Адвокат по сердечным делам

– Ты прав, сынок, – сказал он примиряюще. – Просто мы рассматривали с мамой эту ситуацию как временную. Считали, что она продлится день или два. Но наша гостья не требовала вознаграждения, а мы допустили непростительную оплошность. Ты же знаешь, мы – не жадные люди, просто иногда слишком занятые. Согласен, отвратительно использовать кого-то в своих целях…

– Еще более отвратительно использовать женщину по ее прямому назначению, – изрек отпрыск.

– Ты что? – изумился Александр. – Кто кого использует?

– Сам знаешь!

– Нет уж! Будь добр, объяснись!

– Тогда, может, позовем маму? – невинно поинтересовался Иван. – Ну, чтобы расставить все точки над «i»?

На Александра словно полыхнуло жаром юношеской ненависти. Иван был настроен решительно, а он сам не рискнул начать откровенный разговор. Тем более что в любой момент в комнату могла войти Евгения, вернувшаяся с работы, и поинтересоваться, по какому «прямому назначению» используют в их доме Марию. Он судорожно соображал, что могло быть известно пацану, но не находил ответа. Быть может, он стал свидетелем одного из их нечаянных разговоров, которые происходили в их доме все чаще и чаще? Честно говоря, Александр и Мария иногда забывали о существовании в доме еще одного человека – Ивана. Тот выходил из своей комнаты только в университет, в уборную и в кухню. Все остальное время он просиживал за компьютером. Или делал вид, что просиживал? Может, он давно наблюдал за ними и сделал свои выводы, которые пока что решил оставить при себе?

– Очень нехорошо, сынок, что ты говоришь мне такие вещи, – сказал Александр, чувствуя себя полным идиотом. Он пошел на попятный, не решаясь возразить сыну. У него не было для этого достаточной отваги. – Я не хочу тревожить твою маму напрасно. Выслушав тебя, она черт знает что подумает!

Иван хмыкнул. Он по-своему понял нерешительность отца.

– Я, пожалуй, пойду к себе, – сказал он.

Александр не стал ему возражать…

Визит Софьи к ним в дом пришелся, как всегда, некстати. Шумная, громкоголосая, она, казалось, заполнила собою всю гостиную.

– О боже! Я, как всегда, не вовремя, – сказала она, бросив взгляд на кислую физиономию Александра, который при виде приятельницы жены поспешно покинул насиженное место на ковре возле телевизора. – Ну, ладно, Александр Юрьевич, не хмурься! Иди пока, покури на кухне, – довольно-таки бесцеремонно посоветовала она ему.

– Я не курю, – напомнил он. Хотя при виде Софьи ему всегда хотелось закурить. Вот и сегодня она нарушила мирный покой семейного вечера. Они играли в лото, расставляя по карточкам «бочонки» с цифрами. Понятно, что о продолжении игры можно было благополучно забыть, во всяком случае, часа на три-четыре. Софья слыла известной болтушкой, не знающей чувства такта и меры. Она могла оставаться в гостях до тех пор, пока хозяева сами не решались указать ей на дверь. Притворных вздохов, зевков и взглядов на часы она не понимала в принципе. Сейчас она упала на диван с твердым намерением не вставать оттуда до полуночи.

Мария и Василиса начали поспешно убирать с ковра карточки.

– Машенька, вас не затруднит приготовить нам чай? – мило улыбаясь, попросила Евгения. – Ваш фирменный, с мятой.

Она увидела, что подруга глаз не сводит с их постоялицы.

– Черт возьми, я что-то пропустила? – спросила Софья, разглядывая девушку. – Откуда у вас это чудесное дитя? Родственница? Домработница? Подруга Ивана? Ваш хлопец, случайно, не женился?

Евгения делала ей «страшные глаза», словно умоляя приятельницу дождаться момента, когда девушка удалится на кухню заваривать чай.

– Ивану всего лишь восемнадцать лет, – кипя от негодования, проговорил Александр. – В его возрасте еще рано думать о браке.

– Об этом думать никогда не рано и никому не поздно, – хохотнула Софья. – А что, у вас курить по-прежнему нельзя?

– Категорически! – заявил хозяин. Если было бы можно, он повесил бы на двери дорожный знак «кирпич» и поставил заградительный шлагбаум, чтобы защитить свой дом от нашествия непрошеных гостей. Жаль, что на людей подобного типа все эти ухищрения не действуют.

Машенька уже возилась с чаем, а женщина, воровато стрельнув глазами в сторону кухни, сосредоточила вопросительный взгляд на хозяевах. На ее щеках загорелись два алых пятна, верный признак того, что она заинтригована в высшей степени.

– Ну, говорите же быстрее! Кто эта девчонка?

– Это потерпевшая, – одними губами сообщила Евгения.

– Какая потерпевшая? – не поняла Софья, и ее брови вопросительно изогнулись над ярко накрашенными глазами. Озарение пришло к ней не сразу, но, когда это произошло, она воззрилась на Евгению с выражением крайнего изумления: – Постой! Ты хочешь сказать, что эта девушка?.. Да ну! Не может быть! А что она у вас тут делает?

– Живет, – коротко пояснил Александр.

Теперь, когда Машенька завладела всеми его чувствами и помыслами, ему было крайне неудобно вспоминать ту историю и тот корыстный расчет, который привел девушку на порог этого дома. Ему также не хотелось, чтобы об этом рассказывала Софье его жена. Но, разумеется, он не мог закрыть рот Евгении или запретить гостье говорить о том, что ей интересно. Лучшим выходом для него было бы просто убраться из гостиной, дав кумушкам возможность наедине перемывать косточки бедной Марии. Но Александр не мог оставить девушку на растерзание такой хищнице, как Софья. Поэтому он стоически дожидался момента, когда чай наконец заварится.

Машенька появилась в дверях с подносом, на котором стояли чашки, сахарница и блюдце с лимоном. Заварочный чайник она несла в другой руке, весьма неловко. Александру показалось, что девушка запросто может оступиться, а там и обвариться кипятком, чем черт не шутит.

– Я тебе помогу, – кинулся он, забирая из ее рук чайник.

Он споро расставил на столе содержимое подноса и даже сбегал в кухню за салфетками. Машенька в это время разливала в чашки чай. Неизвестно, как ей удавалось сохранять самообладание и ровный цвет лица, поскольку гостья, забыв обо всех существующих правилах приличия, в упор рассматривала новую постоялицу семейства Швец. Александр, чтобы разрядить обстановку, решил принять удар на себя. Он принес конфеты и тарелку с подсохшим печеньем, потом принялся сервировать все это, заходя, то с одной стороны, то с другой, мельтеша перед глазами гостьи, так что та не выдержала первой:

– Положенные пять минут приличия уже истекли, Сашок! Можешь смело убираться по своим делам. Нам с твоей женой нужно немного поболтать. Мы не виделись с нею почти месяц.

– Если никто не просит меня остаться, я, пожалуй, пойду, – заявил он, так и не решаясь сдвинуться с места. Он искал нужный повод и наконец нашел. – Машенька, ты не почитаешь Василисе сказку?

– Разумеется, – проговорила девушка и двинулась по лестнице вверх, так грациозно и красиво неся голову, словно на голове у нее стоял кувшин.

Софья проводила ее восхищенным взглядом.

– Честь имею! – отсалютовал дамам Александр и с чувством выполненного долга оставил гостиную…

За то время, пока Евгения рассказывала ей историю появления Машеньки, Софья успела опустошить конфетницу.

– Ну, ты даешь! – сказала она, причмокивая языком, словно подводя резюме. – О чем ты думала, подруга, когда привела к себе в дом эту фифу?

– Не понимаю, ты о чем? – насторожилась Евгения.

– Она не понимает! – театрально всплеснула руками гостья. – Твое расследование тебе совсем разум отшибло? О чем ты думала, дорогуша, приглашая к себе в семью молодую красивую женщину? Это же не девушка, а лесная нимфа! Тебе захотелось острых ощущений? Решила испытать на прочность старину Алекса?