Адвокат вольного города 6

— Мы говорим только про себя, — многозначительно ответил я, не понимая куда он клонит.

— А значит, Вы просите признать соглашение недействительным в Вашей части? В отношении Вас?

— Д-да, — не понимая, на что явно намекает Лещёв, кивнул головой я.

Вообще судья не может выходить за пределы заявленных требований, что-то придумывать, тем более корректировать эти требования, но Лёщева такие мелочи не могли остановить.

— Будете менять исковые требования?

— Ваша честь… Демид Фирсович, мы против затягивания, не хотим никаких новых уточнений, ходатайств и так далее.

— А мы через протокол… В устном порядке и без отложения.

Я невольно скривился. В торговом суде такое не принято, но… Пусть делает, что хочет.

— Как скажете.

— Вот и чудно. Значит, чуть уменьшаем требования, не будем делать выводов за третье лицо, только Вы выбываете из соглашения.

Я натянуто улыбнулся.

Идея Лещёва попахивает идиотизмом, потому что соглашение предполагает, что два налогоплательщика взаимно обязуются платить налоги друг за друга, а фискальная служба принимает их гарантии, обязательства и оплату. И если выкинуть одну компанию из соглашения, всё теряет смысл. Но если Лещёву так хочется, то и пёс с ним.

— Так. Вы, значит у нас, возражаете? — спросил он оппонента.

— Да, — встал представитель фискальной службы. — Я готов доложить подробнее.

— Не стоит, поберегите себя, — лицемерно пожалел его судья. — Мы все читали вашу позицию и всё поняли.

— Ну как же…

Фискальщик понимал некоторую абсурдность, я его возражение получил пару минут назад, как и судья, причём тот даже на него не взглянул. Ежу понятно, судья уже все для себя решил и уверенно тащил процесс к финалу.

— Вопросов, как я понял, друг к другу у сторон нет, — констатировал Лещёв и не дал нам рта открыть, чтобы озвучить другую точку зрения. — Исследуются материалы дела.

Он приподнял дело, как торговец продуктами на рынке, который пытается определить вес арбуза мануально, без весов.

— Ваша честь, полагаю, что мы с коллегой на прежних заседаниях и в порядке досудебной подготовки всецело изучили материалы дела и они нам знакомы, — выдал я на одном дыхании.

— Прям так и всецело? — недоверчиво сощурился судья.

— Ну, если суд сомневается, — протянул я. В конце концов я ему подыгрывал. Так-то со своей стороны готов до посинения проходить все процедуры, это судья откровенно ленится.

— Ну, знакомы, значит знакомы, — уцепился судья за мои слова. — Теперь в прениях, есть что сказать?

— Ну, наша сторона поддерживает требования, — встал я.

— Уточнённые требования, — поправил меня судья.

— Так точно, их, родимых, «уточнённые».

— А Вы? — повернулся он к фискальщику.

— Ну как же, мы возражаем. Согласно позиции республиканского суда, изложенной в постановлении номер…

Мой коллега и оппонент в очередной и последний раз попытался толкнуть заранее заготовленную и наверняка блестящую речь в защиту своей службы.

— Суд Вас понял, — нещадно перебил его Лещёв. — Не будем тут. Реплик нет? Суд удаляется в совещательную комнату.

Лещёв честно ушёл и вернулся через три минуты (я засекал) с развёрнутой папкой, в которой был размашисто написанный черновик резолютивной части решения.

— Именем вольного города Кустовой, суд, в составе судьи Лещёва решил…

Мы стояли и слушали.

— … удовлетворить уточнённые требования, признать соглашение от… дата и номер.

Он так и сказал, не стал ковыряться и писать, что там за дата и номер. Не царское это дело.

— … недействительным по признаку ничтожности в отношении участника соглашения компании Хокшилд майнинг Кустовой, исключив возникновения прав и обязанностей у заявителя, иных правовых последствий, кроме связанных с недействительностью.

Я кивнул. Сегодня будет долгий день и планка задана высокая.

…

Фискальщик собрался и вышел, недовольно сопя себе под нос. Секретарь тоже ушла, унеся наше дело, но оставив ворох других.

— Аркадий, а Вы чего не выходите?

— Следующее дело снова моё.

— Вас слишком много в моей жизни, — шутливо погрозил пальцем он.

— Демид Фирсович, поздравьте меня.

— Поздравляю, — он вышел из-за своего стола и пожал мне руку. — А с чем?

— Я стал послом каганата Южный Алы Тау в Кустовом.

— Ого, ничего себе. Мы превращаемся в центр международной политики. А где это Ваше Южное?

— На востоке, полторы тысячи километров.

— Эк Вас закинуло. А много у Вашего каганата послов?

— Я один.

— Хм. На практике это означает, что любой вопрос по политике будут решать с Вами. Это такой взрослый пост, ответственность.

— Если понадобится жизненный совет, могу к Вам обращаться?

— Да, приходите.

В дверь заглянул Илья Адамович Рубинштейн, представитель фирмы «Грюнк».

— Заходи, Адамыч, — поманил его пальцем судья. Рубинштейн, оценив ситуацию в зале, невольно замешкался.

— Да иди уже, иди.

Лещёв стал распахивать окно в зале заседаний, словно ему было душно.

В это время заглянул молодой помощник.

— Марат, прикрой дверь, чтобы не надуло. Через пару минут приходи.

— Ваша честь, а Вы вместо Родионова? — поинтересовался Рубинштейн.

— Я всю неделю вместо всех, Адамыч. И по вашему делу тоже. Проклятые мидии. Я же говорил, что сало с водкой лучше мидий. Никто не послушал. Деликатес, твою мать! Занимают сейчас целое отделение в больничке.

— Ваша честь, а Вам же строжайше запрещено общаться с участником судебного процесса, в том числе…

— Ой, не трынди. Думаешь, я буду дело обсуждать? — сурово спросил он, вынимая папиросу из портсигара и саркастически хмыкнул. — Буду, конечно. Закуривай. А ты, Аркаша?

— Не курю, но постою с удовольствием.

— Да уж, конечно, постоишь. Короче… дело ваше швах.

— Прямо для обоих сторон? — осторожно спросил я.

— Не умничай, — осадил меня Лещёв. — Экспертиза прошла, подписи настоящие, накладные тоже. Короче, долг я сейчас взыщу.