, в чём подвох?

В этот раз молчание затянулось где-то на пол минуты.

— Ладно. Алексей всё равно опять своему протеже проговорится.

— Что происходит?

— Ты что-то вроде моей ставки. Как пёс для собачьих бегов, — признался он, а я искренне охренел от такого ответа.

— Прости… что?

— Это наше развлечение в фирме. Каждый год перед летом мы берём по студенту первокурснику в качестве младшего помощника. Чей дотянет до конца года тот и победил. Игра такая.

Черт. И ведь не врёт. Я по лицу вижу.

— Ты сейчас прикалываешься? — всё равно спросил надеясь на то, что это была какая-то тупая шутка.

— Нет. Ты хотел знать, я тебе рассказал. Просто те ребята, которых последние три года брал я, сходили с дистанции и я проигрывал. Вот и решил, взять себе дворняжку. Вдруг ты будешь позадирестее и кусаешься побольнее. А-то в последнее время ребята совсем нежные пошли, а проигрывать мне надоело и…